Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Трагедия русского офицерства - Волков Сергей Юрьевич - Страница 9


9
Изменить размер шрифта:
После октября

В результате деятельности большевиков к ноябрю армия была практически небоеспособна. Величайших трудов стоило просто удерживать войска на позициях, нести боевую службу, выделять наряды, ремонтировать позиции и т. д. Опасаясь целой, боеспособной армии как силы, способной выступить против них в случае попытки захвата власти, большевики продолжали прилагать все усилия по ее разложению. В соответствии с ленинскими указаниями первостепенное внимание закономерно уделялось физическому и моральному уничтожению офицерства — единственной силы, противодействующей этому процессу: «Не пассивность должны проповедовать мы, не простое «ожидание» того, когда «перейдет» войско — нет, мы должны звонить во все колокола о необходимости смелого наступления и нападения с оружием в руках, о необходимости истребления при этом начальствующих лиц и самой энергичной борьбы за колеблющееся войско». Таким образом, физическое истребление офицерства было, можно сказать, «генеральной линией» большевистской партии.

Но даже это обстоятельство не способно оказалось подвигнуть большинство офицеров на защиту Временного правительства. В данном случае им приходилось выбирать между даже не плохим, а очень плохим и худшим, при этом «худшее» они в полной мере еще не познали, а «очень плохое» было свежо в памяти, и эмоциональное восприятие от восьми месяцев травли собственным «начальством» было исключительно сильно. Поэтому когда Временное правительство пало жертвой собственной политики, очень многие, совершенно не обманываясь относительно личной своей дальнейшей участи, испытали даже чувство некоторого злорадства. Вот почему массовой поддержки офицерства правительство не получило. «События застали офицерство врасплох, неорганизованным, растерявшимся, не принявшим никаких мер даже для самосохранения — и распылили окончательно его силы»[55]. После всего того, что офицерство претерпело по вине Временного правительства, после августовских событий, офицерство в массе своей не могло, да и не хотело защищать его. Оно понимало, что большевики несут с собой еще нечто более худшее, но искреннюю преданность правительству выразить и выявить не могло. Весьма характерный разговор состоялся 4 ноября по прямому проводу между генералами Черемисовым и Юзефовичем: «Пресловутый «комитет спасения революции», — говорил Черемисов, — принадлежит к партии, которая около восьми месяцев правила Россией и травила нас, командный состав, как контрреволюционеров, а теперь поджала хвосты, распустила слюни и требует от нас, чтобы мы спасли их. Картина безусловно возмутительная».

Впрочем, высказывалось мнение, что причиной пассивности офицерства было не столько нежелание, сколько невозможность успешного сопротивления, причины которой ген. Н. Н. Головин объясняет так: «Во-первых, офицерство было обезглавлено. Вожди, за которыми оно пошло бы с самоотвержением, были или арестованы, или удалены. Лица, поставленные им на замену, не только не пользовались уважением, но часто даже презирались. Во-вторых, офицеры, распыленные в толще армии, были бессильны что-либо сделать после неудачи корниловского выступления: солдатская масса видела в офицере своего врага». Он указывает также, что из 100 тыс. офицеров, находящихся в тылу (на фронте, естественно, сделать было ничего нельзя), входили и раненые, и больные, и бывшие в полном смысле слова в плену у своих солдат офицеры запасных частей. Так что речь может идти о нескольких десятках тысяч офицеров, распыленных по всей территории России и не сорганизованных. «Конечно, трудно было ожидать, чтобы офицерская среда, после всего пережитого, способна была проявить большой пафос в защите правительства Керенского. Однако то, что офицерство, воплотившее в себе всю наиболее патриотически настроенную часть молодой интеллигенции, готово было защищать государственную власть в лице существующего Временного Правительства, если бы только они видело этому малейшую возможность, не представляет сомнений. Насколько такая возможность среди офицеров отсутствовала, явствует из письма генерала Алексеева от 21 ноября, в котором он пишет: «Наличные офицеры, могшие принять участие в обороне Зимнего Дворца, остались без оружия, а в Москве не имелось достаточного количества патронов… В результате гибель лучшего элемента, гибель нерасчетливая и преступная»[56].

В решающем месте — в Петрограде, военными руководителями отпора большевикам было проявлено очень мало активности, а офицеры, остававшиеся лояльными Временному правительству, оставались в абсолютном большинстве пассивными зрителями происходящего. В принципе, отдав, например, приказ о сборе всех офицеров гарнизона в определенном месте (в том же Зимнем дворце), можно было бы (при всех скидках на неявку части офицеров) иметь под рукой не менее 3 тыс. отличных бойцов, что представляло бы некоторую силу. Но даже этого и вообще никаких попыток мобилизовать офицеров на защиту правительства сделано не было, и в Зимнем дворце находились лишь 310 чел. 2-й Петергофской, 352 чел. 2-й Ораниенбаумской школ прапорщиков, рота юнкеров школы прапорщиков инженерных войск и юнкера школы прапорщиков Северного фронта, а также 50–60 случайных офицеров и женский батальон[57]. Один из защитников дворца, поручик Синегуб, рисует в своих воспоминаниях поведение офицеров (и во дворце, и вне его), напоминающее «пир во время чумы»[58].

