Кот, который играл в слова - Браун Лилиан Джексон - Страница 36

– Вы говорите о Дэвиде Лайке?

– Я говорю о Джордже Верните Тейте! А что с Дэвидом?

– Он умер. Его застрелили в ночь на прошлый понедельник.

– Дэвид умер! Боже мой! Кто это сделал?

– Неизвестно. Это случилось у него на квартире. В середине вечера.

– Кто-нибудь ворвался?

– По-видимому, нет.

– Кому это понадобилось убивать Дэвида? Зачем? Это был фантастический малый!

– Так что же вы тогда слышали по радио? – спросил Квиллер.

– Насчёт ареста Тейта! Семья миссис Тейт не смогла этому поверить, когда услышала.

Квиллер выпрямился в кресле:

– Вы знаете её семью?

– Только что с ними познакомился. Прекрасные люди. Её брат заключает со мной одну секретную-пресекретную сделку, о которой я вам говорил. Не забудьте: я вам обещал, что «Прибой» сорвёт куш!

– Какого рода?

Я финансирую фантастический производственный процесс, Квилл, я стану богатейшим человеком мира!

– Это новое предприятие?

– Научное открытие, – поправил Нойтон. – Пока остальной мир дурит насчёт космоса, датчане делают кое-что для человечества здесь и сейчас.

– Звучит грандиозно!

– Пока я был там, я и не знал, что всё это значит. Просто поверил ей на слово, будто это потрясёт мир.

– Чьему слову?

– Миссис Тейт.

– Так это она навела вас на открытие своего брата?

– Да, понимаете ли, доктор Торвальдсен нуждался в финансировании, а она знала, что её мужу этого не потянуть. Она слышала обо мне и сочла, что я мог бы это провернуть. Разумеется, она хотела получить комиссионные – так сказать, под столом. – Нойтон сделал паузу. – Всё это, конечно, не для записи.

На линии начались какие-то помехи.

– Вы ещё тут? – спросил Квиллер. Голос Нойтона отдалился.

– Послушайте, я вам завтра позвоню – вы меня слышите? – как только кое-что законно уладится – Надеюсь, убийцу Дэвида схватят! Пока! Позвоню вам в течение суток!

Было воскресенье, но Квиллер пошёл в офис поработать над следующим выпуском «Любезной обители». Теперь он уверился, что Фрэн Ангер вряд ли отберёт у него журнал. Он надеялся повидаться с Перси и сказать ему: «Я же вам говорил!» – но главный был отозван в Нью-Йорк на конференцию издателей. В течение дня Квиллер сделал два важных телефонных звонка: в лечебницу, чтобы справиться о кошке, и в студию Мидди – пригласить Коки пообедать.

Когда он к вечеру вернулся домой, то застал там сцену безумной деятельности. Коко очумело носился по квартире. Он играл со своей самопальной мышкой – игра, родственная хоккею, баскетболу и теннису, с элементами вольной борьбы. Кот волочил серый предмете по полированному паркету, подкидывал в воздух, швырял через комнату, настигал, делал захват на лету, зажимал в передних лапах, в экстазе катал туда-сюда, пока мышка не выскальзывала из его объятий, – и гонка начиналась сызнова. Коко был склонен похваляться своей спортивной удалью при публике. Пока Квиллер наблюдал, кот прогнал мышку через всю гостиную, сделал точный пасс и забил её в ворота – прямо под старый испанский комод. Затем бросился за ней, заглянул под низкий комод и задрал голову в протяжном требовательном вое.

– Нет проблем, – отозвался Квиллер. – На сей раз я экипирован.

Он принёс из чулана в холле зонтик, который так удачно забыла миссис Хоукинс. Первый тычок под комод ничего, кроме пыли, не дал, и Коко увеличил объём своих требований. Квиллер пошарил острием в дальних темных углах, выудив нефритовую пуговицу, пропавшую несколько дней назад. Мяв Коко стал громок и безостановочен.

Следующий тычок зонтика вынес наружу что-то розовое!

«Не совсем розовое, – сказал себе Квиллер, – но почти розовое…» И выглядевшее смутно знакомым. Его озарила мысль, что это было. И он отлично знал, как вышло, что оно туда попало.

– Коко! – сурово рявкнул он. – Что тебе об этом известно?

