Необычайные приключения рыжего котенка по имени Мурр - Волков Сергей Юрьевич - Страница 39

Но хуже всего была игра в дочки-матери. Юля запеленывала Мурра в разные девчачьи тряпочки, повязывала на уши синие банты, баюкала, кормила с ложечки «кашей» (в роли каши выступали мелко порезанные ножницами бумажки), клала в кукольную коляску и возила по всей квартире на потеху птице-попугаю Петровичу.

Однажды Юля с Мурром на руках подошла к зеркалу, приговаривая:

— Вот какие мы краси-ивые! Вот какие мы толстенькие и здоровенькие! У-тю-тю-тю! Ой, а какие у нас бантики — прямо супер!

Раньше котенок видел свое отражение только в блескучих водах пруда, и оно казалось Мурру очень даже ничего, симпатичным. Теперь же из сверкающих глубин зеркала на котенка глядела рыжая кошачья мордочка с грустными глазами и синими бантиками на ушах. Мурр в запеленатом виде больше всего походил на толстую гусеницу, и ему вдруг стало противно.

«Я для ходилин — просто игрушка. Такая же, как кукла Анжелика или Топтыгин, только живая», — подумал Мурр: «А ведь когда-то я был свободным и делал все, что хотел. Наверное, такая же жизнь ждала и Ш-ш-ш, когда он попала в зоомагазин. Но ужа спасли мы с Борей, а кто спасет меня? И ведь даже весточку подать не с кем…»

На следующий день Мурр внимательно изучил все уголки ходилинской квартиры в надежде встретить хоть кого-нибудь, с кем можно было бы передать весточку на волю. Но оказалось, что в домах у ходилин пусто и чисто. Ни мышиных норок, ни муравьиных троп, ни даже пауков тут не водилось.

Правда, под ванной котенку встретился рыжий таракан, но он оказался то ли бешенным, то ли просто слишком шустрым. Когда мохнатая Муррская мордочка просунулась под ванну, таракан подпрыгнул на месте, прижал усы и со всех своих шести ног кинулся в какую-то неприметную щель. Ф-р-р-х-х! — и нет никого!

— Ну и дурак! — обиженно сказал таракану Мурр, вылез из-под ванны, смахнул с усов мусор и пошел сидеть на окне.

Прошло уже две недели с тех пор, как котенок оказался в плену. Мурр отъелся и стал толстым, почти как Пыхча, а вот его рыжая шубка, пушистая и густая, вдруг начала редеть. Волоски из нее лезли, Мурр линял, и никак не мог понять, что случилось, но однажды его осенило: «Так это же от тепла! Моя шубка привыкла, что кругом мороз, а теперь мороза нет, вот она и начала сбрасывать лишние волосики. О-е-й! Это я так скоро голым стану. Нет, нужно бежать отсюда, бежать как можно скорее…»

От отчаяния Мурр хотел даже шепнуть в открытую форточку заповедное рысенье слово, чтобы ветер подхватил его, понес в дальние дали, и Рыцари лесов пришли на помощь к котенку. Но поразмыслив, он представил, что будет, когда на улицах Города появятся рысени! Ходилины возьмутся за железные палки, которые делают «Бум!», а против них бессильны даже самые острые когти и клыки. Да и рысени, Мурр был уверен в этом, не станут трусить и прятаться, если дело дойдет до драки. Может начаться такая кровавая бойня… Нет, заповедное слово придется приберечь для другого случая.

Между тем время шло, и как-то однажды Юлин папа принес домой большую зеленую елку. Для чего она нужна, Мурр сперва не понял, а потом услышал, как ходилины переговаривались с друг другом, часто упоминая Новый год.

«И верно — скоро Новый год. Я и забыл совсем», — Мурр подбежал к елке, которую Юлин папа установил посреди большой комнаты: «Интересно, выходит, ходилины к Новому году приносят домой елки. А зачем?».

Вскоре выяснилось, что не просто приносят, но еще и наряжают разными блестящими игрушками, серебристым дождиком, всякими гирляндами и мишурой.

Ходилины наряжали елку всей семьей, и Мурр тоже подошел поучаствовать. Но только котенок зацепил лапой особенно серебристую нить дождика, чтобы получше рассмотреть ее, как все хором закричали:

— Осторожно! Рыжик! Кышь! Оставь! Не тяни, елку уронишь!

Мурр, не ожидавший такого напора, попятился, прижимая уши, но запомнил — ходилины очень боятся, что елка упадет. «Интересненько, значит, если я это сделаю, они сильно разозлятся и точно выгонят меня. Ну, елка, держись!», — и Мурр начал выжидать удобного момента, чтобы напасть на разукрашенную лесную красавицу.

