Сталин - Волкогонов Дмитрий Антонович - Страница 43

Робинзоны существуют только в романах. Те или иные качества человек формирует в себе, находясь в кругу товарищей, единомышленников, соперников. Сталин, входя в когорту ленинских соратников и учеников, должен был воспринять немало ценного, непреходяще важного от общения с вождем, его окружением. Однако далеко не все качества зрелого человека способны трансформироваться. Многое, заложенное в ранние годы, - скрытность, холодный расчет, ожесточенность, осторожность, бедность чувств - со временем не только не ослабло, но и усугубилось до предела. У Сталина уже давно начало просматриваться качество, которое Гегель называл пробабилизмом. Суть его заключается в том, что личность, совершающая какой-либо нравственно неблаговидный проступок, старается для себя внутренне оправдать его и представить добрым. Сталин так и поступал. Убедившись в том, что общепризнанный вождь серьезно болен, он начал исподволь большую игру с целью максимального упрочения своего положения в руководстве. На первых порах он пытался доказать себе: это нужно в интересах "защиты ленинизма". Затем все, что он ни делал, считал нравственно оправданным во имя "построения социализма в одной стране". В конце концов принцип пробабилизма займет важное место в арсенале политических средств Сталина. Народ должен знать, полагал Сталин: все, что будет делать он, - во имя народа.

Думаю, что многие из окружавших Ленина людей долго не могли раскусить Сталина. Для некоторых он казался просто исполнителем, для других - неплохим представителем национальных отрядов партии, для третьих - обычной посредственностью, коих всегда бывает немало в руководящих кругах любых режимов и систем. Да, соратники Ленина недооценили Сталина. Зато он раскусил всех. Даже самых близких соратников Ленина: Зиновьева, Каменева, Бухарина, Рыкова, Томского, Рудзутака, Косиора, многих других, оказавшихся по его воле "врагами народа". Ведь именно он увидел, что в гражданской войне Красной Армией руководили почти исключительно "враги": Троцкий, Блюхер, Егоров, Тухачевский, Уборевич, Дыбенко, Антонов-Овсеенко, Смилга, Муралов, сотни и тысячи других "предателей". Ленин не догадывался, а Сталин проницательно заметил, что "командиры промышленности" тоже почти сплошь состояли из "вредителей": Пятакова, Зеленского, Серебрякова, Лифшица, Гринько, Лебедя, Семенова, тысяч других. Только Сталин смог рассмотреть, что во главе советского дипломатического ведомства также были сплошь "шпионы": Крестинский, Раковский, Сокольников, Карахан, Богомолов, Раскольников... А сколько других "двурушников" разоблачил практически во всех сферах жизни государства Сталин! Едва ли такой могла быть простая "посредственность"! Троцкий здесь ошибся. Робеспьер, выступая в Конвенте 5 февраля 1794 года, заявил: "...первым правилом нашей политики должно быть управление народом - при помощи разума и врагами народа - при помощи террора"128. Каким дуалистичным и неуниверсальным был метод Робеспьера! Сталин свое "правило" политики сделал монистическим: управлять и теми и другими одним методом - методом насилия. Думаю, ни один из окружавших Ленина соратников не мог и в дурном сне предположить, что в их среде зреет такой монстр. Не где-нибудь, а в самой когорте руководителей.

Скажу еще раз, Троцкий, конечно же, ошибался, что Сталин был "выдающейся посредственностью". Достаточно лишь одного опровергающего аргумента: у посредственности не бывает явных врагов. У Сталина их было предостаточно. Скоро об этом узнает вся партия, весь народ. Сталин оказался исключительно хитрым и коварным политиком, который сумел сделать себя единственным толкователем и "защитником" ленинизма. Ему удалось использовать ленинское окружение для концентрации власти в своих руках. Сыграв незаметную роль в революции, несколько активнее проявив себя в гражданской войне, Сталин почувствовал: люди из ленинского окружения, превосходя его во многом, в чем-то ему и уступают. Если бы он знал Гегеля, то мог хотя бы мысленно произнести: "Человек - господин своей судьбы и своего назначения"129.

Генеральный секретарь__________________________________

Ход истории имеет одну особенность. Он необратим. Время не имеет обратного хода. Это можно сделать только мысленно. "Как морской песок ложится покровом поверх прежнего, - писал Марк Аврелий, - так прежнее в жизни быстро заносится новым". Ленину суждено было прожить после Октября чуть более шести лет. Но в эти годы спрессовано столько свершений, надежд и разочарований! Ленин успел очертить контуры грядущего, наметить пунктиры движения вперед.

XI съезд партии был последним, на котором Ленин присутствовал. На съезде доклад об организационной деятельности ЦК сделал В.М. Молотов. Охарактеризовав состояние внутрипартийной жизни. Молотов показал, как перегружены работой отделы ЦК. За "год через ЦК прошло 22,5 тысячи партийных работников, т.е. около 60 товарищей в день". Молотов поставил вопрос об упрощении "передвижки" кадров, налаживании должного учета, внесении большей организации в деятельность аппарата ЦК. В докладе подчеркивалось, что за минувший год "увеличилось также количество заседаний ЦК; увеличилось количество вопросов, обсуждавшихся в ЦК, почти на 50%", увеличилось количество конференций, других всепартийных совещаний. Выступавшие на съезде делегаты выражали неудовлетворение работой центрального органа. Так, Осинский упрекал Политбюро за то, что высшая партийная инстанция занималась, в числе других вопросов, рассмотрением "вермишельных дел", как, например, "отдать Наркомзему дом "Боярский Двор" или нет, отдать типографию такому-то учреждению или оставить другому"130. Делегаты для совершенствования управления партией и страной предлагали иметь в ЦК три бюро: Политбюро, Оргбюро и Экономбюро.

Читая стенограммы первых после Октября съездов партии, поражаешься открытостью, подлинной гласностью в выражении мнений. Критика была естественна, как воздух. Не было славословия, чинопочитания, лести. Никто не добивался единства ради единства. Были вожди, но культа их не было. Например, на XI съезде доклад Ленина, при общей высокой оценке его положений и выводов, подвергали критике многие делегаты - Скрыпник, Антонов-Овсеенко, Преображенский, Осинский... Рязанов, например, под общий смех делегатов, критикуя деятельность ЦК, заявил: "Наш ЦК совершенно особое учреждение. Говорят, что английский парламент все может; он не может только превратить мужчину в женщину. Наш ЦК куда сильнее: он уже не одного очень революционного мужчину превратил в бабу, и число таких баб невероятно размножается... Пока партия и ее члены не будут принимать участия в коллективном обсуждении всех этих мер, которые проводятся от ее имени, пока эти мероприятия будут падать как снег на голову членов партии, до тех пор у нас будет создаваться то, что тов. Ленин назвал паническим настроением"131.