Кот, который любил Брамса - Браун Лилиан Джексон - Страница 12

На Мэйн-стрит была аптека, и он показал аптекарю свои волдыри.

– Есть у вас что-нибудь от этого?

– Ух ты! – поразился аптекарь. – Никогда не видел такого сильного ожога ядовитым плющом. Лучше сделайте укол.

– В городе есть врач?

– На Консервном молу есть амбулатория. Знаете, где это? В двух милях от города – старый рыбоконсервный заводик, его теперь превратили в магазинчики и всякое такое. В таком тумане вы его не увидите, но запах почувствуете.

Машин на Мэйн-стрит почти не было. Квиллер ехал по жёлтой линии, поглядывая на спидометр, и через две мили у него не было никаких сомнений, что он добрился до Консервного мола. Поставив машину между двумя жёлтыми линиями разметки, Квиллер пошёл на запах, который и повлёк его к стеклянным дверям, ведущим в галерею.

В приёмной, которая, как и полагается, пахла антисептиками, не было никого, кроме сидящей за столом некрасивой молодой женщины.

– У вас здесь есть врач? – спросил Квиллер.

– Я врач, ответила она, бросив взгляд на его руки. – Где вам удалось так невообразимо обжечься ядовитым плющом?

– Кажется, на старом кладбище.

– Вот как? Не староваты ли вы для таких проказ? – Она бросила на него озорной взгляд.

Он чувствовал себя слишком плохо, чтобы поддержать столь игривый тон,

– Я осматривал старые могилы.

– Вполне правдоподобная история. Ну, проходите в камеру пыток, и я сделаю вам укол.

Кроме того, она вручила ему лосьон и дала несколько советов:

– Не суйте руки в холодную воду, не стойте под тёплым душем и держитесь подальше от старых кладбищ.

Квиллер вышел из амбулатории в довольно мрачном настроении. По его мнению, врачу следовало не держаться так игриво, а больше сочувствовать пациентам. Однако к тому времени, когда он добрался сквозь туман до города, лекарство начало действовать, вызывая не только облегчение, но и некоторую эйфорию, и теперь он вспомнил, что никогда не видел таких красивых зелёных глаз и таких длинных ресниц, как у этой докторши,

В отеле, куда он заехал выпить кофе и перекусить, четверо мужчин за соседним столиком жаловались на погоду.

– В такой косматый туман на озере – хана. Возьмем-ка лучше бутылочку да перекинемся в картишки.

За столом позади него проговорили:

– Мы не уедем отсюда, пока, – вдох, – я не порыбачу.

Пронзительный голос ответил:

– Ну почему ты такой упрямый? Можно подумать, рыбалка – твоя страсть.

– Я же тебе сказал, не в этом дело, а вдруг мы, – вдох, – на эти тридцатишестифутовые спиннинги поймаем форель фунтов этак в двадцать шесть.

– Ты ведь сам говорил, что это слишком дорогое удовольствие.

– Цены на главном причале – чистый грабеж, но я нашёл, – вдох, – моторку, которая отвезёт нас за пятнадцать баксов.

Услышав о такой замечательной возможности, скуповатый по натуре Квиллер встрепенулся, а лекарство и необычная обстановка вызвали в нём возбуждение. Когда супружеская чета покинула ресторан, он последовал за нею.

– Простите, сэр, мне показалось, вы что-то говорили о менее дорогом катере?

– Точно, говорил. Пятнадцать баксов за шесть часов. Если разделить на троих, – вдох, – будет по пять с человека. Совсем неплохо. Это суденышко, -вдох, – принадлежит двум парням. Вас это интересует?

– А в такую погоду рыба клюет?

– Эти ребята говорят, погода не имеет значения. Кстати, – он чихнул, – меня зовут Уотли – из Кливленда – оптовая продажа скобяных изделий.

Он представил жену, обдавшую Квиллера ледяным холодом, и предложил вести машину, поскольку знал дорогу.

– Катер стоит за пределами города. Поэтому, – вдох, – и дешевле. Хочешь заключить выгодную сделку, не ленись пошнырять вокруг.

Поездка к доку оказалась ещё одним мучительно медленным путешествием сквозь опустившиеся на землю облака. Где-то по дороге сквозь густой туман они увидели тускло светящиеся огромные буквы «..ДА». Дальше о себе отчетливо заявил Консервный мол, хотя зданий и не было видно. Потом несколько миль ничего не попадалось. Каждая миля казалась пятью. Уотли с мрачным видом вёл машину. Никто не разговаривал. Квиллер изо всех сил вглядывался вдаль, каждую минуту ожидая увидеть жёлтые фары встречной машины или габаритные огни стоящего у обочины грузовика.

