Кот, который проходил сквозь стены - Браун Лилиан Джексон - Страница 25

Глава 14

Когда Квиллерен вернулся из аэропорта, он увидел, как в «фольксваген» у обочины втискивает свою двухсоткилограммовую тушу фотограф «Бега».

— Крошка! Ты все сделал?

— Я был в пяти местах, — ответил Спунер. — Отснял шесть пленок.

— У меня еще одна идея. У тебя есть широкоугольный объектив? Может, сделаем снимок моей комнаты? Чтобы показать, как живут в Хламтауне?

Лестница жалобно застонала под фотографом, последовавшим за Квиллереном наверх. Юм-Юм увидела огромного незнакомца, обвешанного странными механизмами, и моментально испарилась. Коко самоуверенно наблюдал за гостем.

Крошка мрачно оглядел комнату.

— Как ты можешь жить среди этих жутких экспонатов?

— К ним постепенно привыкаешь, — ответил Квиллерен.

— Это что, кровать? Больше похожа на древнеегипетскую похоронную ладью. А это что за мумия над камином? Знаешь, здешние антиквары — сборище осквернителей могил. Один парень хотел, чтобы я сфотографировал дохлого кота, а три дамы со старыми жестянками носились с какими-то ритуальными украшениями из гробницы инков.

— Ты просто еще не включился, — сказал Квиллерен небрежно-авторитетным тоном, естественным для человека, посвятившего целых три дня общению с древностями. — У этих вещиц есть способность приобщать к истории. Видишь эту книжную полку? Угадай, откуда она, кто владел ею, какие книги на ней стояли, кто начищал эту медь… Английский дворецкий? Поэт из Массачусетса? Школьный учитель из Огайо?

— Все вы — банда некрофилов! — сказал Крошка. — О, Боже! Даже кошка! — он уставился на Юм-Юм, гордо вошедшую в комнату с маленькой дохлой мышью.

— Брось эту гадость! — вскричал Квиллерен, топая ногой.

Юм-Юм уронила добычу и скрылась из виду. Журналист подобрал серый трупик на лист бумаги, поспешно занес в ванную и спустил в унитаз.

Когда Крошка ушел, Квиллерен сел за машинку. В доме стояла непривычная тишина: коты прилегли подремать, радио Коббов молчало, Бен пошел куда-то по своим делам, магазин был закрыт. Услышав звонок в дверь, журналист вздрогнул.

На лестнице стоял мужчина — обычный с виду господин в обычном пальто длиной чуть ниже колен.

— Извините, что беспокою, — сказал он. — Я Холлис Прантц. У меня магазин на этой улице. Я только что услышал грустную новость о старине Коббе.

Квиллерен кивнул с должной мрачностью.

— Плохо, что это случилось под Рождество, — продолжил Прантц. — Я слышал, миссис Кобб уехала из города.

— Она поехала на похороны в Кливленд.

— Я вот зачем пришел. Кобб отложил для меня пару старых приемников, и я, может быть, смог бы продать их во время завтрашней вечеринки. Айрис будет довольна, я уверен. Всякая мелочь пригодится в такое время.

Квиллерен махнул рукой в сторону магазина.

— Хотите пойти посмотреть?

— О, они не в магазине. Си Си сказал, что держит их у себя в комнате.

Журналист погладил усы и сказал:

— Хорошо, идите наверх. — И добавил: — Я помогу вам поискать.

— Не беспокойтесь, я сам, — Прантц побежал наверх через две ступеньки.

— Ну что вы, какое беспокойство! — настаивал Квиллерен, стараясь не отстать и одновременно разглядеть его подошвы.

Холлис принялся рыться в шкафах и шкафчиках. Журналист стоял у Прантца за спиной.

— Слушайте, приятель, мне неудобно занимать ваше время. Я знаю, что вы заняты. Мне говорили, вы пишите статьи в газету.

— Нет проблем, — ответил Квиллерен. — Я рад, что могу немного отдохнуть.

Он следил, как глаза антиквара шарили по комнате, то и

дело возвращаясь к столу — аптекарскому столу со множеством

миниатюрных ящичков. На крышке этой внушительной конструкции

находилось несколько оловянных подсвечников, чучело совы,

жестяная коробка, стопка конвертов и уставшее от постоянной

работы радио.

— Меня интересует, — сказал Прантц, — старая аппаратура: детекторные приемники и тому подобные вещи. Не так-то легко их найти… Ну, извините за беспокойство.

