Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Доклад об эффекте Барнхауза - Воннегут-мл Курт - Страница 3


3
Изменить размер шрифта:

Лицо у профессора посерело, он закрыл глаза и сказал:

— Как я уже говорил вам, мой друг, я и сам не знаю, на что я способен. Затем горько добавил: — Ну, а что касается операции "Мозговой смерч" — со мною никто не советовался, и я просто поражен, до чего все это по-детски придумано и к тому же безумно дорого.

Генерал вскинул голову.

— Сэр, — сказал он, — область вашей компетенции — психология, и я бы никогда не позволил себе давать вам советы в этой области. Моя область оборона страны. У меня позади тридцать лет успешного опыта, и я бы просил вас не критиковать моих суждений.

Тогда профессор стал взывать к мистеру Касреллу.

— Послушайте, — взмолился профессор, — разве мы все не хотим покончить с войнами и гонкой вооружения?! Разве не гораздо важнее — и это было бы много дешевле — попробовать, например, направить облачные массы в районы засухи? Я признаю, что почти ничего не смыслю в мировой политике, но мне кажется разумным предположить, что никто бы не стал воевать, если бы всем на свете всего хватало. Мистер Касрелл, я хотел бы попробовать привести в движение генераторы — там, где нет ни угля, ни воды, хотел бы заняться обводнением пустынь и так далее. Честное слово, можно было бы высчитать, что нужно каждой стране, чтобы максимально использовать свои ресурсы, и я бы давал им энергию, а американским налогоплательщикам это не стоило бы ни цента.

— Постоянная бдительность — вот цена, которую приходится платить за свободу, — сказал генерал, тяжело вздохнув.

Касрелл взглянул на генерала с легким отвращением.

— К несчастью, генерал по-своему прав, — сказал он — Господи, да если бы мир был готов принять ваши идеалы! Но это, увы, не так. Мы окружены не братьями, а врагами. Войны ведутся не из-за нехватки продовольствия или сырья. Вопрос в том, в чьи руки перейдет ответственность за весь мир: в наши или наших врагов.

Профессор неохотно кивнул и поднялся из-за стола.

— Прошу прощения, джентльмены. В конце концов вам действительно виднее, что лучше всего для страны. Я буду поступать, как вы скажете. — Затем он повернулся ко мне. — Не забудьте завести контрольные часы и выпустить погулять нашего облеченного доверием кота, — мрачно сказал он и пошел вниз по лестнице в спальню.

По соображениям государственной безопасности операция "Мозговой смерч" проводилась в тайне от широкой общественности, за счет которой оплачивались расходы. Наблюдатели, технические и военные специалисты, привлеченные к этой операции, знали, что готовятся какие-то испытания, но какие именно — не имели понятия. В курсе всего дела были лишь тридцать сень высокопоставленных особ и специалистов, включая меня самого.

В день операции у нас в Виргинии стояла не по сезону холодная погода. В камине потрескивали поленья, отражения пламени метались по полированной глади металлических шкафов. Единственным, что осталось в гостиной из роскошной старинной обстановки, было викторианское кресло на двоих, установленное строго в центре комнаты и обращенное к трем телевизионным экранам. Длинная скамья у стены напротив предназначалась для десяти из нас — особо привилегированных наблюдателей. На телеэкранах были — справа налево: полигон в пустыне — для ракетного удара, группа кораблей-мишеней и алеутское небо, по которому в скором времени промчится соединение беспилотных бомбардировщиков.

За девятнадцать минут до часа «Ч» по радио было объявлено, что ракеты готовы к запуску, что корабли наблюдения отведены на безопасное, по мнению специалистов, расстояние и что бомбардировщики уже на пути к Алеутским островам. Наше маленькое виргинское общество в гостиной много курило и мало разговаривало. Профессор Барнхауз находился у себя в спальне. Генерал Баркер суматошно носился по всему зданию, как женщина, которая готовит обед в День Благодарения на двадцать персон.

