Сын Чернобога - Шведов Сергей Владимирович - Страница 23

Предложение хазара показалось князю дельным, это был единственный способ спасти пехотинцев от окончательно разгрома. Но для того, чтобы пехота успела отойти, не потеряв строя, следовало хотя бы ненадолго остановить варяжскую фалангу. К счастью, конным хазарам это удалось. Пеший полк киевлян, потерявший уже до половины ратников, сумел перестроиться и отступить к смоленским стенам, и как раз в этот момент на них ударили конные варяги, неожиданно вынырнувшие из снежной круговерти.

– Князь Трувар, – в ужасе крикнул боярин Доброгаст, указывая мечом на щит, украшенный трезубцем.

Подошедшие псковитяне с ходу включились в битву, в мгновение ока смяв киевскую пехоту. Положение хазар, уткнувшихся в варяжскую фалангу, сразу же стало отчаянным, ибо с тыла на них насели новгородцы Воислава, а сбоку уже готовились ударить псковитяне Трувара, почти смявшие пехоту.

В тот миг, когда Аскольду уже показалось, что все кончено, со стен Смоленска на головы атакующих псковитян обрушился град стрел, и едва ли не первая из них вонзилась в шею князя Трувара. Аскольд краем глаза видел, как варяг покачнулся в седле и стал медленно валиться с коня.

Неожиданная поддержка кривичей спасла киевскую пехоту от окончательного истребления. Уцелевшие псковитяне стали осаживать коней и пятиться назад. Хазары не замедлили воспользоваться их отступлением и, выскользнув из кольца, почти задушившего их, отошли под защиту смоленских стен. Туда же устремились и дружинники князя Аскольда. Варяги, опасавшиеся, видимо, нового подвоха со стороны кривичей, за ними не пошли. Пока что трудно было сказать, кто одержал победу в этой кровопролитной битве, но передышка, желанная для обеих сторон, кажется, наступила.

Из приоткрывшихся ворот Смоленска выехали несколько всадников, в которых Аскольд без труда узнал кудесников Коловрата и Людогнева, а также боярина Стемира.

– Спасибо за поддержку, – насмешливо бросил бек Богумил кривичу.

– Помог, чем смог, – вздохнул Стемир.

Судя по всему, даже уговоры кудесников Коловрата и Людогнева не подействовали на смолян, и они продолжали упорствовать в намерении держаться подальше от чужой свары. Аскольд их за это не осуждал – своя рубашка ближе к телу. Среди горожан едва ли не половину составляли родовичи князя Градимира и бояр, захваченных в залог воеводой Олегом, и рисковать их жизнями смоляне не хотели.

– На наших лучников ты можешь рассчитывать, князь, – сказал Стемир. – Это не будет противоречить нашему договору с воеводой Олегом. Но городские ворота мы вам не откроем и за стены не пустим.

– Князь Трувар Рерик убит, – глухо сказал Аскольд. – И убит он смоленской стрелою. Перебив нас, варяги тут же примутся за вас, Стемир, ибо убитого брата Черный Ворон вам не простит.

Боярин Стемир схватился за голову – куда ни кинь, всюду клин! Выходит, зря он поддался на уговоры кудесников. И киевлян не спас, и свой город погубил. В словах Аскольда он не усомнился – слишком уж большим человеком был князь Трувар, чтобы его смерть сошла кривичам с рук.

– Раненых возьмешь? – хмуро глянул Аскольд на Стемира.

– Возьму, – нехотя отозвался тот. – Куда деваться-то. А вам лучше договориться с Рериком. Крови вы и без того пролили немало, если уйдете отсюда живыми, то считайте, что вам повезло.

– А как же вы, Стемир? – спросил воевода Олемир.

– Будем уповать на то, что жизни пятисот варягов и воеводы Олега стоят жизни князя Трувара.

– Он прав, – тихо сказал боярин Гвидон. – Против нового удара Черного Ворона нам не устоять. В Смоленск нас не пустят. К селам и усадьбам нам не пробиться. Просто отступить нам не дадут. Как только мы оторвемся от стен, нас тут же атакуют. Но и стоять в чистом поле долго мы не сможем – вымерзнем. Надо договариваться.

– Мы не знаем, какие потери у Рерика, – возразил бек Богумил. – Возможно, он потерял еще больше. Я обещал каган-беку Ицхаку голову Черного Ворона и сдержу свое слово. Мы не сможем долго стоять на морозе, это правда, а разве варяги смогут? Рано или поздно им придется отойти и разбрестись по селам и усадьбам, где мы сможем их атаковать. К тому же Рерик не знает, что нас не пускают в Смоленск, и мы сможем с выгодой распорядиться его неосведомленностью.

