Завтрак для чемпионов - Воннегут-мл Курт - Страница 50

Что же касается меня, то я держался на почтительном расстоянии от всей этой заварухи, хотя я сам создал и Двейна, и его буйство, и весь город, и небо над ним, и землю под ногами. И все же я пострадал - разбил стекло на часах и, как выяснилось немного позже, сломал палец на ноге. Какой-то человек отскочил назад, сторонясь Двейна. И хотя я сам создал и его, он разбил мне стекло на часах и сломал палец.

Не такая это книжка, в которой каждый в конце концов получает по заслугам. Только один человек заслужил побои от Двейна, потому что он был плохой человек. Это был Дон Бридлав. А Бридлав был тот белый газовщик, который изнасиловал Патти Кин, официантку из закусочной Двейна "Бургер-Шеф": это произошло на стоянке автомашин около спортивного клуба имени Джорджа Хикмена Бэннистера после матча, в котором университет "Арахис" побил "Невинножертвенную школу" в районных состязаниях средних школ по баскетболу.

Дон Бридлав находился в кухне гостиницы, когда Двейн сорвался с цепи. Дон чинил газовую плиту.

Он вышел на минутку - подышать свежим воздухом, и Двейн подскочил к нему. Двейн только что выплюнул кусочек пальца Килгора Траута в Сахарную речку. Дон и Двейн были давно знакомы, так как Двейн продал Дону новый "понтиак" модели "Вентура", про который Дон говорил, что это "лимон". "Лимоном" называли автомобиль, который плохо работал, а чинить его никто не брался.

По правде говоря, Двейн потерял немало денег, заменяя части и приводя в порядок эту машину, чтобы утихомирить Бридлава. Но Бридлав был безутешен. В конце концов он нарисовал ярко-желтой краской на крышке багажника и на обеих дверцах такой рисунок:

ЭТО НЕ МАШИНА, А ЛИМОН

А машина, кстати говоря, была испорчена вот чем: соседский мальчишка налил кленового сиропа в бензобак машины Бридлава. Кленовый сироп был такой сластью, которую добывали из крови деревьев.

И вот Двейн Гувер протянул правую руку Бридлаву, а тот, не подумав, взял эту руку в свою.

Рукопожатие было символом дружбы между людьми. Считалось, кроме того, что по рукопожатию можно определить характер человека. Двейн и Бридлав обменялись сухим и жестким рукопожатием.

Двейн крепко сжал руку Бридлава правой рукой и улыбнулся, словно говоря: "Кто старое помянет..." А потом сложил левую руку во что-то вроде кружки и краем этой кружки врезал Дону по уху.

Таким образом, Дон тоже попал в карету "скорой помощи" - он тоже сидел, как и Килгор Траут. Франсина лежала без сознания, но стонала. Беатриса Кидслер тоже лежала, хотя могла бы сидеть. У нее была сломана челюсть. И Кролик Гувер лежал: лицо у него стало неузнаваемым, даже вообще непохожим на человеческое лицо. Сиприан Уквенде сделал ему укол морфия.

В карете "скорой помощи" ехали еще пять жертв Двейна: одна белая женщина, двое белых мужчин и двое черных мужчин. Трое белых вообще никогда не бывали в Мидлэнд-Сити. Они приехали втроем из города Эри, штат Пенсильвания, поглядеть на Великий каньон - самую большую трещину на планете. Им хотелось заглянуть в эту трещину, но не пришлось. Двейн Гувер напал на них, когда они вышли из своей машины и собирались зайти в бар новой гостиницы "Отдых туриста".

Оба черных служили на кухне в гостинице.

Сиприан Уквенде старался снять башмаки с Двейна Гувера, но и башмаки, и шнурки, и носки были покрыты пластиковой пленкой, налипшей на его ноги, когда Двейн переходил вброд Сахарную речку.

Пропитанные, склеенные пластиком носки и башмаки ничуть не удивили Уквенде. В больнице ему приходилось видеть это каждый день на ногах ребят, слишком близко игравших у Сахарной речки. Уквенде даже специально повесил большие ножницы на стене приемного покоя - срезать прилипшие, склеенные башмаки и носки.

Он обернулся к своему ассистенту, молодому доктору Кашдрару Майазме:

- Дайте-ка сюда ножницы.

Майазма стоял спиной к дамскому туалету санитарной кареты. Никакой помощи жертвам несчастного случая он не оказывал. Все делали Уквенде, полисмены и бригада общественного порядка. А теперь Майазма отказался подавать ножницы.

В сущности, Майазме вовсе не надо было заниматься медициной, во всяком случае, не стоило ему работать там, где его могли критиковать. Он совершенно не выносил никакой критики. И с этой чертой своего характера он никак не мог справиться. Стоило кому-нибудь намекнуть, что Майазма не все делает замечательно и непогрешимо, как он становился никчемным, капризным ребенком такие всегда дуются и говорят: "Хочу домой!"

Так Майазма и сказал, когда Уквенде во второй раз велел ему найти ножницы:

- Хочу домой!

Как раз перед тем, как Двейн взбесился и спешно вызвали "скорую помощь", Майазму раскритиковали вот за что он ампутировал ступню у одного черного человека, хотя, может быть, ступню удалось бы спасти.

И так далее.

Я мог бы без конца рассказывать про жизнь тех людей, которые сейчас ехали в. карете "скорой помощи", но стоит ли давать столько информации?

Мы с Килгором Траутом одного мнения насчет реалистических романов, где выискивают подробности, словно ищутся в голове. В романе Траута под названием "Хранилище памяти Пангалактики" герой летит на космолете длиной в двести и диаметром в шестьдесят две мили. В дороге он взял реалистический роман из районной космолетной библиотеки, прочел страниц шестьдесят и вернул обратно.

Библиотекарша спросила его, почему ему не понравился этот роман, и он ответил: "Да я про людей уже и так все знаю".

И так далее.

"Марта" тронулась в путь. Килгор Траут увидел рекламу, которая ему очень понравилась. Вот что на ней стояло:

ВСЕ ГОРЕСТИ ЛЕГКО ПРОХОДЯТ КОЛЬ ЕШЬ МОРОЖЕНОЕ КРЕЙГА

И так далее.

Сознание Двейна Гувера вдруг прояснилось, и он вернулся на землю Он стал рассказывать, что хочет открыть оздоровительный физкультурный клуб в Мидлэнд-Сити, с аппаратами для гребли и механическими велосипедами, с душами Шарко, солнечными ваннами и плавательным бассейном. Он объяснил Сиприану Уквенде, что такой оздоровительный клуб надо открыть, а потом продать с наценкой как можно скорее.

- Сначала народ просто с ума сходит - кто хочет похудеть, кто сохранить фигуру, - сказал Двейн - Записываются в клуб на всю программу, а потом, примерно через год, у всех интерес пропадает и никто в клуб больше не ходит. Такой уж они народ.