Кукша в Царьграде (Необычайные приключения Кукши из Домовичей - 2) - Вронский Юрий Петрович - Страница 3

Ничего подобного не слыхивал Кукша в усадьбе Хальвдана Черного. И там, конечно, рабство не мед, Кукша помнит, как, глядя на рабов, он всегда радовался, что сам он не раб, но жизнь царьградских рабов еще тяжелее.

Антиох рассказывает всё новые и новые истории. Его память хранит неиссякаемый запас всяких случаев, один другого страшнее. В голове Кукши они постепенно сплетаются в единый безысходный клубок страданий, без начал и концов. Кукша прерывает Антиоха и спрашивает, не бывает ли так, чтобы кто-нибудь из рабов убежал, и Антиох говорит:

- Иногда кто-нибудь не выдержит и убежит. Но это безнадежно, по всем дорогам вокруг Царьграда ходят особые отряды стражников, их дело - ловить беглых рабов. Стражники жестоко истязают пойманных и препровождают их в темницы. Там руки и ноги беглецов забивают в колодки, несчастные мучаются, потому что не могут пошевелиться. По возвращении к хозяину их ждет новая расправа. А жаловаться раб может только богу, на земле у него нет заступника.

По словам Антиоха, Кукша должен радоваться, ему повезло, что он попал к Епифану. Епифан - хороший хозяин, у него рабы всегда едят досыта. Он благочестивый, богобоязненный человек, усердно читает "Жития святых" и никогда не лишает своих рабов положенных им свободных дней. Таких дней три в году - это праздники пасха, вознесение и пятидесятница. Епифан не заставлял в эти дни работать даже Скифа, хотя тот был некрещеный.

Кто такой Скиф? Это умерший раб, Кукшин предшественник. Скиф - это, собственно, не имя, его так называли потому, что он происходил из скифских племен. Родом он был откуда-то с севера и рассказывал, будто у них там чуть ли не полгода лежит снег.

Антиох говорит, что Скиф обликом был похож на Кукшу - такой же белобрысый и светлоглазый. Кто знает, может быть, Кукша и Скиф - земляки. Скиф, подобно Кукше, попал в рабство совсем молодым. Он рассказывал, что люди у него на родине, даже если они одного языка, часто нападают друг на друга ради добычи, особенно ради пленных, которых продают купцам. Купцы же везут пленных на продажу к сарацинам или христианам. В один из таких набегов Скифа взяли в плен, и он попал в рабство в Царьград.

Сначала Скиф сильно тосковал по родине, даже отказался принять святое крещение, надеясь, что его боги, если он будет им верен, вызволят его из неволи. Годы шли, а Скиф все оставался рабом, видно, власть его богов не простиралась на Царьград. Со временем Скиф забыл и имена этих богов, и свое собственное имя, и родной язык.

- И ты забудешь, - говорит Антиох Кукше. Он улыбается, но большие черные глаза его остаются печальными. Он часто улыбается: приветливо Кукше, подобострастно Димитрию. - В конце концов, - продолжает Антиох, - Скиф перестал мечтать о возвращении на родину. Умер он возле котла с растопленным салом. Выронил черпак, ткнулся носом в пол и умер. И мы с тобой так умрем.

Антиох уверен, что тех, кто обездолен на этом свете, на том ждет вечное блаженство. Как же иначе? Ведь не может же бог допустить такой несправедливости, чтобы человеку и при жизни страдать и после смерти мучиться! Сын божий сказал: те, что на этом свете были последними, на том станут первыми. В праздники Антиох ходит в церковь и возвращается просветленный, будто уже побывал на том свете. Кукше тоже хочется в церковь, но он некрещеный.

Разговорчивый Антиох охотно рассказывает все, что знает сам, и Кукша узнает от старика много нового. Оказывается, сын божий, Иисус Христос, чью слабость высмеивали викинги, был распят на кресте вовсе не из-за слабости, а нарочно принес себя в жертву, чтобы умилостивить бога-отца, перед которым люди тяжко провинились. Они так сильно оскорбили его, что их невозможно было простить без очень большой жертвы. Прежде люди всегда отдавали богу лучших быков и баранов, но это были слишком пустяковые жертвы для искупления их грехов. Поэтому сын божий и принес в жертву своему отцу самое дорогое для него - самого себя.

Кукша не уверен, что люди стоят такой жертвы, однако ему по сердцу великодушный сын божий, добровольно пошедший на муку. Мужества у него ничуть не меньше, чем у самого доблестного викинга, только оно у него другое. И еще Кукше нравится, что Христос учил богатых быть добрыми к бедным, а сильных - милостивыми к слабым. Кукше кажется, что он и сам всегда так думал, только не мог сказать этого словами. Правда, ему трудно понять, почему он должен подставить правую щеку, если его ударят по левой. Он привык думать, что на удар всегда следует отвечать ударом.

Коли в Царьграде любой человек, даже раб, как говорит Антиох, может принять святое крещение, Кукша хотел бы это сделать, и как можно скорее. Несомненно, здешний бог могущественнее его родных богов, раз ему поклоняется столько народу.

Может быть, этот бог, который столь добр и могуществен, поможет Кукше вернуться на родину! Кукша день и ночь будет молить его об этом и станет всегда поступать так, как он велит! Ясно, что Скиф зря отказался от крещения, Кукша не повторит его ошибки.

Но здесь, в Царьграде, дело обстоит иначе, чем в стране франков, где император крестил викингов, как только они его об этом просили, здесь к крещению нужно долго готовиться, знакомясь с христианским учением. Такая подготовка называется оглашением и длится не менее двух лет.

Кукше, поскольку он раб, надо обратиться со своим делом к хозяину. Нет, Кукша может не бояться отказа, это единственное, в чем не отказывают даже рабу.

Глава четвертая * СТОЛКНОВЕНИЕ С ДИМИТРИЕМ

По соседству с лавкой Епифана находится мастерская, где делают восковые свечи. Оттуда доносится благоухание воска, и Кукше чудится, будто он в родных Домовичах. Погрузившись в воспоминания, он не замечает, что на него смотрит Димитрий. Наемник давно уже обнаружил у Немого странную черту - иногда Немой работает, явно не сознавая этого. По выражению его лица видно, что он где-то за тридевять земель отсюда, а здесь только его руки, выполняющие привычную работу. До сих пор руки не подводили раба, но вечно так продолжаться не может, когда-нибудь он обязательно допустит оплошность. Особенно если этому помочь. Димитрий наливает в макальню чересчур сильно остывшего сала и замирает в ожидании.