Твой демон зла - Волков Сергей Юрьевич - Страница 96

Сергей отложил лист карты, встал, прошелся по подземелью, разминая ноги, потом присел на ящик рядом с флегматичным Борисом, достал сигарету. Борис посмотрел на друга, потом выпросительно кивнул в сторону склонившегося над картами Хосы. Сергей понял это, как вопрос: "Ему можно доверять?", и тут же утвердительно кивнул, успокаивая Бориса.

Кивнул, а сам задумался: "Так ли уж хорошо я знаю Хосы, чтобы доверять ему Борькины тайны? Наверняка, в этих немецких ящиках у хозяйственного Бориса припрятаны очень занятные штуковины! Хотя... Руслан Кимович сделал для меня столько, что после этого всего не верить ему с моей стороны... подло? Или - гнусно? Вообщем, кроме Хосы, мне все равно никто не поможет! А уж что там будет потом, псмотрим!".

- Есть! - вдруг прозвучал в тишине голос Хосы: - Вот они, Комоляки! Далековато, однако!

Руслан Кимович ловко расстелил по полу полотнища карт, быстро складывая и разворачивая нужные. Сергей с Борисом подошли ближе и в буквальном смысле склонились над бескрайними просторами России.

На бумаге зеленели сплошные, судя по всему, совершенно дикие леса. Квартальные просеки лесоустроителей, работавших в южной части леса, лишь чуть-чуть продвинулись в глубь чащоб. Больше в округе не было никаких признаков цивилизации, только на востоке этого района проходила железная дорога Москва-Архангельск, связывавшая лежащий севернее поселок, или даже скорее, большое село Вожега с остальным миром.

На западе, в полутора сотнях километров лежало Белое озеро. На юге, опять же в полутора сотнях километров - Кубенское озеро и Северо-Двинский канал. И все - ни деревушки, ни поселка. Только прямо посредине лесов на карте значилось: "Комолякская горка. Высота "Комоляки". 131 м. над у.м.".

- Н-да... - нарушил общее молчание Борис: - Вот уж куда Макар телят... Мы тут тоже никогда не работали - гиблые, надо сказать, места, одни болота да буреломы! Там и не живет особо никто, лоси да волки...

Он вдруг осекся, бросив быстрый взгляд на помрачневшего Сергея. Тот только махнул рукой - мол, ладно, не обращай внимания.

- А никаких других Комоляк быть не может? - поинтересовался Борис у Хосы. Руслан Кимович, выписывая себе в блокнот координаты, ориентры и названия, только пожал плечами:

- Я не самый великий знаток русского, но насколько я понимаю, "Комоляки" - от распространенного русского слова "комель", а потому не вижу причин, чтобы это название не встречалось достаточно часто! Только вот другие Комоляки не нужны! Это - именно то, что нам и надо - интуиция!

Борис с Сергеем переглянулись, но Хосы никто возражать не стал...

Когда Воронцов с Хосы собиралсиь уезжать, Борис, выглядевший грустным и печальным, отвел Сергея в сторонку, и сказал, глядя в землю:

- Сергеа, ты не обижайся, но я с вами лететь не смогу... Пойми меня правильно - я Ленке обещал, что больше ни в какие истории ввязываться не буду. Она так переживает все это... Похищение Кати, потом засада у нас дома, ОМОН этот...

Сергей хлопнул друга по плечу:

- Да ладно, Борька! Что ты извинияешься! Это я должен просить у вас всех прощения - это из-за меня вы оказались втянуты в такой криминал... Я Ленку прекрасно понимаю - она женщина, для неё главное - покой и порядок в доме, в семье. Было бы странно, если бы она не волновалась! Даже если бы ты и захотел лететь с нами, я бы тебя все равно не взял - ты и так натерпелся! Давай, "прикрывай тылы", и жди нас с победой!

Друзья попрощались, и Сергей сел в машину. Хосы нажал педаль газа, и выезжая со двора, спросил:

- Проблемы?

- Ну да! - кивнул Сергей: - Лена переживает, волнуется за мужа. Я её понимаю...

Руслан Кимович помолчал, а потом сказал:

- Понимание иногда оборачивается обратной стороной...

- Это вы к чему? - удивился Сергей.

- К тому, что если всегда ставить себя на место всех других людей, чтобы понять их, от "себя" ничего не останется! А впрочем, в данном случае все правильно...

Всю дорогу до Москвы они молчали, и только возле МКАД Сергей попросил телефон и набрал номер Урусова.

- Алло! Это Воронцов! Товарищ полковник, во-первых, спасибо за своевременные объяснения с Муром!

- А что, что-то не так? - насторожился Урусов, сопя в трубку.

- Нет, я абсолютно искренне говорю - большое спасибо! Нас, правда, уже успели задержать, но если бы не вы, сидели бы мы сейчас на Петровке!

- А-а-а! - протянул Урусов, и сам перешел к делу: - На счет вертолета! Значит так: сейчас вы приезжаете сюда, к институту, и мы едем на аэродром. Подробности изложу по дороге. И вот ещё что: отныне вы - сотрудники МЧС! Ну, жду, до скорого!

Сергей отключил телефон, вернул его Хосы, мотнул головой вперед:

- Он ждет нас, говорит, что все сделал! Поздравляю, теперь мы "эмчеэсовцы"!

- Не самая худшая участь! - пробормотал в ответ Хосы, прибавляя газу.

Холод становился невыносимым. Катя вспомнила вычитанное в "Вокруг света" высказывание Амудсена: "Человеческий организм может привыкнуть ко всему, кроме холода!", и ей сделалось от этого ещё хуже.

Замерзшие пальцы уже несколько раз теряли спасительные ветви, и Катя едва-едва не падала, что вызвало среди кружащих вокруг дерева волков радостный, как ей казалось, переполох.

Временами Кате очень хотелось просто броситься вниз, и погибнуть от волчих клыков, потому-что это была быстрая смерть - замерзнуть на дереве было куда мучительнее.

Время шло к утру. Уже закатилась луна, стало темно, и как будто холоднее. Волки теперь виделись Кате сверху почти черными на фоне серого снега тенями, мечущимися без всякого порядка и цели у ствола сосны, и лишь изредка долетающее поскуливание или повизгивание напоминало Кате о том, что внизу не бесплотные призраки, а свирепые, и вполне материальные животные из плоти и крови.

Наступило предрассветье. Небо на востоке уже заметно посерело, хотя на западной его стороне, аспидно черной, ещё светились стылые звезды. Не смотря на лютый, цепенящий, впозающий, казалось бы, прямо в душу холод, Катя вдруг с удивлением обнаружила, что у неё до сих пор не окоченели пальцы ни на руках, ни на ногах. То есть, окоченеть, они конечно, страшно окоченели, прямо-таки скрючились все, но чувствительности не потеряли, впрочем, так же, как и уши, нос, щеки - те части тела, которые, по слухам, чаще всего отмораживают полярники и строители БАМа.