Кот, который болтал с индюками - Браун Лилиан Джексон - Страница 10

Здесь и стояло старое бревенчатое бунгало с гигантским камином из дикого камня и восхитительным видом на озеро. Обитатели переноски начали восторженно прыгать, колошматить лапами во все стороны и издавать вопли радости.

Квиллер сначала осмотрел своё ветхое жилище, убедился, что всё в порядке, и только потом внёс кошек в дом. Обычно им нужен был чуть ли не час, чтобы обнюхать две застекленные веранды, ковры и мебель в комнате, вытесанную вручную каминную доску над каменным очагом, потолочные балки, свой уголок для кормежки, песок в кошачьем туалете и мисочки для воды, которые Квиллер тут же поспешно наполнил.

В холодильнике были только кубики льда, но Квиллер привёз морозильную сумку на колесиках, щедро наполненную всякими вкусностями.

Среди того, что украшало «озерную» веранду, была железнодорожная шпала, прикреплённая к деревянному кругляшу, играющему роль подставки. Предполагалось, что на ней установят бронзовую модель яхты. Но Коко превратил её в свой наблюдательный пункт, заняв который, он мог рассматривать колышущуюся внизу траву, тянущийся за дюной пляж, чаек, дерущихся из-за дохлой рыбы, и фигуры, бродящие по берегу в поисках разноцветных камушков. Пляжный сезон ещё не начался, но какая-то пара как раз проходила мимо. Девушка шла широким спортивным шагом, энергично размахивая руками, а долговязый парень, засунув руки в карманы, лениво тащился следом.

Квиллер, знавший всех обитателей расположенного восточнее по берегу кондоминиума «Дюны», решил, что либо это новоселы, либо чьи-то гости. Когда через какое-то время парочка, возвращаясь, остановилась, задрала головы и принялась рассматривать его жилище, Квиллер замер, стараясь ничем не выдать своего присутствия. Женщина указывала на дом, как это часто делали случайные прохожие, которых восхищал не то возраст постройки, не то размеры каминной трубы. Нередко объектом восхищения становились и кошки. Кое-кто, к сожалению, вспоминал, что сиамцы – дорогостоящая порода и, похитив их, можно недурно заработать. Поэтому Коко с Юм-Юм наслаждались свободой тут, на веранде, только под строгим присмотром.

На этот раз женщина долго рассматривала дом и что-то подробно разъясняла своему спутнику, а тот время от времени равнодушно кивал.

Мысль, что это могли быть Лиша с Люшем, даже не промелькнула в голове Квиллера.

А Коко, глядя на эту пару, тихо зарычал, и это было неудивительно. Он не любил, когда в него тыкали пальцем. Восхищение – это ещё туда-сюда, но сейчас в указующем жесте присутствовало что-то глубоко оскорбившее его чувствительную натуру. Кошки!.. Их не поймет никто и никогда!

В воскресенье Квиллер и Полли поехали в «Дюны», чтобы позавтракать со своими ближайшими друзьями Райкерами. Арчи Райкер тянул на звание «Самый пузатый главный редактор»; Милдред, ведавшая кулинарной страничкой, была приятно-пухленькой. Они поженились поздно. За плечами у каждого был неудачный брак.

Местечко представляло собой ряд коттеджей, глядевших на сотню миль синей озёрной глади и имевших каждый своё название, например: «Брызги солнца», «Сосны-сосны», «Без дубов». Коттедж Райкеров был ярко-жёлтый с чёрными ставнями и открытой террасой, закреплённой над склоном дюны. На огораживающих её широких перилах сидел Тулуз, пушистый чёрно-белый кот, бродяга, сумевший подластиться к Милдред. Приходя к Райкерам, Квиллер привычно трепал Тулуза по шерсти, приговаривая: «Красив, скотина…»

– Он всегда выглядит воплощением довольства, – заметила Полли.

– Само собой, – ухмыльнулся Квиллер. – Был грязным, бездомным и вечно полуголодным, а обрёл кров и стол редактора кулинарной странички. Не будь рассудительный Коко в отпуске, он сейчас, безусловно, сказал бы: «Судьба – это то, что приводит голодных котов на нужный порог».

Вскоре явились Комптоны – они прошли пляжем и поднялись на гребень дюны по сооруженной в песке лесенке. Лайл двадцать лет оттрубил на посту директора школы, и многолетнее общение с учениками, родителями и школьным советом придало его облику некоторую суровость, маскировавшую замечательное чувство юмора. В кругу коллег у него было прозвище Скрудж. А коттедж их назывался «Всё вздор!».