— Я как-нибудь зайду, посмотрю на ваш магазин, — сказал Квиллерен, выпроваживая Холлиса из комнаты.

— Конечно! Он немного необычный, но тем и интересный!

Журналист глянул на обувь Прантца.

— Слушайте, вы давно купили эти ботинки? Мне нужны как раз такие

— Они уже старые, — ответил Прантц. — Я и не помню, где покупал. Ботинки как ботинки.

— Подошвы не скользят?

— Да нет, хотя понемногу начинают стираться.

Антиквар ушел, так почему-то и не предложив журналисту взглянуть на подошвы, и Квиллерен сразу же позвонил Мэри Дакворт.

— Что вы знаете о Холлисе Прантце?

— Немного. Он здесь недавно. Продает «Антик-технику».

— Я обратил внимание на его магазин в первый же день. Больше похож на мастерскую по ремонту телевизоров.

— У Холлиса какие-то нелепые идеи.

— Насчет чего?

— Доктрина ускорения устаревания. Честно говоря, я еще не разобралась, то ли он — гений-пророк, то ли психопат.

— Он был в дружеских отношениях с Коббами?

— Он старается быть в таких отношениях со всеми. Иногда даже слишком. А почему вы интересуетесь Холлисом?

— Прантц только что приходил, пригласил меня в свой магазин, — объяснил журналист. — Кстати, вы никогда не были в особняке Элсворта?

— Нет, но я знаю этот дом. Из песчаника, в итальянском стиле, на Пятнадцатой.

— Вы всегда берете с собой Хепльуайта, когда идете на

дело?

— Вы имеете в виду воровство в заброшенных домах? Я никогда этим не занимаюсь. Я имею дело только с английским антиквариатом восемнадцатого века!

Квиллерен повесил трубку и поискал взглядом Коко.

— Выходи, старик, есть для тебя задание!

Коко не отвечал, но Юм-Юм не сводила взгляда с третьей полки книжного шкафа: это означало, что кот уютно устроился за книгами.

Журналист извлек Коко из его укрытия и показал сиамцу специальную «сбрую» — хитрое переплетение голубых кожаных ремешков и белых шнурков.

— Помнишь, что это такое?

Коко не носил «сбруи» с того дня ранней осени, когда спас Квиллерену жизнь. Теперь он безропотно дал запрячь себя и застегнуть ремень на пушистом белом животе, только возбужденно мурлыкал с хрипотцой.

— Юм-Юм останется сторожить дом, — сказал журналист, — а ты немножко поиграешь в полицейскую собаку.

Едва дверь комнаты открылась, Коко, как заяц, проскакал в конец коридора, юркнул между ножками стула, протиснулся под шкаф, обежал прялку и при этом, разумеется, хитроумнейшим образом запутал длинный шнур, служивший поводком, а сам с интересом принялся обнюхивать злополучный шпиль.

— Очень умный, да? — с издевкой произнес Квиллерен и стал распутывать веревку. Через пару минут он подтащил кота, возмущенного бесцеремонным обращением, извивающегося и вопящего, к двери комнаты Кобба.

— Прибыли! Вот здесь мы и будем вести расследование.

Коко обнюхал уголок изношенного восточного ковра и, не найдя, видимо, ничего криминогенного, ступил на него. Потом, к радости Квиллерена, направился прямо к аптекарскому столу, задержавшись только у медного ведерка для угля, полного старых журналов, чтобы почесать себе спину. Потом Коко вспрыгнул на сиденье стула, а оттуда прямо на стол, где принялся водить носом справа налево по конверту со свежим почтовым штемпелем.

— Что-то интересное? — спросил Квиллерен, но это оказался всего лишь счет за телефон.

Затем Коко присел на задние лапы и осмотрел двадцать четыре ящичка с фарфоровыми ручками, выбирая, о какой из них почесать подбородок. Выбрал. Белый клыки лязгнули о белый фарфор, журналист осторожно открыл указанный ящик. В нем оказалась деревянная вставная челюсть. С виноватым видом Квиллерен открыл остальные, и обнаружил следующее: старые серебряные ложки, ветхие очки, потемневшую бижутерию и несколько волосяных браслетов. Большая часть ящиков оказалась пустой.

Возле самого носа Квиллерена пролетело перышко. Коко, как оказалось, тайком поднялся на полку, возвышавшуюся над столом, и теперь тормошил лапой чучело совы.