Не дожидаясь, пока кот ответит гортанным звуком и спортивной схваткой с невидимым врагом, Квиллер бросился к телефону и поспешно набрал номер.

– Коки, – сказал он, – я не успею заехать за вами. Почему бы вам не взять такси до пресс-клуба и не встретить меня там?.. Нет, всего лишь небольшое дело, которое я должен уладить… Отлично. До скорого! И может быть, у меня будут для вас кое-какие новости! – Квиллер обернулся к коту: – Коко, ты когда ел эту розовую ткань? Ты где её нашел?

Когда Квиллер вошел в пресс-клуб, Коки ждала в вестибюле, сидя на одном из потрепанных кожаных диванов.

– Беда, – сказала она. – На лице у вас написано.

– Погодите, займём столик, тогда объясню, – ответил он. – Устроимся в коктейль—холле. Я жду телефонного звонка.

Они пошли к столику под штопаной-перештопаной красной клетчатой скатертью.

– Выясняются неожиданные обстоятельства, связанные с убийством Дэвида, – начал Квиллер, – и в них замешан Коко… Он был в квартире у Дэвида, когда грянул роковой выстрел, и, видимо, ел что-то шерстяное. Когда я в ту ночь принёс его домой, он странно выглядел. Я было счёл, что он напуган. Но теперь я склонен думать, что у него были желудочные боли. По-моему, у котов бывают желудочные боли.

– Он не смог переварить шерсть? – спросила Коки.

– С шерстью он бы как-нибудь управился, но в той ткани было что-то ещё. Когда он вернулся домой, его, должно быть, вырвало целым куском материи, и он запрятал его под испанский комод. Час назад я его нашёл.

Коки хлопнула себя по щекам:

– И вы его опознали? Не говорите мне, что вы и вправду опознали его!

– Да, и, пожалуй, вам бы он тоже показался знакомым. Это была жёлтовато-розовая шерсть с золотистыми, словно металлическими, линиями.

– Натали Нойтон! То платье ручной вязки, в котором она была на вечеринке! Квиллер кивнул:

– Видимо, Натали была в квартире у Дэвида в ночь на понедельник и могла быть там, когда в него стреляли. Во всяком случае, это необходимо было довести до сведения полиции, так что я отнёс эту ткань персикового цвета в полицейское управление. Вот почему я опоздал.

– Что они сказали?

– Когда я уходил, они торопились к Холмам Потерянного Озера. Наш полицейский репортёр обёщал позвонить мне, если что-либо выяснится.

– Интересно, почему же Натали сама не пошла в полицию и не пожелала рассказать обо всем?

– Это-то меня и беспокоит, – сказал Квиллер. – Если у неё была какая-то информация и убийца это знал, он мог попытаться заставить её молчать.

Куполообразный потолок клуба преобразовывал голоса вечерней воскресной толпы в рев, но усиленное громкоговорителем объявление по внутреннему переговорному устройству одолело даже рёв:

– Мистера Квиллера к телефону.

– Это наш ночной дежурный в полицейском управлении. Я сразу вернусь. – Он поспешил к телефонной будке.

Когда он вернулся, глаза его были омрачены. – Что случилось, Квилл? Что-нибудь ужасное?

– Полиция прибыла слишком поздно.

– Слишком поздно?

– Слишком поздно, чтобы застать Натали в живых.

– Убита!

– Нет. Она покончила с собой. Очевидно, сильная доза алкоголя, а потом – снотворное.

– Но почему? Почему? – печально вскрикнула Коки.

– Видимо, это объяснено в её дневнике. Она безнадёжно любила своего дизайнера, а он был не из тех, кто отговаривает от романа.

– Это я знаю!

– Натали считала, что Дэйв готов жениться на ней, как только она получит развод, и хотела его так отчаянно, что согласилась на условия своего мужа: никакой материальной поддержки и никакого участия в воспитании детей… Потом, в прошлый уикенд, её осенило, что Дэвид никогда не женится на ней – да и ни на ком другом. Когда мы с Оддом Банзеном поднялись к её дому в понедельник утром, а она отказалась нас видеть, она, верно, была не в себе от разочарования, угрызений совести и какого-то безнадежного ужаса.

– Я бы ослепла от ярости! – сказала Коки.

– Она и ослепла – достаточно, чтобы счесть, будто все можно поправить, убив Дэвида.

– Значит, это была Натали…