Крадись, ведьма! - Браун Картер - Страница 17

— Вы?! — Он выплюнул это слово. — Через минуту я размозжу вам голову, Дэниел, — сказал он со свирепым предвкушением, — а потом повидаюсь с женой. Не стоит говорить, что я с ней собираюсь сделать, но она уже никогда не будет прежней, если даже ей удастся выжить.

— Ладно, Ники-бой, — согласился я. — Значит, вы всё-таки маньяк, и я зря трачу своё красноречие. — Я повысил голос по меньшей мере на октаву. — Отлично, стреляйте! Размозжите мне голову.

Я с надеждой поглядывал на дверь спальни, но она не шевельнулась. «Как можно так крепко спать!» — думал я в отчаянии.

— Все в своё время, Дэниел, — сказал Николас. — Не расклеивайтесь. Я хочу, чтобы вы немного попотели.

Мне показалось, что дверь спальни приоткрылась. Я прищурился, но она оставалась неподвижной, потом опять приоткрылась на целый дюйм. Я старался не подать виду, что наблюдаю за ней.

— Почему вы молчите, Дэниел? — Николас Блэр ухмыльнулся. — Помнится, вы любили поговорить. «Актёры могут одурачивать людей только в театрах, им никогда не обмануть маляра». Разве это не ваши слова?

Дверь отворилась шире, и появилась Чарити Адамс, которая побледнела, когда увидела пистолет в руках Николаса Блэра.

— Я просто размышлял, Ники-бой, — сказал я. — Если бы у меня был камень, я бы постарался бросить его незаметно, чтобы он упал позади вас и чтобы вы обернулись посмотреть, что это был за шум. Это дало бы мне возможность прыгнуть на вас и отобрать у вас пистолет… Если бы у меня был камень.

Я увидел, как Чарити набирает в грудь воздух, и чуть подался вперёд, готовясь.

— Николас! — громко сказала она.

Он подскочил от неожиданности, и его голова рывком повернулась к ней. В тот момент я ракетой метнулся вперёд. Моя правая рука была вытянута, а кисть согнута под углом девяносто градусов, так что основание ладони пришлось Ники в подбородок, имея за собой сто восемьдесят фунтов летящего Бойда.

Николаса подбросило в воздух. Его тело начало описывать сальто, внезапно и резко остановленное стеной. Ударившись об неё, он скользнул по ней и остался неподвижным. Я осторожно подобрал свой пистолет, молча передал его Чарити. Судя по её лицу, разговаривать с ней было бесполезно.

Я подошёл к Ники-бою. Ощупав его, убедился, что все его кости целы. Я втащил его в спальню и положил на кровать, связав ему руки и ноги ремнями. К тому времени, как я с этим покончил, к Чарити вернулся голос.

— Он что, с ума сошёл? — пробормотала она.

— Наверное. Спасибо, что помогли мне. Я думал, что вы никогда не проснётесь!

— Если бы вернулись чуть пораньше, он бы не вошёл сюда, — холодно сказала она. — И тогда я, может быть, ещё не спала бы!

— Что такое, Чарити? Я думал, что после этой ночи с жизненным опытом покончено.

— Девушка может передумать, правда? Разве не для того существуют девушки?

— Ну, не совсем. Как-нибудь в другой раз я расскажу вам об этом. А пока запомните, что здоровый дух и здоровое тело могут быть самой опасной комбинацией, какая только бывает!

— Спасибо, профессор! — ответила она. — Я… Эй! Куда вы?

— Ухожу. Мне надо поговорить с одним человеком, которому сломали руку, хотя при этом никого не было. Вернусь к ленчу. Твёрдо обещаю!

— Подождите! — завопила она. — Вы не можете оставить меня одну! Что я буду с ним делать?

— Я бы не открывал дверь спальни, детка. Сдаётся мне, что он не будет счастлив, когда очухается.

— А что, если он по-настоящему болен?

— Если ему действительно будет плохо, вызовите врача. Делайте, что хотите, но ни в коем случае не развязывайте его и поверьте: это для его блага, не для моего.

Я быстро захлопнул дверь, пока она не придумала новых вопросов. И почему она подняла весь этот шум из-за какого-то пустяка — покараулить несколько часов Николаса Блэра? Чёрт возьми! Я даже не брал с неё за квартиру!

Глава 10

— Доктор Фрэзер занят, мистер Бойд, — сухо сказала секретарша.

— Чем? — спросил я.

