Аргонавты Средневековья - Даркевич Владислав Петрович - Страница 23

Под 1096 г. в «Повести временных лет» передан любопытный рассказ новгородца Гюряты Роговича:

«Послал я отрока своего в Печору, к людям, дающим дань Новгороду. И когда пришел отрок мой к ним, то от них пошел он в землю Югорскую. Югра же это люди, говорящие на непонятном языке, и соседят они с Самоядью в северных краях». Югра же сказала отроку моему: „Дивное чудо мы нашли, о котором не слыхивали раньше, а идет этому уже третий год; есть горы, упирающиеся в луку морскую, высотою как до неба, и в горах тех стоит крик великий и говор, и кто-то сечет гору, желая высечься из нее; и в горе той просечено оконце малое, и оттуда говорят, и не понять языка их, но показывают на железо и делают знаки руками, прося железа; и если кто даст им нож ли, или секиру, они в обмен дают меха. Путь же к тем горам непроходим из-за пропастей, снега и леса, потому и не доходим до них никогда; этот путь идет и дальше на север"».[110]

Русский летописец усмотрел в людях, запертых в скалах, «нечистые народы», «заклепанные» Александром Македонским, – параллель «башне Искандера» арабских авторов. Их пришествие в день Страшного суда должно принести гибель миру. Полуфантастические данные о меновой торговле железом перекликаются с известиями о ввозе мечей в Йуру.

«Господин Великий Новгород» сосредоточил в своих руках «заморскую» торговлю – «гостьбу» всей Северной Руси.

Былинный Садко, богатый гость, – колоритная фигура много повидавшего купца, одного из тех, которые «по морю плавают, а по земле гостьбы деют, беря богатство».

Новгородских гостей – обитателей «палат белокаменных», людей с трезвым, практическим умом и всевидящим глазом, можно было встретить на улицах Владимира и Киева, Чернигова и Галича. Одни из них – «штетинцы» – торговали с польским Поморьем, другие – «чудинцы» – с Прибалтикой, третьи – «обонежцы», «югорщина» – прокладывали пути на Север. Их суда заходили в константинопольский Золотой Рог, в гавани Дании и острова Готланда.

Новгородцы стали основными посредниками в меховой торговле Западной Европы с племенами Урала, монополизировав вывоз пушнины на западные рынки. Около 1114 г. ладожский посадник Павел и ладожане поведали летописцу: «Еще мужи старии ходили за Югру и за Самоядь». В полунощных странах они присутствовали при удивительном явлении: «…спаде туча и в той тучи спаде веверица (белка) млада акы топерво рожена и возрастоши и расходится по земли». Поездки русских торгово-промышленных людей на Урал и в Зауралье участились в XII в. Новгородские сборщики дани и воины – «кмети» нередко погибали вдали от родины в вооруженных стычках с аборигенами. Под 1187 г. Новгородская первая летопись бесстрастно констатирует: «изьбиени быша Печерскыи и Югорьскыи даньници». В 1193 г. в поход на Югру отправились отряды ушкуйников: «В то же лето идоша из Новагорода в Югру ратью с воеводою Ядреиком; и приидоша в Югру и взяша город, и приидоша к другому городу, и затворишася в граде, и стояша под городом 5 недель; и посылаху из города к ним с льстивою речью, ркуще тако: яко „сбираем сребро, и соболе, и иная узорочиа, а вы не губите нас, своих смердов и своей дани…"»[114]

О новгородцах на Урале напоминает близость славянских украшений из Прикамья инвентарю сельских курганов Приильменья и находки новгородских денежных слитков. Из Березова на нижней Оби происходит византийская серебряная чаша с процарапанной русской надписью, близкой по почерку берестяным грамотам. Вероятно, новгородские землепроходцы занесли в Прикамье и на нижнюю Обь серебряные сосуды IX–X вв., исполненные в областях Карпато-Дунайского бассейна и Балкан. На Оби найдена украшенная чернью чаша со сценами борьбы людей с крылатыми драконами – изделие ювелиров Лиможа в герцогстве Аквитания. Как и «восточным серебром», европейской утварью расплачивались за меха (рис. 30).

Рис. 30. Византийская серебряная с позолотой чаша с изображением сцен из греческого героического эпоса. XII в Найдена близ села Виль-горт в Приуралье. Гос. Эрмитаж.

Система рек и озер соединяла Великий Новгород с далеким северо-востоком. Два речных пути связывали его с Северным Уралом и Зауральем. Северный вел по Сухоне и Вычегде в бассейн Печоры, а из Печоры по ее притоку Усе, через северные отроги «Земного пояса» (Уральского хребта) в Собь – приток Оби. Другой путь из Печоры на Обь (через Щугорь – приток Печоры и по Северной Сосьве) выводил южнее – к Березову.

Вторая трасса вела из Новгорода по Мете и Тверце на Верхнюю Волгу, затем по Нерли, Клязьме и Оке к волжским булгарам. Отсюда вверх по Каме или Вятке плыли к северу. «Повесть о стране Вятской» сообщает: в 1174 г. по этому маршруту проплыли новгородские «самовластцы с дружиною своею», «пленяюще остяцкие жилища». Их путь проходил по Волге и Каме, где они построили торговую факторию – «градец мал».

Серебряный слон на Сосьве

Зимой 1936 г. этнограф и археолог В. Н. Чернецов посетил в верховьях Северной Сосьвы культовое место мансийского рода Тасмановых. В передней части священного лабаза он увидел «охранителя порога» и тотема рода: большую серебряную статуэтку слона. Необычного идола окутывали многочисленные платки, на бивнях висели металлические кольца. Как будто в реальность воплотилось насмешливое замечание В. Ф. Зуева (участника знаменитой экспедиции П. С. Палласа), который в 1771–1772 гг. совершил путешествие к устью Оби. Осуждая поклонение бесчисленным «шайтанам», он писал: «Но есть ли б в их стране слоны водились, то б они всех их за богов почитали».[115]

Почему в одном из селений Березовского края серебряное блюдо, обычно хранимое в специальном ящике, при жертвоприношениях выносили и подвешивали вертикально? Чем объяснить, что даже сын мог увидеть подобную святыню только после смерти отца?

Разгадку особой значимости «восточного серебра» на урало-приобском Севере находим в верованиях местных племен. Металлические зеркала и блюда – непременная принадлежность космических культов, связанных с представлениями о мировом древе и чудесном орле. Манси поклонялись висевшим на дереве блюдам с соскобленными поддонами – символам «немеркнущих светил»: солнца и луны.

«Чистый, светлый металл» (как называли манси серебро), постепенно накапливаемый на культовых местах, посвящали некоторым родовым духам. Только из металлической посуды разрешали есть мясо жертвенных животных. Ее хранили в тайном месте, не употребляя для других целей. Особенно чтили обские угры духа-хозяина – Мир-сусне-хума. Этот «за народом смотрящий человек» на белом крылатом коне, верили они, объезжает мир. Конь может спуститься на землю лишь ступив на серебряные блюда. При вызове божественного всадника шаманы ставили у задней стены юрты четыре металлические тарелки. Непонятные сюжеты на привозных сосудах переосмысливали в духе местной мифологии: на одном из них усмотрели ссору царя вод с духом грома, который пришел однажды на Обь из какой-то далекой южной страны.