Некоторое отрезвление наступило лишь несколько дней спустя, когда оживилась деятельность тайных офицерских организаций (среди которых была и монархическая под руководством Пуришкевича). Но запоздалое восстание юнкеров 29 октября (не более 900 чел. под руководством полковников Краковецкого, Полковникова, Куропаткина и подполковника Солодовникова), привело только к тяжелым жертвам, особенно среди юнкеров Владимирского военного училища, разгромленного артиллерией (где погиб 71 человек, в т. ч. и полковник Н. Н. Куропаткин и ранено около 130[59]), а также Павловского. О конце Владимирского училища имеется такое свидетельство: «С момента сдачи толпа вооруженных зверей с диким ревом ворвалась в училище и учинила кровавое побоище. Многие были заколоты штыками, — заколоты безоружные. Мертвые подвергались издевательствам: у них отрубали головы, руки, ноги»[60]. В городе повсюду избивали юнкеров, сбрасывали их с мостов в зловонные каналы[61]. В боях под Пулковым 30 октября участвовало не более 100 офицеров[62]. Несколько офицеров казачьих войск и ударных батальонов, пытавшиеся поднять на борьбу свои части, были убиты. На следующий день была раскрыта антибольшевистская группа в Петроградской школе прапорщиков инженерных войск. В Петроградских газетах печатались случайные и неполные списки погибших в октябрьских боях, один из таких списков включал 23 имени убитых и раненых офицеров и юнкеров[63].

Ряд офицеров — членов большевистской партии или давно уже с ней связанных, активно участвовал в событиях на стороне большевиков (решающую роль сыграла в них подвезенная из Финляндии большевизированная 106 пехотная дивизия во главе которой стоял член партии полковник Свечников; большевистские отряды возглавлялись также рядом офицеров типа поручиков Петрухина и Петухова, мичмана Юрьева и других; военными действиями против войск ген. Краснова под Пулковым руководил подполковник Муравьев при начальнике штаба полковнике Вальдене.)

В Москве, где Совет офицерских депутатов еще утром 27 октября организовал собрание офицеров-сторонников правительства и разработал план борьбы, сопротивление приняло, как известно, более организованный характер и происходило успешнее. Оплотом его были Александровское (куда собрались созванные по инициативе полковника Дорофеева несколько десятков офицеров-добровольцев; из тысячи с небольшим защитников училища было 300 офицеров[64]) и Алексеевское военные училища, три московских и Суворовский кадетские корпуса и московские школы прапорщиков. Среди наиболее активных руководителей были полковники Л. Н. Трескин, В. Ф. Рар, Дорофеев и Матвеев. Большевикам потребовалось несколько дней, чтобы сломить сопротивление кучки офицеров и юнкеров. Только в общей могиле на Братском кладбище было погребено 37 участников боев[65], погибло, в частности, 9 кадет 1-го Московского корпуса[66]. Но и в Москве в борьбе приняли участие лишь несколько сот (не более 700[67]) из находившихся тогда в городе десятков тысяч офицеров. (Пострадала, впрочем, и часть тех, кто не принял участие в боях; так, утром 28 октября при разгроме офицерского общежития 193-го запасного полка многие его офицеры были заколоты штыками.) По условиям капитуляции, подписанной нерешительным и склонным к соглашательству полковником Рябцевым, офицерском оставлялось оружие и обеспечивалась личная безопасность. Но выполнены они, разумеется, не были: сдавшиеся были переписаны (причем некоторые сразу отправлены в тюрьму, а аресты остальных начались на следующий день) и многие расстреляны[68].

вернуться

55

55 — Деникин А. И. Очерки русской смуты, т. 1, ч. 2, с. 141.

вернуться

56

56 — Головин Н. Н. Российская контрреволюция, кн. 3, с. 27–29.

вернуться

57

57 — О событиях во дворце см.: Прюссинг фон О. Защита Зимнего Дворца // ВБ, № 20; Гайлеш де К. Защита Зимнего Дворца // НРС 4. 11. 1971.

вернуться

58

58 — Синегуб А. П. Защита Зимнего дворца // АРР, IV, с. 163, 193–194.

вернуться

59

59 — Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты, с. 33.

вернуться

60

60 — Головин Н. Н. Российская контрреволюция, кн. 3, с. 44.

вернуться

61

61 — Ларионов В. Последние юнкера, с. 25.

вернуться

62

62 — Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты, с. 33.

вернуться

63

63 — «Правда» 24. 11. 1917 г.

вернуться

64

64 — Мамонтов С. Походы и кони. Париж, 1981, с. 49.

вернуться

65

65 — Московское городское Братское кладбище. М., 1992, с. 82.

вернуться

66

66 — Веденяпин Н. Московский Императрицы Екатерины II кадетский корпус // КП, № 22, с. 90.

вернуться

67

67 — Мамонтов С. Походы и кони, с. 49.

вернуться

68

68 — Одарченко Д. Как полонили Москву // ВП, № 44, с. 11–14; Трембовельский А. Смутные дни Москвы в октябре 1917 года // Ч, № 624, с. 18–20; Соколов П. Последние защитники // Ч, № 94/95, с. 31–34; Волков А. Л. Вооруженное выступление юнкеров в Москве // ВИВ, № 41; Невзоров А. Г. 4-я Московская школа прапорщиков // ВБ, № 91; Трескин Л. Н. Московское выступление большевиков в 1917 г. // Ч, № 159–159; Зилов С. «Московская неделя» в октябре 17-го года //Перекличка, № 187/188, с. 7–9.