Убийство в закрытом клубе - Браун Картер - Страница 12

— Вроде чего? — дрогнувшим голосом спросил дворецкий. — Букета красных роз?

— Ну ладно, забудь, — пробормотал “султан”. — Наверно, я что-то перепутал.

Сразу же после ухода дворецкого я почувствовал, что в воздухе снова запахло грозой — взгляд Стентона стал злобным.

— Если бы вы справлялись со своими обязанностями, Холман, мне бы не пришлось изображать из себя дурака!

— Вам бы, Стентон, не издателем быть, — сказал я трясущимся от смеха голосом, — а играть тупого полицейского в каком-нибудь телевизионном сериале.

Появление Альберта с напитками на подносе прервало нашу словесную перепалку. Как только дворецкий вновь ушел, Стентон подошел к дивану и присел рядом со мной.

— Вы со всеми встретились? — с жаром выпалил он. — Что они вам обо мне наплели, Холман? Как вам понравилась моя несравненная Мелисса? Новый рекорд не установили?

— А это еще что? — небрежно бросил я.

— А это — семь минут от звонка в ее дверь до кровати, — весело произнес Стентон. — Моя бывшая жена — пожирательница мужчин! Будучи еще женатым, я ничего не имел против ее неукротимого темперамента. Но представьте, как мне было тяжело — никакого уединения в своем собственном доме! Открывая дверь, не ведаешь, на кого наткнешься. Через полгода супружеской жизни я уже ходил на цыпочках по квартире, гадая, из какого шкафа или кладовки выскочит голый мужик. Так не Мелисса ли задумала меня убить?

— Нет, — уверенно заявил я, — не она.

— А если она решила снова выйти замуж и положила глаз на мою страховку? — не успокоился Картер.

— То, как она живет сейчас, Мелиссу вполне устраивает, и о втором замужестве, похоже, она всерьез не помышляет.

— Женщинам верить нельзя, — со знанием дела возразил он. — А как Мейер? Вы встретились с ним сразу же после Мелиссы?

— Да, видел его бухгалтера Чарли и телохранителя Ларри. Мейер рассказал, как Чарли обнаружил, что вы нагрели его на пятьдесят тысяч, и какие условия он выдвинул вам, чтобы замять это дело.

— Мой компаньон — большая умница, — почти с восхищением заметил Стентон. — Все, что он вам болтал обо мне, конечно же ложь. Чарли блестяще подтасовал финансовые показатели в книге бухгалтерского учета, но любая мало-мальски квалифицированная аудиторская проверка обнаружит подлог. Правда, Джин всегда меня побаивался. Поэтому он и напустил на меня своего психопата, чтобы я пошел на уступки!

— Хотите сказать, что вы совсем не испугались?

— А кого мне пугаться? Этого бывшего? — презрительно фыркнул Картер. — Миллион лет назад, когда мы с вами еще не появились на свет, гангстер Джин Мейер еще внушал всем страх. А что он сейчас? Трясущийся старик, живущий воспоминаниями о тех временах, когда он что-то собой представлял!

— Если вы так считаете, то делаете большую ошибку, — попытался я его образумить. — Мейер долгое время возглавлял огромный синдикат, а потом продолжил оказывать ему консультационные услуги. Затем он вышел на пенсию, но все еще продолжает пожинать плоды своей бурной молодости.

— Вы сошли с ума, Холман! — раздраженно произнес Стентон. — О чем вы говорите?

— На свете существовало много выдающихся людей — в искусстве, литературе, политике, а единственно великий в области рэкета — это Мейер! У нас любой из отсидевших свой срок преступников молится на Мейера, как на Бога, как на символ непреходящего успеха. Он замешан в многочисленных преступлениях, от поджога до убийства, но всегда выходил сухим из воды. Кроме того, Джин уже прожил намного дольше, чем большинство порядочных людей могли бы себе позволить.

— Ну и что из того? — буркнул он.

— А то, что я сегодня видел двоих, которые до смерти боятся его. Один из них позволил себе усомниться в словах Мейера, и тот чуть не застрелил его. Стоило посмотреть, как Маллер раболепствовал перед своим боссом, а ведь этот психопат, как вы сами его изволили окрестить, мог бы одной левой разорвать Мейера на куски. А догадываетесь, почему он этого не сделал?

