Повесть о футболе - Старостин Андрей Петрович - Страница 42

Мы возвращались из Болгарии с сознанием исполненного долга перед любителями футбола. В воздухе попали в страшную штормовую грозу. Мы всегда ездили за границу поездом, а здесь полетели самолетом – и такая ужасная болтанка. Еле живые мы выбрались из самолета, когда он приземлился на Ходынском аэродроме. Но толпа встречающих, приветственные речи, цветы… и полное удовлетворение от итогов поездки вполне компенсировали воздушные переживания.

Через полтора месяца болгарские футболисты приехали к нам с ответным визитом. Попытки их взять реванш в Москве не увенчались успехом. Два матча, сыгранных ими против «Спартака» и «Динамо», закончились победой московских футболистов с одинаковым результатом – 4:0.

В мире уже шла война. В Болгарии нам довелось посмотреть хронику немецкой фирмы УФА. Бесноватый ефрейтор разъезжал в открытой машине по Берлину. На улице Унтер-ден-Линден он тявкал, брызгая слюной, перед восторженно ревущей толпой, поздравляя с вторжением фашистских захватчиков в Польшу. Фюрер праздновал свои военные успехи.

…Мы слышали отголоски грома за горизонтом. Но гроза шла где-то там, далеко. И не верилось, что скоро она разразится над нашими домами, заводами, стадионами.

Вечером 21 июня 1941 года в ресторане гостиницы «Астория», где жили московские спартаковцы, приехавшие на очередные встречи с ленинградцами, я встретил Марка Бернеса с его супругой. Мы сели вместе ужинать и делились новостями, ничем не озабоченные, кроме своей подготовки: он – к завтрашнему выступлению в концерте, а я – к игре с ленинградским «Спартаком».

Кто же из нас мог предположить, что через несколько часов начнется война…

На другой день, в 12 часов дня, на футбольном поле стадиона имени В. И. Ленина московские и ленинградские футболисты слушали правительственное сообщение о вторжении фашистских захватчиков на нашу землю.

…«Друзья вне поля», мы распрощались с ленинградцами. Футбольные поля сменились полями сражений.

Война не дала довести очередной чемпионат страны до конца. Перечеркнула розыгрыш Кубка СССР.

Загромыхали пушки. Удары по футбольному мячу смолкли на несколько лет…

ШТУРМ ВЫСОТ

Вот уже в девятый раз я лечу через Атлантический океан. После каждого возвращения даю себе обещание, что больше не полечу. Однажды, пролетая над Кордильерами, наш самолет попал в воздушную яму. Всех пассажиров обуял страх. Мы падали, как потом говорили члены экипажа, свыше тысячи метров. К нашему счастью, самолет не потерял устойчивости, а пилот – самообладания. Мы отделались смертельным испугом, который не покидал нас до конца пути. В Риме нам предстояла пересадка. Стоя на террасе вокзала аэропорта с Игорем Нетто и наблюдая, как подруливает очередной воздушный лайнер, мы пришли к согласию, что перелет через океан – путешествие не из приятных.

И все же я опять над океаном. Лечу как начальник сборной команды СССР по футболу на мировой чемпионат в Мексику. Из Парижа мы вылетели вечером на Лиссабон. И вот уже много ночных часов пробиваемся сквозь тьму над безмерным пространством воды к берегам западного полушария.

Большинство пассажиров спит. А я в числе бодрствующих, досматриваю фильм. Давно уже потерян счет убитым. В каждом кадре очередной гангстер в кого-нибудь палит из пистолета. В тысячный раз меняю положение в узком кресле: ищу расслабление уставшему телу, отекающим ногам. Знаю, что ступни утром с трудом буду втискивать в ботинки. Но утром будь, что будет, сейчас – да здравствуют тапочки.

Вот так и летим мы долгие ночные часы. Я коротаю время в полудремотном состоянии, предаваясь воспоминаниям. Вспомнить есть о чем. Тридцать лет прошло с того дня, как на ленинградском стадионе мы встретили весть о войне. По-разному и трудно складывались судьбы у людей в тяжелые военные годы. Но жизнь брала свое. Могучий организм советского народа год за годом залечивал нанесенные войной раны. И когда я после многолетнего пребывания в Заполярье вернулся в Москву в 1954 году, столица цвела уже яркими летними красками скверов, бульваров, жила в ритме большого делового города, строящего новую жизнь.

