Кот, который был почтмейстером - Браун Лилиан Джексон - Страница 32

– Алекс – один из виднейших граждан города, столп общества, истинный, непоколебимый Гудвинтер. Как вы можете порочить его?

– Алекс просто любит пускать пыль в глаза, – горячился Ник. – Любит, чтобы люди думали, будто он имеет какое-то влияние в Вашингтоне, но, скорее всего, ездит туда хорошо провести время.

– А что думает о нём Лори?

– А! Вы же знаете женщин! – презрительно произнес Ник. – Она думает, что Алекс – сказочный принц… так она его называет. А у меня припасены для него другие слова.

Ник, прихватив ещё пятьдесят писем для жены, уехал, а Квиллер пошёл в магазин, где продавались велосипеды. Вернувшись, он сказал миссис Кобб:

– Вы знаете, сколько они запрашивают за эти десятискоростные? Больше, чем я уплатил за свой первый автомобиль!

– Но вы можете себе это позволить, мистер К.

– Не в этом дело… Вы сегодня прекрасно выглядите, миссис Кобб.

– Спасибо. Я сделала прическу. – Косметики на лице у неё было больше обычного. – Вы никогда не угадаете, кто меня пригласил на обед сегодня! Это тот человек, который выступил против сорока восьми звезд на флаге.

– Что? Флагшток?

– Герб Флагшток. Он действительно очень милый. У него автомастерская, и он хочет отремонтировать мой фургончик, чтобы не текло масло.

– Квиллер раздраженно хмыкнул в усы, но промолчал.

Ожидая Джуниора, он приготовил еду для сиамцев. Юм-Юм простила хозяину больничный запах и даже, вспрыгнув к нему на колени, потрогала его усы лапкой. Это был жест, демонстрирующий нежную привязанность. Привыкнув воровать зубные щетки и кисточки для бритья, она никак не могла понять предназначения щетины на лице Квиллера.

Коко же, в отличие от подруги, упорно не замечал Квиллера. Он перестал шипеть и урчать, но изображал полное презрение. Когда тарелка с цыплёнком была поставлена на пол, он не притронулся к еде, пока Квиллер не вышел из комнаты. Раньше такого не наблюдалось.

Джуниор приехал точно в шесть и был зверски голоден, как и подобает человеку двадцати двух лет.

– Эй, вы очень неплохо смотритесь в бинтах, Квилл. Вы должны носить их всё время.

Они ели свиные котлеты за массивным столом на кухне.

– По словам миссис Кобб, – уточнил Квиллер, -этот стол, возможно, сделан в шестнадцатом веке для испанского монастыря.

– Она отличный повар, – сказал Джуниор. – Вам повезло.

– Миссис Кобб приготовила пирог с персиками на десерт… Возьмите ещё булки… она из дрожжевого теста… Миссис Кобб отправилась пообедать с одним из членов Исторического общества. Надеюсь, он порядочный человек. Она очень доверчива, а я чувствую себя ответственным за неё с тех пор, как пригласил её сюда из Центра. Вы знаете Герба Флагштока?

Джуниор закончил жевать.

– Кто ж его не знает?

– Миссис Кобб находит его весьма интересным. – Естественно. Он может быть таким, когда захочет. В основном же это кляузник, строчащий беспрерывные жалобы по пустякам. Из-за его собак мы не можем найти человека, который согласился бы доставлять ему газеты. Передайте, пожалуйста, масло, Квилл.

– Он всегда жил здесь?

– Родился и вырос здесь, как говорит мой отец. В школе его все ненавидели. Это был городской забияка. Все просто обрадовались, когда он уехал, и очень расстроились, когда вернулся… Ещё пиво есть?

– Конечно. И вареная кукуруза. Два початка. Уплетая пирог под кофе, молодой редактор сказал:

– Я хотел кое о чём попросить вас. Знаете ли вы секретаря в конторе «Гудвинтер и Гудвинтер»? Это моя тётка.

– Я заметил сходство.

– Так вот, тетка думает, что Пенни ожидают трудности… Она чем-то расстроена. Много работает, пьёт, чего раньше не делала. Тётка считает, что вы смогли бы уговорить Пенни взять отпуск… Отправиться в тур по Мексике или что-то вроде этого…

– Я? Я только клиент. Она даже не соглашается позавтракать со мной.