— Если бы я и поделился с вами мыслями на сей счет, то мой ответ вас все равно бы не удовлетворил, — с кислой миной произнес Стентон.

— Ларри этого не сделал потому, что за Мейера он готов отдать жизнь. Старик только язык протянет против вас, как не менее пятидесяти крутых парней в вашем городе изъявят желание расправиться с вами. И почтут это за великую честь. Поэтому до него никто и пальцем не решится дотронуться. Так что вы имеете дело не с компаньоном, активно не участвующем в деле и неизвестным клиентуре, а с живой легендой криминального мира!

Издав булькающие звуки, Стентон залпом выпил почти весь коктейль и сурово посмотрел на меня:

— Итак, вы полагаете, что Мейер сказал свое слово, и поэтому я начал получать эти письма?

— Не знаю. Из разговора я понял, что у него нет нужды вас убивать — все, что ему от вас нужно, он собирается получить гораздо проще. Из всего этого следует, что кто-то из вас лжет. Пока Мейер не наложит на клуб свою лапу, вы будете ему необходимы, друг мой.

— Потрясающе! Звучит весьма обнадеживающе! По-вашему получается, что Мейеру достаточно поднять палец, и несколько тысяч ублюдков со всей страны кинутся исполнять его желание? Но этого не произойдет, пока он полностью не завладеет клубом!

— Почему перед тем, как брать Мейера себе в компаньоны, вы не навели о нем справки? Это так просто — почти любой, стоящий на углу улицы проходимец рассказал бы вам о Джине такое, после чего вы никогда бы не стали с ним связываться.

Стентон жалобно сморщился, оскалив при этом белый ряд лошадиных зубов.

— Я нуждался в деньгах, дружок, — почти пропищал он. — Мне, кроме него, не к кому было обратиться. — Пока Картер грыз ноготь большого пальца, я отхлебнул немного бурбона. — Да пошел этот Мейер к черту! — вдруг воскликнул он. — А что скажете о трубаче? Вы с ним успели поговорить?

— Да, я разговаривал с Себастьяном. Он утверждает, что его сестра вовсе не наркоманка. Это вы специально наврали, чтобы выгнать ее из клуба, после того как она отказалась с вами переспать. У Ширли было больное сердце, и если бы она принимала героин, то долго бы не протянула.

— Еще один псих! — засверкал глазами Стентон. — Что он там еще натрепал?

— Что его сестра так сильно хотела жить, что никогда не наложила бы на себя руки. Ширли даже не обращалась к врачам, чтобы только не знать, насколько серьезно она больна. Себастьян не верит, что она добровольно ушла из жизни.

— А что по этому поводу думаете вы, Холман? — спросил он и стал все быстрее и быстрее вращать пальцами свой стакан. — Считаете, что он прав?

— Ничего из сказанного им подтвердить он не может, — медленно выговаривая слова, произнес я. — Себастьян смотрит на вещи со своей колокольни. Он ведь знал сестру с самого раннего детства и полагает, что достаточно изучил ее.

— Возможно, — безразлично произнес Стентон. — Как вы думаете, Холман, я правильно поступил, наняв за шестьдесят четыре тысячи долларов его группу из трех музыкантов? Если он все же согласился играть в моем клубе, способен ли такой человек, как Себастьян, раньше времени отправить меня на тот свет?

— Полагаю, да, — подтвердил я. — Пять лет назад он чуть не забил до смерти пьяного за то, что тот плеснул ему в трубу горячего кофе. Если он считает, что вы виновны в смерти его сестры, то ему решиться убить вас труда не составит. Однако, слушая Себастьяна, у меня возникло подозрение, что для него самое главное в жизни джаз и марихуана, а остальное — чушь собачья.

— Отлично, Холман! — радостно воскликнул Стентон, и его глаза засверкали. — Продолжайте!

— Он хоть и полон решимости отомстить за смерть сестры, но, думаю, ему неведомо чувство скорби, — медленно рассуждал я. — Скорее всего, это и не важно, но в мире фантазии нет места тихой печали, а есть яростная ненависть и неукротимая жажда мщения. Погруженный в этот мир человек видит себя могущественным императором, доблестным героем или гениальной личностью. А что касается гениев, то замыслить убийство для них — сущий пустяк. Ведь так же, мистер Стентон?