Лайза, прежде работавшая в администрации школы, выйдя на пенсию, излучала беспечность и оптимизм, естественные для урожденной Кэмпбелл – представительницы семейства, участвовавшего двести лет назад в закладке Брр.

Июньский день был тихим и спокойным: мягко светило солнце, дул легкий бриз, температура воздуха не оставляла желать лучшего, так что аперитивы пили прямо на террасе, любуясь видом на озеро.

– Квилл, неужели и вправду Коко перестанет радовать нас афоризмами? – спросила Лайза. – Они мне так нравились…

– Надеюсь, вдохновленные читатели сами займутся теперь сочинением кокоизмов. А мне пора переходить к другим делам.

– Каким? – полюбопытствовал Лайл.

– Ну, например, к работе над сценарием спектакля о Великом урагане тысяча девятьсот тринадцатого года. Предполагается, что он будет сыгран на праздновании двухсотлетия Брр. Торнтон Хаггис раздобыл материал. По форме всё будет похоже на «Грандиозный пожар». В качестве звукорежиссера Гарри Пратт посоветовал мне пригласить Лишу Кэрролл, внучку миссис Кэрролл. – Квилл замолчал, ожидая реакции.

– Разве она вернулась? – изумлённо спросила Милдред. – Как раз сегодня утром, выходя из церкви, я разговорилась с миссис Кэрролл. Она переезжает в «Уголок на Иттибиттивасси».

– А что же станется с нашим маленьким Маунт-Верноном? – забеспокоился Лайл.

– Будем надеяться, что она передаст его городу и там откроют музей, – сказала Лайза,

– Уверена, что Лише этот дом не нужен, – кивнула Милдред. – Она успешно делает карьеру где-то в Центре, кажется в Милуоки, и я думаю…

Лайл перебил её:

– Правильно думаешь. И рассудительный Коко сказал бы об этом так: «Разве удержишь её на ферме, если она уже видела Милуоки?»

– Не хочется сплетничать, – осторожно начала Милдред, – но Лиша всюду разъезжает с каким-то парнем, якобы шофером. У неё, видите ли, что-то с сердцем, и сама она водить не может. Не знаю уж, что там с сердцем, но её бабушке всё это очень не нравится.

– Когда в семье произошла трагедия и Лиша переехала к бабушке, я была заместителем директора по оргвопросам, – сказала Лайза. – Помню, что Лиша не только неизменно получала высшие баллы, но и умела подать неплохие идеи. Школе всегда нужны деньги: то на покупку музыкальных инструментов, то для поездки на экскурсию. Обычно выходили из положения, торгуя домашним печеньем или рождественскими открытками. Лиша предложила устраивать лотереи и с успехом их проводила, но, по всеобщему мнению, часть выручки неизменно перекочевывала к ней в карман.

– А я что вспомнила! – воскликнула Полли. – Беря в библиотеке книги, она заметила, что мы выставили специальный ящик – для сбора пожертвований на новый ковер, и пришла ко мне с предложением ускорить дело с помощью аукциона. Я, разумеется, сказала, что должна прежде посоветоваться с попечительским советом. Когда «милые дамы» представили, какие страсти пробудят в людях торги, они пришли в такой ужас, что мгновенно вытащили чековые книжки, и вопрос покупки ковра был решён.

– Иногда капелька ужаса приносит большую пользу, – задумчиво произнёс Квиллер.

– Чьи это слова: Коко или Бена Франклина? – улыбнулся Райкер.

Разговор перешёл на другие темы, и между прочим Квиллер сказал:

– Я тут узнал, что лет тридцать назад в Мускаунти вдруг исчезли дикие индюки. Как это произошло?

Комптоны быстро переглянулись, и Лайл после паузы объяснил:

– Это был мор. Уничтожил всё поголовье. У животных такое случается. Да и с нами может случиться, если мы наконец не осознаем, как опасно загрязнять воду и воздух.

Повисло тягостное молчание, и, прерывая его, Арчи спросил:

– Не пора ли нам выпить ещё по бокальчику? Заговорили о пышных приготовлениях ко дню рождения Брр. Оказалось, что Лайза и Милдред на пару готовят шуточное состязание под названием «Джемовый бум».