Она бросила на меня взгляд, полный отвращения, потом овладела своими чувствами и просто не смотрела на меня.

— Долго он будет занят? — настаивал я.

— Не имею представления, мистер Бойд.

— Полчаса? Три недели? У него что, неприятности?

— Не знаю, мистер Бойд. И, пожалуйста, погасите свою сигарету.

— Хорошо, — сказал я и щелчком послал окурок в открытую дверь на посыпанную гравием дорожку. Она с ненавистью уставилась на тлеющий окурок. Мне следовало бы проглотить его.

Прошло долгих десять минут.

— Он всё ещё занят?

— Мне не сообщали, что он освободился, мистер Бойд.

— Жаль. — Я ободряюще улыбнулся ей, и у неё стало такое оскорблённое выражение, словно её изнасиловали.

Прошло ещё десять долгих минут, и я задал тот же вопрос и получил тот же ответ.

— Вы уверены, что он занят, или говорите это для того, чтобы я ушёл?

— Я не знаю, мистер Бойд!

— Ну ладно. Я подожду.

Я облокотился о её стол. Она подалась назад и чуть не упала с кресла.

— Знаете, — сказал я ей доверительно, — я и сам вроде психиатра-любителя.

— Чрезвычайно опасная практика, — объявила она натянуто.

— Скажите мне, — понизил я голос до шёпота, — вы краснеете, когда видите среди белья трусы доктора Фрэзера?

Она, кажется, достигла предела. С воплем отчаяния она умчалась по коридору.

Через несколько секунд телефон на её столе издал вежливый звук. Я поднял трубку и скромно произнёс:

— Приёмная!

Некоторое время в трубке была тишина.

— Кто это? — спросил в трубке изумлённый голос. Я узнал голос доктора Фрэзера.

— Это Дэнни Бойд, док, — сказал я. — Я слышал, вы заняты?

— Почему вы отвечаете на звонки? Где моя секретарша?

— Мне кажется, она обнаружила дырку у себя в голове и убежала от расстройства.

— Вы что, пьяны? — загремел он.

— Всего лишь устал, док, от ожидания. Дело у нас срочное и его нельзя откладывать надолго.

— Мне нечего обсуждать с вами, мистер Бойд! — свирепо сказал он. — Если через пять минут вы не уберётесь, я вызову полицию!

— Вы больше ничего не порвали, док? — вежливо спросил я.

В моём ухе раздался бессвязный звук, и я подождал некоторое время, прежде чем заговорить снова.

— Мне, надо побеседовать с вами или с человеком, которому сломали руку. И если я не поговорю ни с кем из вас, через пять минут я позвоню с этого телефона в федеральную полицию.

— Хорошо. Я приму вас, но не больше, чем на пять минут.

Открывая дверь его кабинета, я подумал, что все это время он, очевидно, находился здесь.

— Я буду вам очень благодарен, если вы изложите своё дело как можно короче, — отрывисто сказал он. — Сегодня у меня много пациентов.

— Это займёт совсем немного времени, — уверил я его. — Часа три тому назад я говорил с Николасом Блэром.

Он застыл в кресле.

— Кто его нашёл? Полиция?

— Его ещё не нашли. Это была, можно сказать, доверительная беседа.

— Вы сознаёте, что нарушили закон?

— Сколько законов нарушили вы за последние дни, док?

Его пальцы с такой силой впились в полированную крышку стола, что на миг мне показалось: сейчас он сделает нечто ужасное.

Но он передумал.

— Убирайтесь! — сказал он хрипло.

— Если для вас нужно произносить по слогам, я могу, — сказал я. — Едва увидев Николаса Блэра, вы сочли его опасным. Настолько опасным, что посоветовали его жене подвергнуть его немедленной изоляции. Вам пришлось позвать двух санитаров, чтобы отобрать у него нож и силой вытащить из кабинета. «Глубокая шизофрения!» — заявили вы, доктор.

— И я был прав! — перебил он, но за словами не чувствовалось убеждённости.

— В тот же вечер он уходит отсюда, — продолжал я, — даже не встретив по дороге никого, кто бы мог остановить его. Дверь настежь. По какому-то счастливому совпадению на улице стоит машина с ключами, услужливо оставленными в замке зажигания. Ваша машина, доктор!

Я закурил сигарету и смотрел, как он старается унять дрожь в руках. Он старался изо всех сил, но у него ничего не получалось. Дрожь заметно усиливалась. Он убрал руки со стола и попытался спрятать их, но к этому времени дрожь уже добралась до его плеч.