Инструктор над законом - Воронин Андрей Николаевич - Страница 31

- Не понял, - сказал ему Илларион. - Извини, брат, я по-латышски ни бельмеса не понимаю.

Пришелец кивнул с таким видом, словно признание Иллариона подтверждало худшие его опасения, и медленно, с сильным акцентом, заговорил по-русски:

- Ты кто? Русский? А ну, выходи!

Илларион спокойно подчинился - ему было любопытно. Когда он протискивался мимо даже не подумавшего посторониться "лесного брата", тот протянул руку к поясу Забродова, на котором висели ножи.

- Э, нет, дружок, - сказал ему Илларион, мягко отводя его руку в сторону, - это ты зря. Даже и не мечтай.

Лицо этого человека казалось ему знакомым, только вот освещение было не то: почему-то эти твердые челюсти и глубоко посаженные глаза виделись ему озаренными дымным заревом, а лоб тогда, помнится, прятался под низко надвинутым козырьком форменной фуражки...

- Да я тебя, оказывается, знаю, - сказал ему Илларион. - Ты у нас, оказывается, людей убиваешь и дома жжешь. Вот интересно, знает ли об этом твой хозяин? Машину мою тоже небось ты угнал, недоносок?

Таможенник быстрым движением взял наизготовку висевший под мышкой короткоствольный автомат, но Илларион одной рукой отвел ствол оружия от греха подальше в сторону, а пальцами другой крепко ухватил своего противника за длинный хрящеватый нос, сдавил и с наслаждением повернул по часовой стрелке. Глаза таможенника полезли из орбит, и тогда Забродов, развернувшись так, чтобы было удобнее, с силой оттолкнул его от себя обеими руками. Таможенник с шумом обрушился внутрь гаража, повалив сложенную у входа стопку покрышек.

- Порок наказан, справедливость восторжествовала, - вслед ему сказал Илларион, обернулся и увидел еще троих.

- Ну что за чертовщина, - раздосадованно произнес он, - дадут мне когда-нибудь отдохнуть или нет? Вы что, совсем озверели здесь от безделья?

Идите, изнасилуйте какую-нибудь зайчиху или отнимите у челнока сумку с женскими кофточками.

Что вы ко мне привязались?!

В это время кто-то тяжело спрыгнул ему на плечи с крыши гаража и попытался разодрать ему рот грязными пальцами. Таких фокусов Илларион терпеть не мог с самого детства, поэтому швырнул прыгуна на землю несколько резче, чем следовало. Падая, тот с глухим стуком выбил из бетонированной подъездной дорожки облако пыли и остался лежать без движения.

К Забродову немедленно подскочил другой, и тот встретил его прямым ударом в челюсть. Он сильно ушиб пальцы, но зато получил твердую уверенность в том, что и этот не встанет в течение получаса.

Оставшиеся двое прыгнули почти одновременно - одного Илларион пропустил мимо себя, подставив ему ногу и проводив подзатыльником, так что тот влетел в гараж и с грохотом ударился о задний борт "лендровера". Другой совершенно бездарно открыл лицо - и кулак Забродова с глухим звуком ударил нападавшего точно в адамово яблоко, отчего тот медленно сел на землю, охватив руками разбитый кадык и судорожно хватая воздух широко открытым ртом.

Тут из темноты гаража на него навалился очухавшийся задира с автоматом. Вместо того, чтобы огреть Забродова прикладом по затылку, он решил использовать автомат в качестве удавки. Илларион раздраженно двинул его локтем в солнечное сплетение и неожиданно оказался обладателем автомата, хозяин которого корчился на бетоне позади него.

Со всех сторон доносился тяжелый топот армейских ботинок - "лесные братья" сбегались к месту происшествия. Услышав лязг затвора, который невозможно спутать ни с каким другим звуком, Илларион метнулся в спасительную темноту гаража, ничком упал на бетонный пол и тоже оттянул затвор.

Целясь в бегущие фигуры, он прикинул, что имеется в его распоряжении. Получалось не так уж мало: два автомата при четырех полных или почти полных магазинах, два ножа, да еще, черт побери, мещеряковский "зауэр" с двумя дюжинами патронов, из которых десяток, по меньшей мере, заряжены картечью... С этим при желании можно продержаться против целой армии, тем более что справа, слева и сзади были кирпичные стены, а артиллерии у противника, скорее всего, не было. Вот только если гранаты... Илларион покосился в сторону смотровой ямы и решил, что использовать ее в качестве окопа станет только в самом крайнем случае: это была настоящая ловушка, обратного хода из которой не будет.