Как-то раз, когда все ходилины сидели за ужином, Мурр бочком-бочком прокрался в большую комнату. Посреди нее в сумраке высилась, таинственно поблескивая, елка. Мурр быстро оббежал ее, присмотрел большую хлопушку, висевшую снизу, и вцепился в нее передними лапами.

Елка затряслась, игрушки на ней красиво зазвенели, дождик заструился, переливаясь. «Надо сильнее!», — подумал Мурр, уперся задними лапами и потянул хлопушку вниз.

На этот раз елка наклонилась, с ее ветвей соскользнул и вдребезги разбился большой блестящий шар, но само дерево устояло.

«Эх, была — не была!», — и Мурр, подпрыгнув, повис на хлопушке, размахивая хвостом. Елка пошатнулась, игрушки с нее посыпались, как спелые яблоки с ветки, и вдруг — Ба-бах!!! — страшный грохот оглушил котенка, в нос шибанул едкий запах гари, все вокруг заволокло дымом, посыпалось конфетти!..

Мурр свалился на пол, по прежнему сжимая в лапах обрывки хлопушки, приоткрыл один глаз, второй, огляделся — да-а… Дело худо — в комнате уже горит свет, все ходилины тут, и птица-попугай истошно орет из своей клетке любимые слова про пожар. Но что самое обидное — елка-то устояла! Опять у Мурра ничего не вышло…

После происшествия с хлопушкой котенка отругали, даже отшлепали, но и только. Теперь дверь в большую комнату была постоянно закрыта, даже вечером, когда ходилины сидели дома, и Мурр мог только слоняться под дверью, прислушиваясь и принюхиваясь. До елки ему было никак не добраться…

Через два дня наступил Новый год. Всю новогоднюю ночь котенок провел на кухонном подоконнике. За окном мела метель, красиво расплывались радужными пятнышками огоньки в окнах соседних домов. Мурр даже не знал, отчего это — то ли из-за метели, то ли от того, что котенку очень хотелось плакать.

Еще Мурр видел Деда Мороза. Не того, с бородой из ваты и с палкой, обернутой цветной бумагой, который приходил вечером и принес Юли подарки, а настоящего, снежного. Все звери его видят, а вот люди — нет.

Дед Мороз промчался по воздуху в санях, изукрашенных ледяными узорами. Сани мчали вперед три снежно-белых крылатых коня, а на запятках стоял снеговик. Мурр проводил Деда Мороза глазами, а потом еще долго смотрел вслед, пока мерцающая звездная дорожка, которую оставили после себя волшебные сани, не растаяла в темном ночном небе…

После Нового года Мурр еще раз попробовал убежать через входную дверь. На этот раз ему почти удалось выскользнуть из квартиры, но Юлина мама настигла котенка в подъезде и затащила обратно, хотя Мурр отчаянно сопротивлялся.

После этого случая Мурр стал плохим котенком. Он назло людям бедокурил, как только мог, мяукал противным голосом по ночам, начал драть занавески, обои и точить когти о табуретки на кухне.

Однажды, дней десять спустя после Нового года, Мурр лежал на ковре в большой комнате, куда котенку снова разрешили заходить по вечерам после того, как убрали елку, и лениво подбрасывал передними лапами специальную игральную бумажку.

Ходилины смотрели телевизор, и на котенка никто не обращал внимание, как вдруг Мурр услышал странный скрежещущий голос:

— Что, рыжий хищник, не сладко тебе тут?

Котенок удивленно повертел головой — кто это сказал? Может быть, телевизор? Нет, там виднелась говорящая голова какого-то ходилины.

— Не узнаешь? — снова проскрежетал тот же голос: — Посмотри наверх, рыжий хищник.

Мурр послушно посмотрел наверх и открыл рот от удивления — неприятный голос принадлежал птице-попугаю Петровичу!

— Что, удивлен? — усмехнулся попугай: — Думал, небось, что Петрович круглый дурень, только и может целыми днями орать «Попка-дурак!» да «Пожар!»? Нет, Петрович всех вас тут умнее, потому что Петровичу триста лет!

— Мяу! А чего же ты молчал все это время? — удивленно спросил Мурр.

— А с кем тут разговаривать? — нагло спросил попугай и почесал клювом крыло: — Люди — они ведь вас, зверей, считают безмозглыми, и я, мудрый и старый попугай, согласен с ними, по крайней мере в отношении тебя. Ты и в самом деле — всего лишь глупый котенок…