Ангел - Браун Картер - Страница 6

— Мне достаточно вашего слова, Клиф, — заверил я его.

— Будто бы! — Он с недоверием посмотрел на меня. — Послушайте! Знаю я вас, копов! Вам бы только найти подходящего парня, на которого можно все навесить… Найти такого, который не может себя защитить себя. Вот как вы, копы проклятые, работаете!

— С этим самолетом все было в полном порядке, — рявкнул я, — только до тех пор, пока кто-то не подложил в него бомбу замедленного действия.

— Бомбу?! — От потрясения у Клифа буквально отвисла челюсть. — Так вот как это случилось!

— К такому заключению пришли все эксперты, а у меня нет оснований им не верить, — пояснил я. — Они считают, что взрывное устройство было спрятано в фюзеляже. Вы считаете, такое возможно?

Немного подумав, Уайт медленно кивнул нечесаной головой:

— Да, думаю, возможно. Наверное, кто-то зашел в ангар прошлой ночью и сделал это, будучи уверенным, что никто не станет заглядывать в фюзеляж. Черт, что же это за подлый, грязный трюк — проделать с человеком такое во время полета!

— Это называется убийством, — веско заявил я. — Надеюсь, Клиф, вы поможете мне найти того, кто это сделал.

— Не очень-то это просто, — пробормотал он. — Я ведь не бываю в доме Крэмера, я же только наемный служащий. Так что кроме всего этого шума ни черта не знаю о том, что там происходит.

— Сколько лет вы работаете у Крэмера?

— С пятьдесят третьего года. Я как раз только вышел из больницы, когда он предложил мне эту работу. С тех самых пор я все время здесь.

— А до этого вы знали Крэмера?

— Конечно! — Его рот искривился в безобразной ухмылке. — Очень хорошо его знал — я прошел с ним почти всю Корею. — Он немного помолчал, глядя на свою искалеченную левую ногу, потом продолжил:

— Майор Митч Крэмер — лучший летчик эскадрона, а Клиф Уайт — навеки преданный ему механик, вот кем мы тогда были. До того проклятого утра, когда майор накануне выпил больше обычного и поэтому был не очень осторожным. — В неожиданном приступе бешенства Клиф шаркнул больной ногой по земле. — А знаете, что он потом сказал? «Ты — тупой болван, Уайт. Какого черта ты не убрался с дороги?» Да, майор — настоящий парень! — Он зло сплюнул в грязь. — Вот именно — настоящий! После того как меня уволили из авиации, он нашел специалиста, который надеялся, что сможет что-нибудь сделать-с моей ногой, — так что я провалялся в госпитале почти год, пока этот док пытался вправить мне кости, и ничего не получалось, а майор оплачивал все расходы. А когда док наконец отказался от меня, майор дал мне эту отличную работу — смотреть за его самолетом. Так что, — его лицо искривилось еще больше, чем больная нога, — он так здорово ко мне относится, что пусть только кто попробует назвать меня калекой, я над ним посмеюсь! Можете представить, лейтенант, каково улыбаться такому калеке, верно?

Я не знал, что сказать ему на это, потому я закурил сигарету, чтобы хоть что-нибудь делать, потом посмотрел на часы, будто только сейчас спохватился, что уже поздно.

— Что ж, думаю, мне пора пройти в дом, — постарался я произнести беззаботным тоном. — Приятно было поговорить с вами, Клиф. Еще увидимся как-нибудь.

— Можете быть уверены, лейтенант. — В его голосе снова послышалась злобная интонация. — Так как насчет того, чтобы я починил вам поршень? — Только не сейчас, — слишком поспешно отказался я. — Но спасибо за предложение.

Шагая к дому, я чувствовал у себя между лопатками его пронзительный, злобный взгляд.

Глава 3

Открыв мне дверь, сержант Полник довольно долго разглядывал меня, сморщив неподвижное, толстое лицо в болезненную гримасу. Меня это не удивило — любое умственное напряжение стоило ему физических мук.

— Лейтенант? — словно сомневаясь, спросил он. — Хотите войти в дом?

— Правильно, — ответил я, восхищенный его догадкой. — Для этого я и постучал в дверь.

— Так я и думал, — мрачно заметил Полник. — Знал, что это было слишком хорошо, чтобы продлилось долго.

Объясняться быстро он не умел, а у меня под рукой не было лома, чтобы подтолкнуть его, поэтому я терпеливо уточнил:

— Что — слишком хорошо?