За десять минут до часа «Ч» генерал вошел в гостиную, пася перед собой профессора Барнхауза. Профессор был в удобном экипировке: теннисные туфли, серые фланелевые брюки, голубой свитер и белая рубашка с открытым воротом. Вдвоем они сели бок о бок в викторианское кресло. Генерал то и дело вытирал пот, профессор держался бодро и весело. Он посмотрел поочередно на экраны, закурил сигарету и откинулся к спинке кресла.

— Вижу бомбардировщики! — на разные голоса закричали наблюдатели на Алеутских островах.

— Пуск! — гаркнул оператор в Нью-Мехико на стартовой площадке.

Мы все быстро взглянули на огромные электрические часы над камином, а профессор, чуть приметно усмехнувшись, продолжал следить за изображениями на экранах. Глухим голосом генерал вел обратный счет времени. "Пять… четыре… три… два… один — СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ!"

Профессор Барнхауз закрыл глаза, поджал губы и стал поглаживать виски. С минуту он ее менял возы. Телевизионные экраны подернулись рябью, радиосигналы утонули в грохоте "помех Барнхауза". Профессор вздохнул, открыл глаза и улыбнулся.

— Вы вложили себя всего? — недоверчиво спросил генерал.

— Я был, что называется, весь нараспашку, — ответил профессор.

На экранах снова появились изображения, радио словно взорвалось изумленными криками наблюдателей. Алеутское небо было испещрено струйками дыма, которые тянулись вниз за ревущими, объятыми пламенем бомбардировщиками. Высоко над полигоном под небом пустыни тесной кучкой распустились белые клубы, похожие на облачка, и донесся слабый раскат грома.

Совершенно счастливый, генерал Баркер восторженно качал головой.

— Вот так да! — кудахтал он. — Вот так да! Джентльмены, вот так да!

— Глядите! — вдруг закричал сидевший рядом со мной адмирал. — Корабли-то целенькие!

— Похоже… что пушки у них все скрючены, — сказал мистер Касрелл.

Сорвавшись со своих мест, мы столпились у телеэкранов, чтобы получше разглядеть повреждения. Мистер Касрелл не ошибся. Корабельные орудия были изогнуты книзу, их сплющенные стволы распластались на стальной обшивке палуб. В гостиной поднялся такой гвалт, что услышать радиодонесения было уже просто невозможно. Мы ликовали и не вспоминали о профессоре, пока два коротких разряда "помех Барнхауза" не повергли нас вдруг в молчание. Радиосвязь оборвалась.

Мы тревожно огляделись. Профессора с нами не было. Распахнулась дверь, и ошеломленный часовой с порога закричал, что профессор сбежал. Он махал пистолетом в сторону ворот: искареженные и почти сорванные с петель, они были открыты настежь. В их створе мы увидели, как автомобиль правительственной охраны, набирая скорость, взлетел на мост и скрылся из виду на крутом спуске в долину. И тут же мы стали задыхаться от дыма: горели все до единого автомобили и мотоциклы, стоявшие вокруг особняка. Преследование было невозможно.

— В него что, черт вселился?! — взревел генерал Бартер.

Мистер Касрелл. который успел выбежать на крытую галерею перед особняком, вернулся в гостиную, на ходу читая какую-то записку, нацарапанную карандашом. Затем, сунув ее мне в руки, он сказал:

— Любезный хозяин оставил это сердечное послание под дверным молотком. Надеюсь, наш юный друг милостиво согласится прочесть его вам, джентльмены, пока я для успокоения пройдусь по парку.

"Джентльмены, — прочел я вслух, — Будучи первым в истории сверхоружием, обладающим сознанием, я решил, что мне незачем состоять в резерве министерства национальной обороны. Создавая небывалый прецедент в поведении материальной части артиллерии, я покидаю вас по чисто человеческим соображениям. А. Барнхауз"

С тех пор профессор систематически уничтожает во всем мире все виды оружия, и, как вы знаете, сегодня на вооружении армий остались лишь камни и заостренные палки. Было бы не совсем точно сказать, что деятельность профессора привела к миру, но, во всяком случае, война стала бескровной и занимательной: ее можно было бы назвать "войной слухов и сплетен". Все страны наводнили друг друга агентами, роль которых свелась к тому, чтобы выведывать местонахождение оружия и через газеты информировать об этом профессора.