Убийственный кайф - Браун Картер - Страница 3

Между сосен, прямо на меня, размахивая ржавым томагавком, несся босой парень с развевающимися черными волосами, схваченными индейской повязкой и выглядевшими так, будто их регулярно мазали куриным жиром. Одет он был в грязные потрепанные штаны и не менее грязную замшевую рубаху.

Испустив вопль, я присел и приготовился к схватке. Конечно, я не стал бы причислять себя к знатокам индейских единоборств, однако рассудил, что вполне смогу справиться с этим бледнолицым краснокожим. Во-первых, он был дюймов на восемь ниже меня и на сотню фунтов легче, а во-вторых, явно страдал от прогрессирующего недоедания.

Вдруг парень резко остановился и опустил руку с томагавком. На его лице появилась несколько настороженная, но приветливая улыбка.

— Эй, приятель, в чем дело? Не усек, что это приветствие краснокожего?

— Вообще-то я всегда считал, что индейское приветствие обычно состоит из дружественного “хау” и предложения выкурить трубку мира. При чем здесь топор? — Слегка успокоившись, я выпрямился.

Парень улыбнулся до ушей.

— Я собирал дрова. Понимаешь, приятель, у нас сегодня рагу из кролика.

— Похоже, оно тебе не помешает, — хмыкнул я. — Как часто ты ешь? Раз в неделю?

Отряхивая бахрому от налипшей грязи, он пожал плечами.

— У краснокожего нелегкая жизнь. Постоянно. Приходится отвыкать от всех этих изнеживающих привычек — детских бутылочек и мягких сисек с молоком, которыми повязало нас общество. Но тогда не остается ничего, кроме того, что всегда было у индейца.

— Рагу из кролика?

Словно одобряя мою понятливость, парень кивнул.

— Если удастся его поймать.

— А почему бы не попросить настоящих индейцев научить вас, как жить на подножном корму? Так, по крайней мере, не будет грозить вымереть с голоду.

— Нет-нет, приятель, — быстро возразил он. — Все не так уж и плохо. Мы питаемся вполне нормально; да и “травки” для кроликов всем хватает. Хуг! — От этой шутки его глаза оживились; он ждал моей реакции на ее двусмысленность.

— Я адвокат, — сообщил я, — а не коп. — Темнить совершенно бесполезно. До сих пор мне не приходилось бывать в коммунах хиппи, однако я кое-что понимал в них и знал: пока эти ребята не убедятся, что ты прибыл вовсе не для того, чтобы арестовать их, ничего не добьешься.

Парень подозрительно посмотрел на меня.

— Тогда чего тебе здесь надо?

— Я ищу одного человека. Девушку по имени Сандра Стилвелл.

Продолжая пристально рассматривать меня, он покачал головой.

— Не знаю такой. Поищи ниже по реке. Милях в десяти отсюда обитает еще одно племя. Может, там ее, знают.

— Она рыжеволосая и очень хорошенькая. Немного выше тебя — примерно пяти футов шести дюймов. Темно-зеленые глаза, светлая кожа. Она из Гари, штат Индиана.

Парень снова покачал головой.

— Нет, не знаю.

— У меня есть ее фотография.

Он бездумно ковырял томагавком кору дерева, будто вовсе не обратил внимания на мои слова. Его глаза то и дело перебегали с деревьев на небо и снова на землю, словно опасаясь, что если не держать все это в поле зрения, то они могут исчезнуть. Помолчав еще с минуту, он спросил:

— А зачем она тебе?

Конечно, не его это дело, но я все же решил, что если расскажу ему правду, то это, может быть, избавит меня от бесполезной траты времени. Меня не очень-то прельщала перспектива торчать целый день в лесу, разглагольствуя с чокнутым бледнолицым индейцем.

— Она получила наследство. И я должен сообщить ей об этом.

Губы парня расплылись в широкой улыбке, обнажив неровные верхние зубы. Двух передних не хватало.

— Эй! Вот это здорово! И большое?

— Она сама тебе скажет, если захочет.

— Конечно, приятель, конечно. Ты прав. Ты говоришь ей, она кому-то еще и — гопля! Не успеешь и глазом моргнуть, как уже все племя будет знать об этом. Такова наша мгновенная сверхзвуковая связь. А все потому, что мы используем космические волны, а они дадут сто очков вперед старой системе Белла. Понятно?

