Труп на рождество - Браун Картер - Страница 24

Он издал какой-то придушенный вопль и начал складываться вдвое.

Однако в подобных ситуациях я люблю быть абсолютно уверенным. Поэтому я нанес ему еще один удар — по подбородку, и он свалился на пол.

Айрис Мейлон билась в истерике на кушетке. Звонок настойчиво заливался, не смолкая.

Я поспешил к входной двери, на ходу подобрав с пода оба пистолета. Я решил, что самое малое, что смогу сделать, — это открыть дверь и должным образом поблагодарить моих благодетелей. Я готов был даже целовать руки и предложить все, что пожелают. За исключением денег, разумеется.

Выражение холодной враждебности на физиономии Лейверса меня ни капли не смутило Если бы у меня не было других, более неотложных дел и я бы не боялся потерять работу, то предложил бы ему переночевать в моем доме, чтобы иметь возможность над ним хорошенько посмеяться.

— Ладно! — пробасил Лейверс. — Вы сможете рассказать все утром, Уилер! Не исключено, что тогда я усмотрю в случившемся хоть какой-то смысл.

— Судя по тому, как вопила Айрис Мейлон, когда парни увозили ее отсюда, — заметил я сухо, — вы уже сегодня все услышите от нее раз пять-шесть подряд.

— Да, мы рассчитываем сегодня получить ее чистосердечное признание, — с кислым видом подтвердил он. — Я отослал Полника за миссис Кэрролл. Полагаю, больше ничего нет?

— Если не считать того, что мне не надо теперь писать формальное извинение? — спросил я с невинным видом.

На его лице появилось какое-то отчужденное выражение, и он гаркнул:

— Вы! Можете…

Все же ему удалось закрыть рот, но это потребовало от него колоссальных усилий. Несколько минут он тяжело дышал, как бык после погони, и наконец выдавил из себя:

— Да, Уилер, не надо писать ту бумагу. — Неожиданно его голос зазвучал октавой выше. — Но если вы хотя бы на минуту допускаете, что я стану извиняться перед вами, то вы…

— С какой стати мне ожидать ваших извинений, шериф? — спросил я почтительно. — Только потому, что я снова оказался прав?

Он издал нечто подобное утробному мяуканью и быстро двинулся к выходу. Я проводил его до прихожей.

Однако у двери он внезапно остановился и оглянулся на меня. В его маленьких глазках вспыхнуло недоверие.

— Я знаю, в чем дело! — рявкнул он. — Меня не оставляет ощущение, что здесь что-то не так. Где труп, Уилер?

— Какой труп? — пробормотал я.

— Практически каждый раз, — громыхал он, — едва вы закрываете дело, то непременно предъявляете труп убийцы вместе с какой-нибудь неубедительной историей о самозащите. Так что же произошло на этот раз?

— Не могли же вы ожидать, чтобы я пристрелил Шоу прямо здесь? — заявил я ошеломленно. — В моей собственной квартире, шериф? Весь мой ковер был бы забрызган кровью!

Он чуть не сорвал дверь с петель, вываливаясь в прихожую.

— Спокойной ночи, шериф! — сказал я вежливо.

— До меня дошло! — Он даже щелкнул пальцами. — Дежурный сержант доложил, что нам звонил женский голос и сообщил, что вы задержали убийцу. Если я послал Полника задержать миссис Кэрролл в то время, как она находилась тут… — Он угрожающе прищурил глаза.

— Шериф! — возмутился я. — Вы отлично знаете, что я никогда не завожу романов с подозреваемыми в убийстве. В особенности после того, как узнаю, что они виновны.

— Давайте договоримся! — Его губы изогнулись в неприятной усмешке. — Вы обещаете никогда больше не упоминать про то извинение в письменном виде, а я не стану возвращаться и обыскивать вашу квартиру, в поисках ваших сомнительных подружек.

— Согласен, согласен! — торопливо пробормотал я, закрывая за ним дверь.

А через две секунды я приоткрыл дверь спальни и велел сиротливо сидевшей там фигуре в пальто выходить.

— Большое спасибо! — обиженно сказала она. — Если бы я знала, что мне придется проторчать здесь целый час, я бы ни за что не нажала на ваш проклятый звонок!

— Не говорите так! Вы же спасли мне жизнь! А теперь, когда все разошлись, почему бы вам не устроиться поудобнее в гостиной, пока я приготовлю нам чего-нибудь выпить?

Когда я принес бокалы, она была уже в гостиной. Но продолжала сидеть с нахохленным видом в пальто. Забрав у меня оба бокала, она осушила их один за другим и гневно спросила, почему я торчу на месте, когда посуда пустая!

Во второй раз она взяла себе только один бокал. Тогда я осмелился уточнить, она ли звонила мне и сразу же повесила трубку.

— Да, я. Мне просто хотелось удостовериться, дома ли вы, прежде чем отправиться с визитом. Какая я кретинка! Здесь что-то не так…

— Что — не так?

— А! — Она неопределенно махнула рукой. — Нет ни подсветки, ни музыки…

— Я мигом!

Проигрыватель уже через секунду заполнил помещение негромкой страстной музыкой. Верхний свет был погашен. Две настольные лампы создавали уютный полумрак.

— Ну и как? — спросил я.

— Лучше… Вообще-то я приехала извиниться, но теперь не уверена…

— Извиниться?

— За мое поведение накануне. Позднее я подумала и поняла, что вы легко могли не правильно истолковать…

Она приподняла голову. В ее шелковистых черных волосах сверкнула серебряная прядь.

— Забудьте. Это было недоразумение, Мэгги!

— И виновато мое идиотское платье! — Неожиданно она тепло мне улыбнулась. — Во всяком случае, теперь я все исправила. Подержите-ка!

Я взял у нее бокал. Она встала и сбросила пальто на кушетку. На ней было то же самое черно-белое платье, удерживаемое шнурком, туго затянутым над ее высокой грудью.

— Понимаете, Эл, — заговорила она, тщательно подбирая слова, — когда я вернулась домой и стала думать о нашей ссоре, то сообразила, что если бы я вела себя поумнее, у нас был бы потрясающий вечер и мне не пришлось бы скучать одной в моей квартиренке. И тогда я починила платье!

Ее пальцы шаловливо поигрывали шнурком.

— Просто за него не надо так резко дергать. Достаточно легонько потянуть — и все…

Только что Мэгги стояла передо мной строго и элегантно одетая, а мгновение спустя она была столь же элегантно раздета. Нас ждал интимный вечер в моей квартире. Ее щиколотки снова были погружены в черно-белый шелк, а остальная часть ее тела являла взору потрясающий контраст между минимумом голубого и максимумом кремово-белого цветов. Бюстгальтер из голубых кружев не выдерживал упругого напора полных грудей, голубые трусики плотно обтягивали округлые бедра. Длинные ноги балерины — без чулок! — смело могли соперничать по красоте с ее телом.

— У нас будет умопомрачительный вечер! — прошептал я.

— Нет, если вы не поставите куда-нибудь бокалы! — пробормотала она.