– Бек прав, – спокойно сказал кудесник Коловрат. – Положение Рерика нисколько не лучше нашего. И они, и мы пролили много крови. Новая битва обойдется еще дороже. Пусть исход этой войны решит поединок. Бек Богумил, ты готов бросить вызов князю Воиславу Рерику?

Ганн Кончак, стоявший поодаль, открыл было рот для возражений, но Богумил опередил его:

– Я готов к поединку, кудесник, но согласится ли на него Черный Ворон?

– Это уже не твоя забота, иудей, – с трудом разжал смерзшиеся губы Коловрат. – Переговоры с Рериком мы с кудесником Людогневом берем на себя.

Аскольд промолчал. Это был страшный выбор, но он давал надежду. В конце концов, жизни тысяч славян стоят жизни одного хазарского бека или одного варяжского князя. Даже если падут оба, то смертью своей они спасут многих. Но пусть это будут последние жертвы на алтарь кровавых языческих богов. Во всяком случае, Аскольд им больше жертвовать не будет, ни кровью, ни медом. Христова вера должна взять верх в Киеве и на всех славянских землях. Пришла пора сыну кудесника Гордона сорвать личину и показать всем свое истинное лицо.

Аскольд скосил глаза на боярина Гвидона, и тот в ответ согласно и ободряюще кивнул.

– Хорошо, – твердо сказал Аскольд. – Я согласен. Пусть воевода Олемир и ган Кончак проводят кудесников к варягам.

Ган Кончак хотел было возразить киевскому князю, но в последний момент передумал и без споров сел в седло по примеру воеводы Олемира. Кроме десятка дружинников и хазар, кудесников сопровождали и несколько волхвов самого высшего ранга, если верить длинным седым бородам и белым волосам, выбивающимся из-под бобровых шапок.

Ехать пришлось недолго, у ближайших зарослей посланцев князя Аскольда перехватил варяжский дозор.

– Убери руки, неуч, – прикрикнул на десятника Людогнев. – Пред тобой кудесники славянских богов. Веди нас к великому князю.

Великий князь Воислав сидел за столом в усадьбе боярина Стемира, совсем недавно покинутой князем Аскольдом. На столе лежало тело князя Трувара, которого ган Кончак опознал с первого взгляда. Рерик был черен ликом и на вошедших волхвов даже не взглянул.

Кудеснику Коловрату пришлось заговорить первому, и голос его прозвучал в наступившей тишине неожиданно мягко:

– Князь Трувар уже нашел свою дорогу в страну света, а нам, Воислав, этот путь еще предстоит.

– Зачем пришел, кудесник? – хрипло спросил Рерик, поднимая на Коловрата холодные, как лед, синие глаза.

– Ты пролил много крови, князь Воислав, Аскольд пролил ее не меньше. И кровь эта славянская. Боги не могут спокойно смотреть, как вы с Аскольдом, одержимые властолюбием, истребляете их сыновей. И мы, кудесники, решили, что вы зашли слишком далеко. Ты, Воислав, пролил кровь первым. Ты убил кудесника Божидара, Белого Волка Вадимира и многих других ладожских старейшин.

– Не я начал замятию, – зло процедил Воислав.

– Возможно, – не стал спорить с ним Коловрат. – Но боги пока не сказали своего слова. Они молчат. А волхвы ждут ответа.

– Ты требуешь божьего суда, кудесник?

– Ты угадал, князь Воислав. Со мной согласен кудесник Людогнев и все волхвы Даджбога и Перуна. Пока боги не скажут своего слова, мира на нашей земле не будет. Мы не можем и дальше пребывать во мгле. Возможно, ты прав в своих стремлениях и боги на твоей стороне, возможно, ты заблуждаешься и ведешь к гибели весь славянский мир. Бек Богумил бросает тебе вызов, и, по нашему мнению, ты должен его принять.

– А почему ты выбрал иудея, кудесник?

– Это не я выбрал, Воислав, это ты назвал рахдонитов своими врагами, но пока что лил только славянскую кровь. Если ты убьешь иудея, то я первый скажу, что боги на твоей стороне и что путь твой начертан свыше. Все волхвы Даджбога и Перуна признают тебя избранным и пойдут за тобой к цели, намеченной богами. Смоленск останется за тобой, князь Рерик, а киевляне и хазары уйдут в свои дома, не пролив больше ни капли крови.