Повесть о футболе - Старостин Андрей Петрович - Страница 35

Двадцать с лишним лет прошло с тех пор. Но как ясно я вижу перед собой эту картину! Вратарь чехов в броске левой рукой тянется за мячом: сшибленный после удара на землю Якушин; мяч, пересекающий линию ворот; восторженный крик наших ребят и унылые лица чешских футболистов…»

Да, теперь уже не двадцать, а около сорока лет прошло с тех пор, но в памяти все сохранилось с прежней яркостью.

Московский футбол одержал крупную победу. Престиж советских футболистов на международной арене заметно вырос. Известный импрессарио Бернар Леви, один из руководителей профессионального клуба «Рэсинг» в Париже, вскоре после нашей встречи с чехословацкими профессионалами предложил московским командам «Динамо» и «Спартаку» турне по Франции. Главная встреча намечалась на второе января 1936 года в Париже на стадионе «Парк де Прэнс», вмещавшем свыше 60 000 зрителей.

Выше я говорил, как она печально для нас закончилась. Наше поражение было расплатой за отставание в тактических построениях. По всей Европе уже распространилась система игры в «три защитника», а мы еще играли по схеме «пять в линию». Оставим для теоретиков разбор преимуществ той или иной системы игры. Согласимся лишь с тем, что в игре с «Рэсингом» мы тактически просчитались. И поняли это не сразу, понадобился еще урок с басками, чтобы разобраться, что хорошо, а что плохо.

Великие радости сопровождаются великим шумом, великие печали – тишиной. В раздевалке у нас после игры с «Рэсингом» царило гробовое молчание. Но хотя сборная команда Москвы и проиграла сильнейшему в Европе профессиональному клубу со счетом 2:1, престижа она не уронила. Об этом свидетельствовала пресса. Вот некоторые выдержки из газет, откликнувшихся на прошедший матч:

«Московская команда подтвердила международный класс русского футбола. Счастье изменчиво. Вчера оно оказалось на стороне „Рэсинга“, но ничейный результат матча был бы более справедливым. Обе команды полностью оправдали доверие и чаяния своих сторонников. Исключительно хорошо играл Акимов, показавший технику, ставящую его в один ряд с такими международными знаменитостями, как Хиден, Заморра, Комби и Планичка».

«Эксцельсиор».

«Советские футболисты покорили вчера Париж. Никто не ожидал такого блестящего зрелища. Московские футболисты выявили бесспорное техническое превосходство. Их стиль – форменное откровение. Мы увидели команду, играющую с большим изяществом, легкостью и непринужденностью».

«Пари суар».

«Качество игры русских тем более достойно похвал, что они редко встречаются с первоклассными иностранными командами. Москвичи произвели прекрасное впечатление. Отличное владение мячом, хорошая обводка и ловкость – вот что характерно для них. Не хватает им умения завершать комбинации ударом по воротам».

«Журналь».

Европейская пресса высоко оценила советский футбол. Тем обиднее было сознавать, что «счастье было так возможно, так близко»…

Помню, что мы были очень удивлены, когда, прильнув к окнам медленно тащившегося вдоль платформы вагона, увидели, что нас встречает очень много народу. В толпе мелькали знакомые и незнакомые лица. Обычно так бывает, когда возвращаются с победой.

Оказывается, все считали, что наше поражение, хотя и немало огорчило любителей спорта, но престижа советского футбола не уронило. Пока мы разъезжали по Франции: спартаковцы по югу (Тулон – Марсель – Ницца), динамовцы по северу – отзвуки о высокой оценке игры москвичей против «Рэсинга» широко распространились в спортивных кругах столицы.

– Кто такой Акимов?.. Кто такой Акимов?.. – без конца спрашивали нас, как только мы ступили на платформу вокзала.

Акимов действительно до Парижа был никому не известной фигурой. Его взяли запасным. Накануне матча, засыпая в номере небольшого отеля «Кавур» на улице Лафайет, он не знал, что к вечеру следующего дня его имя разнесется газетами по всей Европе и достигнет Москвы раньше, чем он в нее вернется.

