Любящие и мертвые - Браун Картер - Страница 9

— Откуда доносился этот звук?

— Снизу.

— Надо спуститься...

— А я знаю: это был призрак старого Рэндолфа, — проскрипел мистер Лимбо. — Он преследует старшего сына. Настигнет и убьет! Хотел бы я посмотреть на это! Будет поинтереснее любого стриптиза в Лас-Вегасе!

Карл шел впереди, освещая дорогу фонариком. Мы спустились на первый этаж и оказались в гостиной. Он зажег свет.

Удивительно, но Карл выглядел так, словно и не ложился спать. Брюки для верховой езды, рубашка, туфли, пробор в волосах — все говорило о том, что сегодня ночью Карл бодрствовал.

— Никаких звуков, никаких цепей! — возвестил он. — Князь тьмы успокоился, ведьмы разлетелись, вакханалия закончилась. А не выпить ли нам?

— Я ищу Дона, а не бокал виски!

— Мы обязательно найдем нашего дорогого Дона, — хладнокровно ответил Карл. — И рюмка-другая не повредит этому.

Он подошел к стойке бара, усадил своего карлика так, что тот принял вид горького пьяницы, и начал шарить по бутылкам, чтобы смешать коктейль.

— Мэвис, ваш любимый напиток «жимлет»?

— Да, но откуда вам стало это известно?

— Проговорился Фабиан...

Коктейль помог мне. Я взбодрилась, едва только жидкость достигла желудка. Даже мистер Лимбо показался мне милым и симпатичным.

— Итак, цепи... Цепи звенели, — в задумчивости сказал Карл. — Кто говорил о цепях? Эдвина? Нет. Это адвокат, кажется, что-то вещал насчет подземелья, цепей, обрядов... Черт, я не все помню: в голове моей сильно шумело после того, как одна особа ударила меня по ушам... Фабиан сказал: Эдвина была подручной у Рэндолфа. «Зажигают свечи, надевают маски, заковывают людей цепи...» Вот как...

Карл прищелкнул пальцами.

— Вы о чем-то догадались? — с надеждой спросила я.

— Подземелье, подвал, погреб! Кажется, я знаю, где это.

— Вы знаете то место, где висят цепи?

— Если мне не изменяет память, в подвал можно пройти через кухню. Маленькая дверца и лестница вниз... Пойдем, Мэвис!

Я передернула плечами:

— Сходите без меня, я вас подожду здесь. В подвалах водятся крысы, пауки... Вы мне расскажете, что там происходит или происходило.

— А если там ваш муж? Вдруг он сейчас танцует в подвале с Эдвиной и гремит цепями? Мне кажется, вы все должны увидеть своими глазами.

— Дон и Эдвина? — мне стало смешно. — Вы опять провоцируете меня. Но идти в подвал придется, — я вздохнула. — Идите первым, я — за вами.

Мы вышли из гостиной и взяли курс на кухню.

Карл прихватил свою куклу, хотя я втайне надеялась, что он оставит мистера Лимбо сидеть на стойке бара. Но, видимо, марионетка стала частью Карла: он не мог расстаться с ней ни на минуту.

Карл зажег свет на кухне, постоял, осматриваясь, и показал на дверцу:

— Вот! — он был доволен. — Здесь начинается лестница, которая ведет в подвал.

— Хорошо, идем, — сказала я без особой радости.

Почему-то на лестнице не было света: Карл несколько раз щелкнул выключателем, но лампочка не загорелась.

— Хорошо, что у меня есть фонарик. В самом подвале должна быть еще одна лампочка.

— А может, не полезем в подвал? — робко спросила я. — Крикнем Дону, он нам ответит...

— Не ответит, если у них там с Эдвиной тайное свидание. Мой братец глуп, но не настолько, чтобы выдать себя, — Карл подмигнул мне. — Но мы с вами тоже можем уединиться. Для этого не обязательно лезть в подвал...

Я рассердилась:

— Ладно, умник, спускаемся.

Карл двигался боком, чтобы свет от фонарика падал на ступеньки. Это упростило мне спуск. Мы прошли почти всю лестницу, когда Карл вдруг резко затормозил, и я ткнулась лицом ему в спину.

— Господи! — воскликнул он.

Интересно, что это такое интересное он увидел в подземелье, чтобы я получала синяки?

— Могли бы крикнуть мне «стоп». Ведь я могла разбить лицо!

— Свечи!

— Какие свечи? Причем тут свечи? Это не оправдывает...