— Если бы я это понял, то был бы таким же полоумным, как и ты! — ответил я, а про себя подумал: “И зачем это Теренс Моллингворт надумал помирать, оставив мне паршивую работенку по розыску своих многочисленных потомков? Почему не завещал все свои денежки любимому пуделю?"

— Хорошо сказано, парень. А ты не промах. Пошли со мной.

Неторопливой трусцой он припустил вниз по склону между сосен и мамонтовых деревьев, которые, по мере приближения ко дну лощины, росли все гуще. Я последовал за ним скорым шагом, стараясь не отставать. На самом деле это оказалось не так уж и сложно — парень был не из выносливых и после первой же сотни ярдов заметно сбавил темп, что являлось наглядным доказательством того, насколько нелегким может оказаться путь возвращения в лоно матери-природы.

В одном я, по крайней мере, был совершенно уверен — в мои планы не входило возвращаться назад к природе. Последние две мили проселочной дороги от шоссе, где я оставил свою машину, еще раз убедили меня в этом. Довольно скоро мои икры заныли и я почувствовал, что вспотел, хотя мы и спускались в тени деревьев. Если честно, то в колледже вся моя физическая подготовка сводилась лишь к лазанию на второй этаж женского общежития, и с тех самых пор меня никогда не посещало желание заняться спортом ради спорта.

Ближе к небольшой речушке раскинулась поляна, а на самой опушке леса примостились две палатки, зеленая и коричневая, обе перепачканные дурацким камуфляжем из белых и черных пятен птичьего помета. Чуть поодаль от них, ближе к центру поляны, располагался навес, слепленный из бревен, кусков коры, пропитанной смолой бумаги и стенок от ящиков из-под апельсинов. Все это напоминало лагерь беженцев, лишившихся родного крова и вынужденных ютиться черт знает в каких условиях. В стенах палаток виднелись дыры с палец величиной, а навес защищал от осадков не лучше дырявого ведра, но он явно служил кухней, а что страшного случится с кроличьим рагу, если в него попадет немного дождевой воды?

Худосочный индейский воин подвел меня ко входу в зеленую палатку, просунул внутрь голову и зашептал:

— Эй вы! Тоже мне, нашли время. Я хочу вас кое с кем познакомить.

В ответ послышалось невнятное бормотание, как будто говорили с набитым ртом.

— Черт бы вас побрал, ведь уже полдень. Кто-то обещал форель. И что там с кроличьим рагу? — возмутился отважный воин.

Опять бормотание.

— Да нет у меня этих чертовых дров! Зато у меня есть чертов адвокат. И если вы немедленно не вылезете сюда, он призовет ваши чертовы задницы к судебной ответственности! — По мере раздражения индеец говорил все громче; он еще не кричал, но уже и не шептал.

И это называется сверхзвуковой моментальной связью, подумал я. Ну и новшество.

Через несколько минут из-под полога выглянули две головы. Каждая была по-своему красива, но та, что оказалась с бородкой, поразила меня не до такой степени, как вторая. У ее обладательницы были короткие черные волосы и потрясающе чистые глаза с изумрудно-зелеными искорками. Прекрасные глаза, влажные и мечтательные. Вздернутый пуговкой носик придавал личику девушки и ее безмятежной мягкой улыбке игривое выражение.

Бородатый парень выскользнул из палатки и медленно обошел вокруг, разглядывая меня бледно-голубыми глазами. Он сделал пять или шесть кругов, будто и в самом деле не видел меня, но точно знал, что в этом месте находится какой-то предмет, который он намеревался найти.

— Не обращай внимания на Джей Си, — сказал индеец, снисходительно улыбаясь парню, с серьезным видом кружившему около меня. — Он всего лишь впитывает вибрации, чтобы выяснить, подходишь ли ты здешней карме. Сечешь?

Я заглянул в эти поразительно голубые глаза на красивом, идеально гладком лице Джей Си, обрамленном аккуратной рыжевато-каштановой бородкой и развевающимися до плеч светло-русыми волосами, и.., ничего в них не увидел. Должно быть, разум этого парня находился в каком-то ином месте. В совершенно ином мире... Господи, помилуй нас грешных!