Его многосторонний дебют – впервые защищал цвета сборной столицы, первый раз участвовал в международном матче, впервые выехал за границу – принес ему заслуженный успех. Он показал акробатическую гибкость в сочетании с удивительной реакцией. Во многих витринах парижских магазинов в те дни можно было видеть огромную фотографию, на которой наш вратарь изображен стоящим на голове, задравши ноги выше перекладины ворот и крепко руками прижимающий к груди мяч, намертво схваченный после удара французского центр-форварда Куара.

На перроне все с любопытством рассматривали высокого, худого парня в модном заграничном пальто и светлой спортивной кепке, которому от роду было семнадцать лет.

А через три месяца он с треском провалился в Москве, выступая за «Спартак». Нервы не выдержали, он не устоял под натиском обогнавшей его славы. Ведь москвичи приехали на стадион «Сталинец» посмотреть легендарного Акимова. Надо было расплачиваться по крупному счету за те авансы, на которые не поскупилась зарубежная пресса.

Акимов в этом матче пропускал такие мячи, которые мог бы взять любой вратарь. Тяжкое испытание, однако, не сломило его. Природный талант и стойкий характер взяли верх и «парижский незнакомец» на долгие годы упрочился в лидерах советских вратарей.

Не только Акимов привлек на Белорусский вокзал массу встречающих. У всех накопилось много вопросов, ответ на которые они хотели получить из первых уст. Уже было известно и о лекции Кэмптона, и о какой-то новой системе игры, родившейся в Англии. Говорили о новом амплуа в команде – «полицейском». Но только никто не понимал, на что «напоролась» так хорошо игравшая команда, потерпевшая поражение «на тактическом просчете».

Эти вопросы посыпались на меня и дома. Мы жили тогда на Спиридоновке (ныне улица А. Толстого). На одной лестничной клетке сходились двери квартир – Николая, Петра, Серафима Знаменского, Станислава Леуты. К вечеру в небольшой моей двухкомнатной квартире нельзя было повернуться. Телефон звонил беспрерывно: «Приехали? Сейчас зайду»…

Певуче, неторопливо, растягивая фразу, добродушно иронизировал Яншин: оседлали, мол, теоретики тактическую лошадку, станут на ней теперь бог весть куда скакать, а всего-то и надо было еще один гол забить.

Евгений Захарович Архангельский допрашивал меня, почему за «Рэсинг» играл англичанин Кеннеди, алжирец Куар, немец Шмидт, африканец Диань, югослав Живкович, «ведь это же сборная Европы!..»

Александр Васильевич Кожин, центральный нападающий команды «Буревестник», заведующий спартаковским спортивным магазином, резонно спрашивает, почему по воротам не били.

Мастер-наездник Павел Матвеевич Чуенко, в свою очередь, замечает, что, видимо, у команды «не хватило работы». В переводе с бегового языка на футбольный это значит, что мы были недотренированы. И он не ошибается. Ведь играли мы в январе, время далеко не футбольное для нас.

Да, классическая беговая формула «порядок бьет класс» и в данном случае себя оправдала. Французы были в своей лучшей форме – порядок! Мы блеснули высокими техническими качествами – класс!

Порядок оказался надежнее и побил класс.

Но Мартыну Ивановичу Мержанову, патриарху футбольной журналистики, такое элементарное обоснование нашей неудачи не по душе. Дотошнее его до теории футбола никого нет. И он со страстностью углубляется в суть вопроса.

«Почему защитники „Рэсинга“ Шмидт и Диань держали наших крайних нападающих – Ильина и Лапшина? Почему центральный полузащитник Жордан все время отсиживался в штрафной площадке французов? Кто же вел борьбу за центр поля в французской команде, если Жордан в глубоком тылу, а центральный нападающий Куар все время находится на острие атаки и не отходит назад?..»

На все его «почему» мы не можем дать исчерпывающего ответа. Прослушав лекцию Кэмптона, мы пока очень смутно представляем характер новой системы. Идем ощупью. И, не опровергая умозрительные построения Мартына Ивановича «здесь что-то есть» – и мне представляется, что есть, – я одновременно испытываю чувство личной виновности.