Обнаженная снаружи и изнутри - Браун Картер - Страница 21

Я видел выражение лица Сони и понял, что если не предприму каких-то контрмер, эта троица примется наводить свои порядки и дело тут не обойдется одними оскорблениями.

— Оставьте обмен любезностями на потом! — твердо заявил я. — В данный момент необходимо выяснить, Лумис ли убил Энджи. Вы забыли, для чего мы собрались?

— Да! — тяжело вздохнул Клэй. — Вы правы!

— Что же произошло в Кармеле после приезда Энджи?

Клэй приготовил себе очередной бокал, руки у него действовали автоматически, в лице не было ни кровинки.

— Приехала Энджи и две другие девицы, Лумис и еще один тип, — рассказывал, он. — Они вели себя так, как будто были хозяевами этого дома. Мы с Соней растерялись и не знали, как себя вести. Ситуация была странная, Рик!

— Сколько дней они там пробыли?

— Три или четыре дня. Все дни они были пьяны, били посуду, ломали мебель, дрались, занимались в открытую любовью, как подзаборные кошки. А мы с Соней были посторонними наблюдателями. Энджи, должен сказать, вела себя хуже всех. Мне показалось, что она из кожи вон лезла, чтобы продемонстрировать нам, как низко она пала. Но контроля за происходящим не теряла и все время наблюдала за тем, какое впечатление на нас производит ее поведение. Ей даже не нужно было ничего говорить. Очевидно, она сгорала от нетерпения наказать нас за то зло, которое мы ей причинили. Вот почему она выкидывала самые сумасбродные штучки, лишь бы причинить нам боль.

— Вскоре все перебесились и устали, — более спокойно продолжала Соня. — В Кармеле отчаянная скучища, заявили они и решили возвращаться в Лос-Анджелес... Энджи сказала “прощайте”...

— Между прочим, она сообщила, что живет с этим подонком Лумисом, — придушенным голосом продолжил Клэй, — и у нее большие расходы. Она предложила мне выбор: либо я оплачиваю эти расходы, либо она расскажет газетчикам, как Клэй Роулинз тайно сожительствует со своей первой женой, хотя совсем недавно женился в пятый раз.

— Как велики были ее расходы? — поинтересовался я.

— Она пожелала получить десять тысяч долларов наличными, сразу же, — сказал он, — и добавила, что позвонит, когда ей потребуются деньги.

— Записка, упомянутая Бэби, в которой говорилось о том, что в скором времени что-то стрясется с Энджи, а потом нечто еще более страшное с вами, действительно существует?

— Конечно, — ответил он. — Именно поэтому я поручил вам попытаться уговорить Энджи бросить Лумиса и возвратиться домой. Я беспокоился, что с ней может произойти все, что угодно, пока она живет у этих ненормальных психов.

— А сегодня вы получили вторую записку?

— Да. — Было видно, что вопрос страшно удивил его. — Каким образом, черт возьми, вы об этом узнали? Ведь я сжег ее, когда прочитал.

— Мне сообщила об этом Бэби. Палец Бэби снова вернулся к ней в рот, и она принялась его громко обсасывать.

— Невозможно! — запротестовал Клэй. — Она же ее не видела.

— Вы забываете, что помимо вас записку видел еще один человек, ее автор, — напомнил я.

Он схватил Бэби за руку и вытащил ее палец изо рта.

— Так это ты послала записку? Она с вызовом посмотрела на него, ее тонкие губы растянулись, обнажив зубы в злобной ухмылке.

— Да, я! Мне хотелось, чтобы ты заплатил за то зло, которое причинил мне, Клэй Роулинз! Именно я сказала Энджи, где ты развлекаешься со своей первой женой. Это было всего лишь начало. Я хотела, чтобы и у тебя сердце так же обливалось кровью, как и у меня!

— А первую записку, Бэби? — спросил я. — Ее тоже вы послали?

— Нет, но она подала мне мысль отправить другую. Я знала, что вторая записка, да еще после смерти Энджи, напугает Клэя до потери сознания.

Она злобно хохотнула:

— Внешне он бесстрашный киногерой, но в действительности — трусливый цыпленок. Раздался звонок у входной двери.

— Ох, нет! — истерично воскликнула Соня. — Что же это такое? Меня не предупредили, что сегодня — День открытых дверей.