– А как вы узнаете, что добрались до места? – спросил он.

– Да уж никак не пропустим. Там, где нужно поворачивать, – вдох, – лежат обломки лодки.

Когда наконец из тумана показались обломки лодки, Уотли свернул на хлябкую, вязкую дорогу, которая тянулась вдоль канала, забитого обломками мелких судов.

– Очень жалею, что поехала, – заявила миссис Уотли, которая впервые за всё время раскрыла рот.

Там, где заканчивалась эта дорога, в озеро уходил шаткий причал, и трое «сухопутных крыс» осторожно двинулись по непрочному, местами подгнившему настилу. Вода с шорохом плескалась у опор, и было слышно, как поскрипывает трущееся о причал суденышко.

До сих пор Квиллер видел здесь только белоснежный сверкающий рыболовный флот у муниципального причала. Суда с именами вроде «Леди Аврора», «Королева озера» или «Северная принцесса» украшали рекламные плакаты, сообщавшие, что на них имеется радиосвязь, гидролокаторы и глубиномеры. Так что он оказался не готов к встрече с «Минни К.», старой серой калошей в облупившейся краске. Грязные разводы на палубе и поручнях наводили на мысль о визитах чаек и рыбьих потрохах. Два члена команды выглядели такими же обшарпанными, как и их судно. Одному, на глаз Квиллера, было лет семнадцать, другой казался ещё моложе. Опытность и надежность обоих не вызывали особого доверия.

Они не стали обмениваться приветствиями или представляться друг другу. Морячки подозрительно посмотрели на своих пассажиров и, забрав деньги, поспешно завели мотор, обмениваясь какими-то резкими междометиями.

Квиллер спросил младшего, далеко ли придётся идти, но тот в ответ лишь что-то пробурчал.

– Редкостная мерзость, – сказала миссис Уотли. – Неудивительно, что подобные посудины называются вонючками.

– А что бы ты хотела за пять баксов? – поинтересовался её муж. – «Куин Элизабет»?4

Пассажиры нашли себе рваные, в пятнах парусиновые стулья, и «Минни К.» медленно, почти без всплеска, заскользила по воде. Мистер Уотли время от времени принимался клевать носом, а его жена открыла книжку в дешёвом мягком переплёте и отключила свой слуховой аппарат. Примерно час суденышко лениво двигалось среди густого тумана, запах тухлой рыбы перемешивался с выхлопными газами. Потом мотор стал работать ещё тише, а пареньки не торопясь притащили рыболовные снасти – спиннинги с огромными катушками, медными лесками и латунными блеснами.

– Что мне с этим делать? – поинтересовался Квиллер. – Где тут наживка?

– Вам нужна только блесна, – ответил Уотли. – Бросьте леску за борт, – вдох, – и всё время двигайте удочку вверх-вниз.

– А потом?

– Когда клюнет, вы почувствуете. Тогда крутите спиннинг.

«Минни К.» лениво двигалась по неподвижной воде озера. Время от времени мотор замолкал просто так, от скуки, и снова неохотно заводился. Целый час, завороженный тихим стуком мотора и ощущением полного уединения, Квиллер размахивал удочкой. Моторка жила в своём замкнутом пространстве, со всех сторон окружённая густым туманом, который отрезал её от остального мира. Вокруг ни ветерка, ни даже плеска воды о борт – лишь глухое постукивание мотора да отдалённое завывание сирены.

Уотли смотал леску и, сделав несколько глотков из фляжки, уснул на парусиновом стуле. Его жена так и не подняла головы от книги.

Интересно, где они находятся, размышлял Квиллер, и зачем он здесь вообще оказался? И тут мотор громко чихнул и замолк, а двое парней, что-то бормоча, исчезли в трюме. Воцарилась полнейшая тишина, судно замерло на глади озера. И Квиллер услышал доносящиеся по воде голоса, мужские голоса, слишком далекие, чтобы разобрать слова. Он прислонил спиннинг к поручням и прислушался. Голоса приближались, становились громче. Они о чем-то спорили. Сначала до него долетели сердитые крики, потом потоки ругани и резкий звук, словно затрещало дерево… кто-то чертыхнулся… бам-бам… упало что-то тяжёлое. Через несколько секунд Квиллер уловил громкий всплеск, а потом шум падающих на воду капель.