— Да как я управлялся здесь с этим делом, пока вы были в офисе шерифа, — мечтательно пояснил он. — За все время работы с вами мне впервые попались две такие красотки, за которыми я должен следить. Знал, что это долго не протянется.

— Ничего, и на вашей улице будет праздник, — посочувствовал я ему. — Во всяком случае, мы только начинаем расследование, сержант. Так что кто знает, сколько еще красоток дожидается допроса по этому делу.

— Допроса! — радостно повторил он. — И это шикарное слово моя старуха запрещает дома произносить!

— В самом деле? — пробормотал я.

— Точно. — Его отталкивающее лицо вдруг исказилось еще более омерзительной ухмылкой. — Как вы сказали, лейтенант? Кто знает, сколько еще красоток дожидается допроса? Здорово! Я об этом не подумал. Если вы хотите поговорить с ними, лейтенант, то они сейчас на задней террасе, сидят там, выпивают.

— Красотки там одни?

— Нет, — недовольно буркнул он. — С ними эти ненормальные.., пилоты. А что случилось с таким здоровенным парнем, Макгрегором? Выглядит так, будто его переехал грузовик!

— Серьезно? — довольный донельзя, заинтересовался я.

— Верно слово. Нос у него раздулся на всю его толстую рожу! — усмехнулся Полник. — Хотите, чтобы я пошел с вами, лейтенант?

— Не вижу причин, почему бы вам не пойти. Когда в дело втянуто больше одной красотки, моя тактика — соблюдать справедливость и делиться с ближним дарами благосклонной фортуны.

— Хочу сказать вам кое-что про вас, лейтенант, — просиял сержант улыбкой довольного бегемота. — У вас большое сердце!

— Вот поэтому мне и приходится все время тревожиться о давлении, — отрезал я, шагая по широкому коридору.

Впав в игривое настроение, Полник больно ткнул меня в бок здоровенным, как молот, локтем и доверительно прохрипел:

— Чуть меньше допросов, лейтенант, и у вас не будет никаких проблем, верно?

Когда мы достигли террасы, восхитившей меня простором, высокими, от пола до потолка, окнами и пестрым мозаичным полом, я на секунду остановился в дверях, изучая тесную группку людей, сидящих за низким круглым столом.

Салли Крэмер, одетая в белоснежную кружевную блузку, узкие желтые брюки и разделяющий их темно-красный шелковый кушак, являла собой образец дамской элегантности. По одну сторону от нее сидел ее муж, Митч Крэмер, чье выразительное красивое лицо было омрачено глубоким раздумьем, по другую — Макгрегор, выглядевший, к моему удовольствию, точно так, как его описал Полник.

Между Макгрегором и Сэмом Фордом сверкала, как солнечный день, в облегающей рубашке и брюках из ткани с золотистой ниткой, очаровательная и соблазнительная Эйнджел. Все трое мужчин были одеты так же, как утром, составляя резкий контраст с нарядными женщинами.

Я вошел на террасу. Услышав мои шаги, вся группа обернулась и стала напряженно следить за моим приближением.

— Добрый вечер, лейтенант, — холодно произнесла Салли Крэмер, отбросив назад заученным жестом длинные темно-рыжие волосы. — Явились, чтобы присоединиться к поминкам?

— Замолчи, Салли! — одернул ее Крэмер. — Это я должен был быть сегодня в самолете, не могу об этом забыть.

— Дорогой! — Она легко коснулась его плеча. — Не можешь же ты винить себя за смерть Рэда — это было бы нелепо.

Макгрегор злобно уставился на меня.

— Ищете еще одной драки, лейтенант? — Его голос огрубел от выпитого. — Следующий раз все будет по-другому, черт! Совершенно иначе!

— В данный момент ищу убийцу, приятель, — приветливо ответил я. — Может, вы подойдете на эту роль?

Неожиданно Эйнджел улыбнулась, ее темно-голубые глаза смеялись надо мной, над остальными присутствующими и над всем этим проклятым миром.

— Вы не должны портить нам поминки, лейтенант, — проговорила она глуховатым голосом, хрипловатые нотки которого вызвали во мне внезапную дрожь желания. — Мы просто сидим здесь, беседуем и выпиваем, тяжело скорбя о потере летчика. Вот как раз говорили: «Добрый старина Рэд! Помнишь то время: как мы были на высоте двадцати тысяч футов, и тут из-за слепящего солнца появилось десять их самолетов. Если ты…»