– Но Пенни восхищается вами. Без шуток. Она вырезала ваши статьи, когда вы работали в «Дневном прибое». Она всегда… – Тут Джуниор замолчал, услышав настойчивый сигнал сирены. Вскочил и побежал к двери. – Извините. Там пожар. Классная еда!

Он умчался на своем «ягуаре». Городская сирена собирала добровольных пожарных.

То был насыщенный день для Квиллера, однако сюрпризы ещё не закончились. Позвонила Пенелопа Гудвинтер и спросила, не может ли прийти в гости,

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

Готовясь к визиту Пенелопы, Квиллер принёс в библиотеку ведёрко со льдом и всё такое прочее. И увидел на полу несколько книг из двенадцатитомного собрания. Яркие суперобложки были разбросаны, страницы помяты. Взглянув вверх на полку, он заметил Коко, который, втиснувшись между вторым и восьмым томами, мирно спал. Кот всегда любил спать на книжных полках.

– Ах ты, вредина! – вскричал Квиллер, просмотрев испорченные книги.

Проснувшись, Коко зевнул, потянулся, спрыгнул на пол и молча удалился из комнаты.

Квиллер аккуратно поставил книги на место и подумал: «А прочитал ли хоть один человек эту красиво переплетенную поэму в двенадцати книгах под названием "Судный день"? Судный день. День вынесения приговора. Либо это предсказание, – решил он, – либо кошачья брань».

Он ожидал, что светло-коричневый «БМВ» остановится у парадного подъезда, но вместо этого передние фары осветили площадку перед чёрным ходом. Пенелопа игриво постучала в дверь, изменив своей привычной суровости.

– Надеюсь, вы не возражаете, что я воспользовалась чёрным ходом, – весело сказала она, размахивая бутылкой старого шотландского виски. – В конце концов, это абсолютно неофициальный визит.

Вела она себя свободно, почти раскованно. Одета была в белые брюки, сандалии и голубую матроску. Как и говорила Мелинда, небольшой глоток виски преображал Пенелопу. Однако лицо выглядело изможденным, а в глазах читалась усталость. Одна серьга потерялась, никаких духов.

– В библиотеке есть лёд, – радушно пригласил Квиллер. – На мой вкус, это самая уютная комната в доме.

Коричневые тона книжных корешков, кожаная обивка мебели поглощали свет настольной лампы, создавая интимный полумрак. Пенелопа скользнула на софу и грациозно скрестила длинные ноги. Квиллер уселся в кресло и положил больную конечность на диван.

– Как ваше здоровье? – заботливо и вполне искренне спросила она.

– Двадцать три моих шва начинают чесаться, а это признак выздоровления. Я рад, что вы решили передохнуть. Вы слишком много работаете.

– Да, устали глаза.

– Нужно приложить к ним пропитанные чаем тампоны. Излюбленное средство моей матушки.

– И помогает?

– Сейчас как раз подходящий момент, чтобы выяснить.

Он поднялся и вернулся с двумя влажными чайными пакетиками на шикарном блюдце.

– Положите голову на спинку софы. Она откинулась.

– О-о-о! – произнесла она, когда он опустил пакетики на её закрытые веки.

– Как давно вы не отдыхали, Пенелопа? Я устал называть вас мисс Гудвинтер. С этого момента, хотите вы того или нет, я буду звать вас Пенелопой.

– Мне нравится, – пробормотала она.

– Вы должны хотя бы неделю или две понежиться на одном из дорогих курортов, – посоветовал он.

– Мне больше по душе морские круизы. Вам нравится путешествовать на теплоходе, мистер Квиллер?

– Не могу сказать, потому что никогда не плавал на теплоходе ради собственного удовольствия… И зовите меня Квилл. Пожалуйста!

– Теперь у вас много свободного времени. Вы можете побывать в Греции, норвежских фиордах…

Она махнула пустым бокалом в его сторону. Квиллер налил виски. Первый бокал она выпила залпом.

– Прежде чем заниматься глупостями и совершать круизы, мне нужно написать пару шедевров.

– У вас прекрасный литературный стиль. Я всегда с удовольствием читала ваши материалы. Вы так умно пишете о вещах, в которых ничего не понимаете.

– Преимущество профессии, – скромно констатировал Квиллер.

– Однажды мне взбрело в голову стать писательницей, но у вас настоящий талант, Квилл. Я никогда не достигну того, что вам даётся с величайшей лёгкостью.