В яме вдруг кто-то тяжело, с натугой завозился, оглашая гараж горестными стонами. Илларион вздрогнул, но немедленно вспомнил о таможеннике, протаранившем собой задний борт его машины.

Этот бедняга, оказывается, ухитрился скатиться в яму и теперь, похоже, не мог сообразить, как оттуда выбраться. В сущности, решил Илларион, та же проблема стоит сейчас и передо мной. Радушный хозяин, похоже, решил-таки сэкономить свои двенадцать с половиной процентов и заставить замолчать неудобного свидетеля с помощью простого средства. Не попробовать ли прорваться на машине? Но нет, пока будешь ехать по двору мимо всех этих любителей свежего воздуха, машину превратят в решето, и шансов уйти живым практически нет.

Использовать застрявшего в яме горемыку в качестве заложника? Какие глупости! Не та ситуация, у Плешивого рука не дрогнет, пристрелят обоих.

Что же остается? Да как всегда, с бешенством подумал Илларион: разогнать эту стаю псов, дать им понюхать паленого, чтоб неповадно было играть в войну! Он поднял ствол автомата повыше и нажал на спусковой крючок. Короткий автомат забился у него в руках, набегавшие пятнистые фигуры послушно легли на землю, и тут над затененным старыми соснами двором охотничьего домика разнесся звучный голос, привыкший отдавать приказы.

- Немедленно прекратить безобразие! - почти пропел голос и добавил что-то по-латышски.

Глядя, как неохотно поднимаются с земли и бредут прочь пятнистые фигуры, Илларион испытал мимолетное разочарование: настоящей драки не вышло, хотя все необходимые условия, казалось бы, были налицо.

- Ox, - прокряхтел Илларион, поднимаясь с холодного жесткого бетона и ставя автомат на предохранитель. - Самодеятельность какая-то. Танец с саблями!

Он вышел во двор, держа автомат за ствол, как палку. Оглядевшись, он отшвырнул оружие в сторону и повернулся лицом к резному балкончику, на котором, как адмирал Ушаков на мостике флагмана, стоял Плешивый Гуннар.

- Что это за бардак?! - крикнул ему Илларион. - Предупреждаю: в следующий раз я буду убивать до тех пор, пока не передавлю всех до единого!

Всем понятно?! - прорычал он, обводя двор свирепым взглядом.

- Ну-ну, капитан, друг мой, не горячитесь, - сказал сверху Плешивый Гуннар. - Это же была просто проверка.., репетиция, если хотите. Между прочим, это вы во всем виноваты.

- Я?! - Илларион отказывался верить собственным ушам. - Это как же я ухитрился?

- Когда человек говорит, что убить его - непростое дело, возникает просто непреодолимое желание проверить это утверждение. Каюсь, не удержался.

- Ну и как? - спросил Илларион. Проверили?

Он, казалось, потерял к происходящему всякий интерес - просто стоял посреди двора и сосредоточенно орудовал ножом, срезая заусенец на большом пальце левой руки, не обращая никакого внимания на устремленные на него со всех сторон враждебные взгляды.

- Проверил, - медленно сказал Плешивый Гуннар со своего капитанского мостика. - Убить вас - действительно трудоемкий процесс.

- Я скажу вам еще кое-что, - отозвался снизу Илларион, быстро взглянув на него. - В отличие от меня, вас очень легко прикончить - просто пришпилить, как жука. Хотите проверить?!

Плешивый Гуннар не успел ответить: Забродов сделал неуловимое движение плечом, в воздухе что-то коротко блеснуло, переворачиваясь на лету, и в перила балкона с негромким стуком воткнулся узкий, великолепно отточенный нож - как раз между ладонями Плешивого Гуннара. Тот не шевельнулся и ничем не выразил испуга, но даже снизу было хорошо видно, как он побледнел расстояние от балкона составляло никак не меньше двадцати - двадцати пяти метров. Охрана замерла в неподвижности, не зная, что предпринять. Более того, многие не поняли, что произошло.