Завтрак для чемпионов - Воннегут-мл Курт - Страница 9

Вернон Гарр был механик, белый, - единственный, кроме Гарри, из служащих Двейна, кто работал у него до переезда парка и конторы к автостраде. В это время у Вернона были свои неприятности: его жена, Мэри, заболела шизофренией, так что Вернону было не до того, изменился Двейн или нет. Жена Вернона вообразила, что ее муж пытается превратить ее мозг в плутоний.

Гарри Лесабр имел право разговаривать про бои. Он сам побывал в бою, на войне. Двейн в боях не бывал. Однако во время второй мировой войны он был вольнонаемным в военно-воздушных силах американской армии. Один раз ему даже велели написать лозунг на пятитонной бомбе, которую собирались сбросить на город Гамбург, в Германии. Вот что он написал:

ПРОЩАЙ ЧЕРНЫЙ ПОНЕДЕЛЬНИК

- Гарри, - сказала Франсина, - у каждого бывают свои черные дни. А у Двейна, по сравнению с другими, их куда меньше. Так что если у него портится настроение, как сегодня, люди и удивляются и обижаются на него. И напрасно. Он такой же человек, как и мы все.

- Но почему же он придирается именно ко мне? - допытывался Гарри. И он был прав. В этот день Двейн выбрал именно его и, непонятно почему, непрестанно обижал его и оскорблял.

Конечно, потом Двейн нападал на всяких людей, а один раз пристал к троим совершенно чужим, приезжим из города Ири, штат Пенсильвания, а они даже никогда в Мидлэнд-Сити не бывали. Но теперь он выбрал Гарри своей единственной жертвой.

- Почему меня? - спрашивал Гарри.

Этот вопрос часто слышали в Мидлэнд-Сити. Люди задавали его, когда их грузили в карету "Скорой помощи" после всяких несчастных случаев, или когда их задерживали за хулиганство, или грабили, или били по морде и так далее. "Почему меня?" - спрашивали они.

- Должно быть, потому, что он видит в вас настоящего мужчину, настоящего друга и понимает, что вы стерпите его выходки, когда у него плохое настроение.

- А вам было бы приятно, если б он насмехался над вашим костюмом? спросил Гарри. Вот, оказывается, чем Двейн обидел Гарри: насмехался над его костюмом.

- А я бы помнила, что во всем городе у него служить лучше всего, - сказала Франсина. И это была правда. Двейн платил своим служащим больше всех, они получали долю прибыли и еще премиальные в конце года, к рождеству. Он первый завел для своего персонала страховые полисы "Синий крест - Синий щит" - на случай заболевания. Он установил пенсионную шкалу - лучшую во всем городе, кроме об-ва "Бэрритрон". Двери его кабинета всегда были открыты для любого служащего, если у того были неприятности и надо было посоветоваться - все равно, касались ли эти неприятности служебных дел, продажи автомобилей или же нет.

Например, в тот день, когда он обидел Гарри своими насмешками над его одеждой, Двейн просидел часа два с Верноном Гарром, обсуждая, какие галлюцинации у жены Вернона.

- Ей мерещится то, чего нет, - сказал Вернон.

- Отдохнуть бы ей, Верн, - сказал Двейн.

- Может, и я схожу с ума, - сказал Вернон. - Приду домой и битых два часа разговариваю со своим псом, мать его...

- Двое нас таких, - сказал Двейн.

Вот какая сцена произошла между Гарри и Двейном, вот из-за чего Гарри так расстроился.

Гарри зашел в кабинет Двейна сразу после Вернона Гарра. Никаких неприятностей он не ожидал, ибо у него с Двейном никогда серьезных неприятностей не бывало.

- Ну, как мой старый боевой товарищ? - спросил Гарри.

- Ничего, все как полагается - сказал Двейн. - А у вас ничего не случилось?

- Нет, - сказал Гарри.

-Жена Верна вообразила, что он превращает ее мозг в плутоний, - сказал Двейн.

- А что такое плутоний? - спросил Гарри. Так они поболтали, а потом Гарри решил выяснить для себя некоторые вопросы - просто ради хорошего разговора. Он сказал, что иногда грустит, оттого что у него нет детей - Хотя отчасти я и рад, - сказал он, - ну зачем мне принимать участие в перенаселении земли?

На это Двейн ничего не ответил.

- Может, надо было нам хоть усыновить кого, - сказал Гарри, - да теперь уже поздно. Нам со старухой и так не скучно - упражняемся друг с дружкой будь здоров. Зачем нам ребенок?

Вот когда он упомянул об усыновлении, Двейн взбесился. Его самого усыновили: взяла его супружеская пара, переехавшая в Мидлэнд-Сити из Южной Виргинии, чтобы заработать побольше денег на заводе во время первой мировой войны. Родная мать Двейна была незамужней учительницей, она писала сентиментальные стишки и уверяла, что ведет род от Ричарда Львиное Сердце, который был королем. Родной отец Двейна был приезжий наборщик, соблазнивший его мать тем, что отпечатал ее стишки типографским способом. Он не тиснул их в газету и вообще никуда не отдал. Ей было достаточно того, что он их отпечатал в одном экземпляре.

Она была неполноценной детородной машиной и автоматически самоуничтожилась, рожая Двейна. Наборщик исчез. Он был самоисчезающей машиной.

Может быть, слово "усыновить" вызвало какую-то злополучную химическую реакцию в мозгу Двейна. Во всяком случае он совершенно неожиданно зарычал на Гарри:

- Слушайте, Гарри, взяли бы у Верна Гарра ветошь, облили бы "Суноко-Синью" и сожгли бы весь свой хреновый гардеробчик. А то мне мерещится, будто я сижу у "Бр. Ватсон".

"Бр. Ватсон" называлось похоронное бюро для белых людей среднего достатка. "Суноко-Синь" была марка бензина.

Сначала Гарри обалдел, потом ему стало обидно. Ни разу за все годы, что они работали вместе, Двейн ни словом не обмолвился о его одежде. По мнению Гарри, одевался он строго и аккуратно. Рубашки он носил белые. Галстуки синие или черные. Костюмы - серые или темно-синие. Ботинки и носки - черные.

- Знаете что, Гарри, - сказал Двейн, и лицо у него стало зловредное. Подходит "Гавайская неделя", и я не шучу: сожгите свои тряпки и купите себе все новое или же поступайте на службу к "Бр. Ватсон".

Гарри так и стоял, разинув рот, - а что ему еще было делать?

"Гавайская неделя", про которую упомянул Двейн Гувер, была рекламным предприятием: всю контору убирали и украшали так, чтобы помещение как можно больше походило на Гавайские острова. Люди, купившие новые или подержанные машины или заплатившие за ремонт свыше 500 долларов, тем самым получали право участвовать в лотерее. Трое таких счастливчиков выигрывали по бесплатной поездке на два лица: сначала - в Лас-Вегас и Сан-Франциско, потом - на Гавайские острова.