Сын Чернобога - Шведов Сергей Владимирович - Страница 11

– Я приказал раздать оружие монахам, – услышал епарх голос патриарха за спиной.

– Бесполезно, – стиснул кулаки в бессильной ярости Мануил. – Даже если мы устоим сейчас, то повторным штурмом они нас обязательно сомнут. Это мой последний резерв.

Епарх обернулся и ткнул пальцем в жалкую кучку «бессмертных», стоящих чуть поодаль, на ступеньках роскошного дворца.

– И что ты предлагаешь? – потерянно спросил патриарх.

– Надо платить, Фотий, иного выхода я не вижу.

– А я ведь вспомнил, где видел толмача их князя Аскольда, – сказал вдруг патриарх. – Он был в свите епископа Сергия, приезжавшего к нам из Рима пять лет назад.

– Значит, без папы Николая в этом деле не обошлось, – процедил сквозь зубы Мануил. – Будь они все прокляты! И франки, и русы!

Бек Богумил взобрался на стену одним из первых. Ромеи дрались с отчаянием обреченных и едва не опрокинули его хазар, слишком рано уверивших в свое превосходство. К счастью, на помощь беку подоспели русы Листяны во главе с ним самим. Совместными усилиями им удалось закрепиться на стене и потеснить «бессмертных» влево и вправо. У ног бека Богумила раскинулся огромный город, а он никак не мог выбрать время, чтобы бросить на него взгляд.

К ромеям подошло подкрепление. Судя по всему, осажденные снимали «бессмертных» с дальних участков, где натиск русов был не столь велик либо его не было вовсе, и гнали сюда, где успех нападающих становился все более очевидным. Впрочем, и русов на стене становилось все больше и больше, и они стали медленно стекать по окровавленным ступеням вниз, где замер в ужасе беззащитный город.

Богумил после короткой стычки смахнул голову подвернувшемуся ромею и бросился на помощь Листяне, который отбивался сразу от троих «бессмертных».

– Спасибо, бек, – поблагодарил он Богумила. – При случае отплачу той же монетой.

Листяна дышал тяжело, но в его глазах не было испуга. Этот напуск не был для него первым. Надо полагать, этому человеку не раз доводилось попадать в самые отчаянные переделки, но, увы, годы брали свое, и сорокапятилетнему мужчине не просто было угнаться за куда более молодым беком. Впрочем, сил у Листяны было еще в достатке, и он тут же доказал это, перехватив ромейский меч, занесенный над головой Богумила.

– Долг платежом красен, – засмеялся бек и бросил наконец взгляд на царственный город, купающийся в лучах восходящего солнца.

Константинополь был столь велик, что у Богумила дух перехватило. Нет, не зря столицу Византии называли самым большим городом в ойкумене. Ни Киев, ни Итиль не шли с Царьградом ни в какое сравнение и уступали ему размерами в лучшем случае в десять раз.

– К воротам надо прорываться, – сказал Листяна. – Откроем ворота, и город наш.

Богумил в этом не был уверен. Если у каждого из этих каменных домов они потеряют по одному русу, то некому будет собирать с ромеев заслуженную виру. Но отдельные отряды русов уже проникли в город, и сражение закипало на его многочисленных улочках и площадях.

– По-моему, это просьба о перемирии, – предположил Листяна, вслушиваясь в звуки труб, перекрывающих шум битвы.

– Считаешь, что пришло время для переговоров? – с сомнением глянул вниз Богумил.

– Не хотелось бы предавать огню такой красивый город.

– Неужели жалко? – удивился бек.

– Боюсь задохнуться в дыму, – усмехнулся в длинные усы Листяна.

Патриарх Фотий сразу узнал в спустившихся со стены людях своих недавних знакомцев. Именно хазарский бек и воевода русов с бритой почти наголо головой громче других возражали против заключения мира с ромеями. Что ж, в храбрости этим людям не откажешь, как и в умении держать слово – обещали взобраться ночью на стены и взобрались ромеям на беду.

– Мы принимаем ваши условия, – сказал патриарх Фотий, а инок Мефодий, недобро глядя на русов, тут же перевел его слова.

– Это храм твоего бога? – кивнул на величественное строение, увенчанное крестом, Листяна.

– Да, – подтвердил Фотий.

– Тогда поклянись его именем, что сдержишь слово.

– Я патриарх всех христиан, – спокойно отозвался Фотий. – Данное мной слово крепче этих каменных стен.