— Скорее “ура-ура, вся банда тут с утра”, — мрачно пошутил я. — Впускать их, Соня?

— Ладно...

Она поднялась с кушетки, при каждом шаге ее стройная бронзовая нога соблазнительно высовывалась из разреза платья. Задержавшись на мгновение в дверях, она оглянулась.

— Если я не ошибаюсь в отношении этих незваных гостей, — пробормотала, она, — надеюсь, вы отвечаете за свои поступки,. Рик?

— Видимо, наши предположения совпадают, — ответил я.

После ее ухода в гостиной воцарилась тишина. Бэби отошла от бара и буквально свалилась в кресло. Палец снова был у нее во рту, она не спускала глаз с Клэя. Тот не обращал на нее никакого внимания, допивал неизвестно который по счету бокал, мрачно думая о чем-то своем. Я закурил сигарету и прошел к окну. Снаружи все еще колдовская калифорнийская ночь очаровывала звездным небом, а свежий бриз из открытого окна веял прохладой.

Но тут появилась группа последних посетителей.

Первой вошла Лайза, ее влажные карие глаза смотрели настороженно на присутствующих, губы кривились в недоброй улыбке, и я снова подумал, что она мне напоминает сатира. На ней были те же шорты канареечного цвета и какая-то белая кофточка, едва прикрывающая грудь. Ее черные зачесанные назад волосы спадали на плечи эффектными волнами, а с мочек ушей свисали длинные серебряные серьги, которые позвякивали при каждом ее шаге.

Потом появилась Полли в розовой блузке и ярко-синих шортах. Она заинтересованно осматривалась, но избегала смотреть в мою сторону.

После нее в дверях возникла долговязая фигура деревенского парня в обычной униформе: грязный свитер и замусоленные брюки. Его уродливое, однако добродушное веснушчатое лицо выглядело несколько растерянно, и даже полоска пластыря на переносице не изменяла общего впечатления “придурковатого растяпы”.

Последней шла Соня. Остановившись в дверях, она беспомощно пожала плечами, очевидно не представляя, что делать дальше.

— Эй! — заговорила Лайза характерным для нее голоском маленькой девочки, который, однако, совершенно не походил на капризный дискант Бэби. — А у вас тут прехорошенькое местечко, мисс Дрезден! Белые ковры и остальное! — Она противно захихикала. — Представляю, как здорово вы развлекаетесь со стариной Джо, катаясь по ним, верно?

Она мельком взглянула на меня, потом обратилась к Клэю:

— Привет, мистер Роулинз! За последнее время вы состряпали какой-нибудь хороший фильм?

— Послушай, — вмешался Марвин, по привычке чуть растягивая слова. — Лайза, ты же прекрасно знаешь, что хорошие картины, которые он когда-то делал, теперь демонстрируют только в кинотеатрах повторного фильма... Лично я считаю, — он язвительно хихикнул, — за последние двадцать лет он не создал ни одной удачной ленты. Ведь я прав, мистер Роулинз?

Клэй никак не реагировал на его слова, было похоже, что он все еще был в собственном мире, стоя неподвижно возле бара и лишь изредка поднося к губам полупустой бокал.

Марвин переключился на Бэби:

— Ага, тут я вижу нечто действительно интересное. Постойте, это что, один из киногомиков, переодетый девчонкой, или же настоящая особа женского пола, начисто лишенная всех тех существенных особенностей, которые отличают женщин? Что ты на это скажешь, Полли?

— Откуда мне знать? — весело ответила она. — Ты уверен, что она живая?

Бэби издала сердитый гортанный звук и попыталась подняться с кресла. Полли толкнула ее назад и неприятно усмехнулась:

— Не советую тебе рыпаться, детка. У тебя на это маловато силенок.

— Эй, мисс Дрезден, кто она такая? — пронзительно завопила Лайза. — Кто эта замухрышка?

— Это миссис Роулинз, — дрожащим голосом ответила Соня. — Рик, вы не можете их как-то угомонить?

— Он-то? — Марвин расхохотался. — Он ничего не может сделать, поверьте мне. Он превращается в настоящего тигра со стулом в руках, когда противник отвернется. Вот тогда он герой! — Он потрогал пластырь у себя на переносице, многозначительно посмотрел на меня, и я увидел, как задергался у него правый глаз. — Видите ли, мисс Дрезден, я задолжал кое-что этому парню, но сегодня намерен с ним рассчитаться.