Завтрак для чемпионов - Воннегут-мл Курт - Страница 19

Но Трауту спорить с ним не хотелось.

Траут все время забывал имя водителя.

У Траута был один умственный дефект, от которого и я страдал в свое время. Он совсем не помнил, как выглядят разные люди, встреченные им в жизни, запоминал только тех, чья фигура или лицо чем-нибудь резко отличались от других.

Например, когда он жил на мысе Код, он мог сердечно приветствовать и называть по имени только одного человека - Алфи Бирза, однорукого альбиноса.

- Погодка что надо, Алфи! - говорил он.

- Где это вы пропадали, Алфи? - говорил он.

- На вас сегодня приятно смотреть, Алфи, - говорил он.

И так далее.

А когда Траут жил в Когоузе, он называл по имени только одного человека рыжего лилипута-кокни, когорого звали Дэрлинг Хис. Он работал в сапожной мастерской. На его скамейке была прибита дощечка, чтобы люди, если захотят, могли обращаться к нему по имени. Эта дощечка выглядела так:

ДЭРЛИНГ ХИС

Траут время от времени заглядывал в мастерскую и говорил что-нибудь такое:

- А кто нынче выиграет первенство мира, Дэрлинг?

Или:

- Не знаете, отчего это все сирены выли прошлой ночью, Дэрлинг?

Или:

- Вы прекрасно выглядите сегодня, Дэрлинг, где это вы отхватили такую рубашку? - И так далее.

Теперь Траут размышлял о том, не пришел ли конец его дружбе с Хисом. В последний раз, когда Траут зашел в сапожную мастерскую поговорить с Дэрлингом о том о сем, лилипут вдруг заорал на него.

Вот что он крикнул с типичным кокнейским акцентом:

- Отцепитесь вы от меня к чертовой матери!

Как-то раз губернатор штата Нью-Йорк Нельсон Рокфеллер пожал Трауту руку в бакалейной лавке в Когоузе. Траут понятия не имел, кто это такой. А ведь его, автора научно-фантастических романов, должна была глубоко потрясти встреча с таким человеком. Рокфеллер был не просто губернатор. По своеобразным законам этой части планеты Рокфеллер был вправе владеть громадными пространствами земной поверхности, равно как и нефтью, и другими полезными ископаемыми, находящимися под его землей. Он владел и распоряжался значительно большей частью планеты, чем многие нации. И это был его удел с самой колыбели. Он так и родился владельцем этих несусветных богатств.

- Как дела, приятель? - спросил губернатор Рокфеллер.

- Да все по-старому, - сказал Килгор Траут.

Сначала водитель пытался навязать Трауту полную и интересную жизнь в обществе, а теперь - опять-таки для собственного удовольствия - сделал вид, что Траут просит и умоляет его рассказать, какая личная жизнь у водителя трансконтинентального транспорта, хотя Траут, конечно, ни о чем таком и не собирался просить и умолять.

- Хотите знать, как у нас, шоферов, клеится это дело? - сказал водитель. Небось думаете, что шоферня гуляет напропалую, без передышки баб лапает по всей Америке?

Траут только пожал плечами.

Шофер разобиделся на Траута и стал упрекать его за такое постыдное невежество.

- Вот что я скажу вам, Килгор, - он запнулся. - Вас ведь так звать?

- Да, - сказал Траут. Он-то уже сто раз успел позабыть имя шофера. Каждый раз, как он отводил глаза, он забывал не только его имя, но и его физиономию.

- Тысяча чертей, Килгор, - сказал водитель, - к примеру, скажем, моя колымага поломается в Когоузе и придется застрять там на пару дней, пока ее починят, вы что, думаете, успею я закадрить бабенку за это время - всем чужой, да еще в таком виде?

- Зависит от вашей настойчивости, - сказал Траут.

Водитель вздохнул.

- Эх, ядрена мать, - сказал он, и ему стало ужасно себя жаль, - может, оттого и вся моя жизнь так повернулась - настойчивости не хватало.

Они стали рассуждать про то, что алюминиевая обшивка - это способ придавать старым домам совершенно новый вид. Издали эта обшивка, которая вообще не нуждается в окраске, выглядит точь-в-точь как дерево, окрашенное свежей краской.

Водителю хотелось обсудить еще и "Перма-стоун" - другую конкурирующую новинку. Этот способ заключался в покрытии стен цветным цементом, так что издали они выглядели совсем как настоящие каменные стенки.

- Раз уж вы занимаетесь алюминиевыми ставнями, надо бы вам и алюминиевой обшивкой заняться, - сказал водитель Трауту. По всей стране эти два занятия были тесно связаны.

- Моя компания продает алюминиевую обшивку, - сказал Траут, - я много раз ее видел. Но установкой никогда не занимался.

Водитель всерьез подумывал, не приобрести ли алюминиевую облицовку для своего домика в Литтл-Роке, и он заклинал Траута, чтобы тот ответил ему чистую правду на его вопросы:

- Вы много видели и слышали, так скажите, те люди, которые купили алюминиевую обшивку, - довольны они, по-вашему, или нет?

- У нас, в Когоузе, - отвечал Траут, - это, пожалуй, единственные настоящие счастливцы, которых мне приходилось видеть.

- Понимаю, понимаю, - сказал шофер. - Я как-то видел одно семейство стояли в полном сборе возле своего домика. Они прямо глазам не верили, какой у них стал славный домик после облицовки, Boт вам еще один вопрос, и можете мне ответить честно, как на духу, потому что мам с вами никаких дел вместе не делать; скажите, Килгор, долго ли владельцы будут радоваться на эту обшивку?

- Лет пятнадцать, - сказал Траут. - Наши продавцы уверяют, что потом можно все сделать заново на те деньги, что вы сэкономите на краске и отоплении.

- "Перма-стоун" на вид посолидней, да и выдерживает, наверно, подольше, сказал водитель. - Однако она и стоит подороже.

- За что платишь, то и получаешь, - сказал Килгор Траут.

Водитель рассказал Трауту про газовую колонку для ванны, которую он купил тридцать лет назад, и за все это время не знал с ней никаких забот.

- Вот чертовщина! - сказал Килгор Траут.

Траут спросил водителя про его грузовик, и шофер сказал, что это самый громадный грузовик в мире. Он стоит без прицепа двадцать восемь тысяч долларов. На нем установлен дизельный двигатель Камминса мощностью в триста двадцать четыре лошадиных силы, с турбоустановкой, так что он дает хорошую тягу на большом подъеме. У него гидравлическое рулевое управление, пневматические тормоза, трансмиссия на тринадцать скоростей, и он принадлежит зятю водителя.