– Три миллиона денариев, – сказал бек Богумил по-гречески.

– Я помню, – отозвался Фотий. – Вы получите их.

Глава 4

НОВГОРОД НА ЛАДОГЕ

Весть об удачном походе князя Аскольда в Царьград дошла до Воислава Рерика осенью. Нельзя сказать, что она его огорчила, но и не обрадовала. Киевляне продемонстрировали свою силу не только надменным ромеям, но и новому великому князю приильменских словен, которого многие в этих землях терпели, но частенько называли самозванцем. И хотя походы, совершенные новым великим князем в земли мери и муромы, были удачны, но все же городишко Ростов не Константинополь, а примученные варягом беспокойные вепсы не ромеи. Об этом князю Воиславу сказал боярин Вадимир, и все старейшины словенских родов отозвались на его слова кривыми усмешками.

– От кого ты узнал подробности о походе? – спросил Воислав у боготура Осташа, который нахохленным старым сычом сидел у стола, накрытого в просторной горнице.

– От Листяны сына Искара, – отозвался боготур. – Ты его должен помнить. Тогда он был зеленым юнцом, а ныне ему уже на пятый десяток перевалило.

– Много взяли?

– Виру с ромеев содрали в три миллиона, ну и прочего добра нахапали изрядно.

– Хазары помогли Аскольду?

– А ты откуда знаешь? – удивился Осташ.

– Догадался, – усмехнулся Воислав. – Уж больно удачно они выбрали время для удара. На Искара Урса можно рассчитывать?

– Это смотря в чем, – нахмурился Осташ. – Войны между своими не хочет никто. Да и с хазарами у русаланов пока что мир.

– Однако дань они им платят.

– Русаланы – нет. Платят северцы, радимичи и вятичи. Но эта дань не настолько обременительна, чтобы бросаться в кровавую сечу.

– Что сказала тебе кудесница Дарица?

– На ее помощь ты можешь рассчитывать, Воислав, как и на помощь ее дочери, княгини Милицы. Обе они люто ненавидят хазар. Но мужи радимицкие пребывают в раздумье. Иные говорят, что хазарская пята – не тяжелее новгородской. Наслышаны они о тебе, Воислав, а иные видели воочию.

Не все сказал боготур великому князю, про Олегаста утаил, а потому и буравил его Воислав синими глазами, ждал полной откровенности. Но и Осташ не вчера на свет народился, знал, о чем можно сказать вслух, а о чем лучше, промолчать.

– Ярл Хокан пришел в Новгород седмицу назад, – спокойно сказал Рерик. – Я этому лису не верю.

– Много у него викингов?

– Две сотни на четырех драккарах. Свеи, похоже, встревожены моими действиями в верховьях Волги. Взяв Ростов и Муром, мы перекрыли доступ хазарских и арабских товаров в Бирку.

Осташ знал, что Бирка, расположенная на побережье свейских земель, соперничала в торговле с варяжскими городами. И после того как князь Гостомысл перекрыл путь хазарским купцам через территории ильменских словен, те протоптали дорожку по землям муромы и мери именно к свеям. Со взятием Ростова и Мурома варягами Рерика эта ниточка, связывающая Итиль и Бирку, оборвалась, к большому огорчению тех и других.

– Думаешь, свеи решаться на войну? – спросил Осташ.

– Вряд ли. Воевать-то им придется не только со мной, но и со всей Варгией. Варяжские князья, бояре и купцы не настолько глупы, чтобы уступить первенство в торговле на Балтике. Теперь, с развалом империи Каролингов, у нас развязаны. Думаю, каган Мстивой сумеет обуздать свеев, если те вздумают вмешаться в наши дела. Меня иное тревожит. Хазары и свеи вполне способны сговориться с новгородскими боярами и волхвами Перуна и нанести удар из-за угла. Да и к Аскольду Киевскому у меня нет веры. Сивар перехватил его гонца к боярину Вадимиру.

– И что сказал гонец?

– Аскольд предлагает помощь Вадимиру. Не только свою, но и князя кривичей Градимира.

– А что ты собираешься делать?

– Построить новый город, – сверкнул глазами Воислав. – Мне нужен стольный град, где хозяином буду я, а со мной – преданные воеводы. Я уже послал Трувара к озеру Ильмень с наказом построить город. Оттуда будет проще выйти к Пскову, Полоцку и Смоленску, и у кривичей сразу отпадет охота вмешиваться в наши дела.