Великое Лихо - Волков Сергей Юрьевич - Страница 27

Взгляд Луни скользил по Чертежу, подмечая знакомое и удивляясь незнакомому. Вот земля родов - леса, городища, реки, озера, луга и пашни. Все изобразил в камне Теша, даже Синий камень крохотной песчинкой виднелся на приречной луговине.

Вот Северные Бугры, Поворот, Ледяной хребет, Черный лес, Дом Корча, Серединный хребет... Дальше Луня смотрел уже не с таким с интересом неизвестные ему земли просто занимали юношу своей огромностью, прихотливыми извивами чужих рек, пятнами чужих лесов, пустынь, цепочками неизвестных гор...

Да, велика, велика и необъятна земля, и не всю её показывает Чертеж есть много других стран, где и не знают о Великом Ходе, есть даже земли, лежащие посреди соленых волн Океана, и попасть туда человеку невозможно, ибо ни один, даже самый большой, челн не выдержит многодневного пути...

Луня словно бы услышал эти слова, они сами родились в его голове, придя ниоткуда и втоже время отовсюду сразу.

- А что там? - спросил он у погруженного в воспоминания волхва, указав пальцем на гладкую поверхность скалы в ладони от правого, восходного края Чертежа.

- А? - словно бы очнулся от забытья Шык: - Там-то? Великий Океан...

- А за ним? - упорствовал Луня.

- Край земли... - ответил волхв: - Там уносит Океан свои воды в бескрайние дали, и в конце концов падают они вниз с огромной высоты, ибо Земля - лишь шкура исполинского медведя, натянутая богами плашмя между четырмя ветвями Мирового древа... И на закате то же, и на полудне, и на полуночи... Мир конечен, Луня, и жители его обречены вечно скитаться по нему, не имя возможности покинуть земных пределов...

- Там, в Океане, есть ещё земли! - с непонятной самому себе уверенно сказал Луня. И с детским упрямством топнул ногой: - Я знаю, есть! А где тогда Гамаюн живет? За морями, за горами... Там, за Океаном, и есть Ирий-земля!

Шык только грустно покачал головой. Воспоминания расстроили волхва всегда несладко, когда кто-то или что-то напоминает тебе, что жизнь идет к концу, и все лучшее уже позади...

От Камня Хода возвратились уже в сумерках. По дороге волхв показал Луне скрытый закатно-красными облаками Перевал:

- Завтра с утра тронемся, к вечеру будем у арской заставы, что стережет Перевал. Там заночуем, а утром минуем горы и к обеду спустимся в Загорье! Готовся, Луня, послезавтра мы встретимся с Ведом!

Луню от этих слов охватил восторг - ещё бы, ведь из всего городища он один побывает в Загорье, увидит былиного мудреца Веда, посмотрит на жилища аров, на их жизнь и их землю...

Роды виделись с арами каждую зиму, на Большом Торжище, которое устраивалось на огромном Торг-поле, что лежит на полдень и восход в дне пути от Северных Бугров. Туда съезжались с товарами люди всех племен, живущих к закату и восходу от Серединного хребта на три луны пути, пожалуй, только беры да гремы не бывали на Большом Торжище. Ары присылали на Торг-поле большие обозы со своими товарами, присылали воев и воевод, мастеров, искусников и мудрецов - меняться не только товаром, но и умениями и знаниями.

Глядя на аров, и другие народы хода начали делать то же, и с тех пор повелось, что кузнецы, кожевенники, оружейники, плотники, ткачи и пряхи готовились к Торжищу наравне с теми, кто собирался выгодно обменять десяток мешков с мукой или кадок с медом на чужеземный товар.

Вечерять Шык и Луня решили в своей комнате - в Большой горнице было слишком людно, шумно и суетно, а отвыкших от людей за время дальней дороги путников это сильно угнетало.

Корч все понял, велел своим принести родам еду на верх, а потом отвел Шыка в сторонку.

- Слушай, Костяная Игла, хочу я поведать тебе кое-что... Когда вы спали, пришли в Дом с полудня двое хуров, ты знаешь их племя...

Шык утвердительно кивнул, и Корч продолжил:

- Хуры говорят, что горы, где живет... вернее жило их племя, и которые сами они зовут Ур-ан-аг-алас...

- Горы, Которые Спят! - кивнул Шык.

- Вот именно! Так вот, хуры утверждают, что спящие горы проснулись!

- Как - проснулись? - удивился Шык.

- Хуры говорят, что горы ходят ходуном, из них валит дым, и течет жидкий огонь, который сжигает все на своем пути! Слыхал ты когда нибудь о подобном?!

- Не-ет!.. - не очень уверенно покачал головой волхв: - А не с хмельного меду наплели хуры про это? Может, дурачат они нас?

- Вряд ли... - печально ответил Корч: - Хотя у их племени и дурная слава, но тут они не врали. Племя хуров решило переселиться подальше от проснувшихся гор. Их шаман сказал - если горы могут спать и просыпаться, как живые существа, значит, они могут и ходить, ну, или ползать, по земле, значит, им нужна пища, и племя хуров не хочет быть этой пищей и нужно искать другое место, чтобы вбить столбы своих хижин...

- Хуры не хотят быть пищей, а я не хотел бы, чтобы хуры стали соседями родов, уведи их Влес подальше от наших земель! Но вести твои, Корч, зело важные, благо земное и небесное дарю я тебе за них и Веду сообщу обязательно!

На том расстались, и Шык поднялся в комнату, где Луня, засветив несколько лучин в поставцах, разбирал дорожные мешки, рассматривая одежу, не надо ли где чего залатать, подрубить, чтобы не махрилось, как-никак, после завтра - Загорье!

* * *

Выехать решили затемно, чтобы до ночи успеть до арской заставы у подножья Перевала, ну, а заодно - и не затягивать прощание с гостями Дома.

- Мыслю я, Луня, каждый тут захочет на дорожку нам слово доброе сказать, одарить чем ни есть, и мы с тобой лишь к полудню выберемся... Так что давай, вечеряем и спать. - сказал Шык, когда внук Корча принес корчаги с едой.

Пока ели, Луня все думал о стриженой внучке Хозяина. Наконец, он решил, что во что бы то ни стало должен увидеть её сегодня. Должен, обязан, иначе... Иначе - все!

- Дяденька, Хозяина упредить надо, чтобы разбудил нас. - глядя в сторону, чтобы волхв не прочел по глазам, что он лукавит, сказал Луня: - Я схожу, мигом обернусь...

- А? - встрепенулся волхв, отвлекаясь от каких-то своих мыслей: - Да, иди, да давай мухой - спать пора...

Луня стремглав, чтобы Шык не заметил вдруг ни с того, ни с сего запылавших щек, выскочил за дверь, сделал несколько шагов и замер у резных дубовых перил галереи, жадно рассматривая в сидевших за столами и ходивших по всей горнице внизу людей.