Я замолчала, потому что, заглянув за плечо Карла, увидела множество небольших свечей, стоящих на темном холодном полу подвала. Десятка два колеблющихся язычков пламени не могли осветить все подземелье, а лишь создавали атмосферу таинственности и страха.

Я заметила паутину. На стенах подвала блестела влага, стойкая затхлость и сырость вызывали приступы тошноты.

— Мне страшно, Карл, — прошептала я. — Пойдем наверх. И побыстрее!

— Да-да... Здесь никого нет. Впрочем, что это? Кто там?

Он направил луч фонарика в угол, и я вскрикнула. На полу лежал мужчина, и очень хорошо мне знакомый.

Я подбежала и перевернула его на спину.

— Дон!

Из глаз моих брызнули слезы. Осторожно ступая, подошел Карл и склонился над неподвижным телом. Потом повернулся ко мне:

— Перестаньте!

— Э... что? — я размазывала слезы по щекам.

— Перестаньте изображать безутешную вдову. Ваш муж не умер. Видите: он дышит. Лучше принесите воды. Возьмите мой фонарик, — он впихнул его в мою ладонь. — Дойдете?

Не помню, как я взлетела по лестнице. На кухне нашла кувшин, набрала воды и возвратилась в подвал.

Карл сбрызнул лицо Дона и смочил ему губы.

Дон не открывал глаз.

Тогда Карл набрал полный рот воды и устроил моему «мужу» холодный душ.

— Что вы делаете? — заорала я. — Так вы его совсем погубите!

— Ничего, главное — чтобы Дон пришел в себя.

Дональд, наконец, открыл глаза. Мы услышали стон:

— О, моя голова! Кто меня ударил?

Голос его был таким слабым, что у меня сжалось сердце. Я присела и осторожно приподняла голову Дона. Карл светил фонариком. Вместе мы осмотрели Дональда и обнаружили кровоподтек, а затем и шишку над правым ухом.

— Ничего страшного, — сказал Карл. — Кто-то ударил тебя сзади. Это не смертельно. А головная боль скоро пройдет.

— Ты так легко это говоришь, потому что с твоей головой все в порядке, — обиделся старший брат.

— Перестань! — прикрикнул Карл. — Лучше скажи, кто мог тебя так приласкать? Ты заметил что-нибудь подозрительное?

— Нет, я не видел... Наверное, этот человек подошел ко мне очень тихо.

— Тогда у меня другой вопрос: зачем ты сюда спустился?

Дон приподнялся и сел. Он был невероятно грязен, паутина свисала с плеч, пижама промокла и пропахла сыростью.

— Я спал, — с трудом ворочая языком, начал он. — Вдруг посреди ночи сквозь сон услышал звон цепей. Потом раздался крик, и я окончательно проснулся. Решил, что надо проверить, кто кричал и почему. Я помнил, что говорил Фабиан про цепи и свечи...

— Все понятно, — перебил его Карл. — И что же было дальше?

— Ничего. Дальше ничего, — Дон хлопал ресницами и потирал голову. — Света на лестнице не было, но я захватил спички и попробовал освещать дорогу ими. На лестнице я поскользнулся и едва не упал. Громко выругался... Наверное, тот, кто находился здесь, внизу, услышал мой голос и приготовился встретить меня с чем-то тяжелым в руках. Едва я сошел с лестницы, как меня огрели...

— А эти свечи... Они горели? — спросил Карл.

— Не помню... Моя голова!

Дон попытался приподняться, и это усилие вызвало у него сильнейший приступ боли.

— Кто тут потерял голову? Успокойся, твой качан у тебя на плечах, — закудахтал мистер Лимбо.

— Карл, перестань! Твоя идиотская кукла раздражает меня, — взмолился Дон. — У меня нет настроения для шуток, пойми же!

— Мой братец меня разочаровывает, и с каждым днем все больше, — насмешливо хмыкнул Карл. — Не стоит корчить из себя больного. Я осмотрел твою голову и гарантирую полное выздоровление. Уж не притворяешься ли ты? Я надеялся, что вы с Эдвиной устроили тут хорошенькую оргию и она пристукнула тебя за то, что ты не проявил должного усердия...

— У тебя остроумие подростка! — скривился Дон.

Я сочла своим долгом вмешаться и погасить ссору в самом начале:

— Нам всем надо как можно скорее подняться наверх и занять места в своих постелях, — строго сказала я. — Тебе, Дон, нужна медицинская помощь, и я ее окажу. У меня есть навыки обращения с йодом и бинтами, а аспирин ты выпьешь сам.