Нашел в этой новой мирной жизни свое место и футбол. Послевоенный путь его не был усыпан одними розами. Были и тернии. Первые серьезные царапины они причинили нашему футболу в 1952 году.

На Олимпийских играх в Финляндии мы потерпели поражение в одной четвертой финала от сборной команды Югославии.

Главный удар на себя приняла не сборная команда. Он пришелся по команде московских армейцев. Сильнейший московский клуб, из которого большинство игроков входило в сборную команду, был распущен.

Если дебют в Финляндии успеха советской сборной не принес, то далекий Мельбурн стал для нее счастливым городом. Именно там впервые наши футболисты добились победы в официальном международном турнире высшего уровня. В финале олимпийского турнира сборная команда СССР встретилась со сборной Югославии. Победа осталась за нашими футболистами со счетом 1:0.

Через два года на смену радостям пришли огорчения. Их мы испытали в Швеции, где дебютировали на VI чемпионате мира. Жребий свел советских футболистов с хозяевами поля. Шведы забили два безответных гола в ворота Яшина и лишили нашу команду возможности продолжать соревнования.

Наш вратарь Лев Яшин был включен специалистами в идеальную сборную мира 1958 года. В настоящее время, как известно, он прекратил играть. Теперь Яшин является начальником команды, за которую столько лет неизменно выступал. Вместе с Константином Ивановичем Бесковым прославленный вратарь переживает радости и печали, когда выигрывает или проигрывает его родная команда – московское «Динамо».

О Яшине мне хочется рассказать больше.

Даже искушенный специалист по футболу, взглянув на худого, длинного, нескладного подростка из подмосковского поселка Тушино, не сказал бы, что этого юнца через несколько лет станут называть королем вратарей всего мира. Между тем никакого чуда не было.

Когда в простой рабочей семье Ивана Петровича Яшина и его супруги Александры Петровны родился первенец, его назвали Львом. Мальчишка рос, как его сверстники, – набирался сил и ловкости. Война нарушила обычный путь подростка: школа – институт. В двенадцать лет Лев пришел на завод осваивать профессию слесаря, родственную специальности отца – токаря-шлифовальщика. Семь лет трудился он на заводе, по мере возможности занимаясь спортом. В 1948 году был призван на военную службу, был солдатом до 1951 года.

В эти годы футбол становился все более необходимым ему. Сначала выступал за цеховую команду, потом за заводскую, а затем за клубную команду общества «Динамо». И с каждым годом круглый кожаный мяч все сильнее тревожил его то горечью поражений, то радостью побед.

Однажды долговязый парень попал на глаза старшему тренеру команды мастеров «Динамо» Михаилу Якушину. Два года кропотливой работы ушло на то, чтобы молодой человек из неуклюжего подростка превратился в спортсмена с отличной координацией, молниеносной реакцией, кошачьей прыгучестью и непостижимо проницательным игровым мышлением.

С 1954 года Лев Яшин занимает место первого вратаря прославленного московского «Динамо». А когда имя Яшина было поставлено первым в списке сборной СССР, любители футбола всех пяти материков смогли увидеть и достойно оценить игру московского вратаря.

Легендарный Заморра, непревзойденный страж испанской команды в довоенные годы, приветствовал Льва Яшина почтительным поклоном и заключил его в объятия, когда в 1964 году встретился с ним в Барселоне на финале Кубка Европы. Великое прошлое как бы склоняло голову перед еще более великим настоящим.

Футбол сделал его самым популярным вратарем мира. И все же всемирная слава не отдала его на откуп футболу. Его, если так можно сказать, гражданская жизнь вне футбольного поля тоже наполнена до краев. Он много времени отдает семье. Природа, возможно, распорядилась благоразумно: у него две дочери – Ирина и Елена. Им не надо конкурировать с отцом. А для сыновей такая задача была бы непосильна.