Гум-Гам - Велтистов Евгений Серафимович - Страница 14

Все быстрее и быстрее скользило облако. Вот уже парус рвется из рук. Можно надеть рубашку, присесть.

И наши друзья влетают в голубой простор неба. И прямо перед собой видят приплясывающего на облаке Кри-кри. Вот так так! Оказывается, Кри-кри не успел удрать, пока они крутились в темном круге времени. Он как будто и не заметил, что его преследователи исчезли и снова появились. Он совсем рядом, машет им рукой, дразнится:

– Эй вы, тихоходы!

– Сам тихоход! – взревел, будто слон, Гумгам, удивляясь трубному голосу.

– Держи его! – подхватил Максим, радуясь, что наконец-то может кричать и слышать все звуки мира. – Ты не уйдешь от нас, Кри-кри!

Кри-кри даже испугался. Он бросился ничком на облако, зашлепал ладонями: «Быстрее, быстрее!» Гонка продолжалась.

То ли облако Кри-кри оказалось быстроходней, чем у наших друзей, то ли маленькому облачку тяжелее было лететь с двумя седоками, – так или иначе, Кри-кри ускользал от погони.

Он и не скрывал своей радости: подпрыгивал, хохотал, показывал длинный нос… Вот его облако завернуло за дом, скрылось из виду.

Друзья рыскали на голубом облачке между шарами, покрикивали от нетерпения:

– Кри-кри!.. Эй, Кри-кри!..

Кри-кри будто сквозь воздух провалился.

– Испортил всю игру! – сокрушался Гум-гам.

– Наверное, он так далеко удрал, что не может нас найти, предположил Максим. – Убегать интереснее, чем водить… Сколько сейчас времени, Гум-гам?

– Может быть, час. А может, пять часов. Это не имеет значения, легкомысленно ответил Гум-гам.

– Как это так? Если пять, меня давно ищут…

– Ты видишь – солнце на том же месте.

– Ну и что? – Максим взглянул на безмятежно синее солнце.

– Я тебе говорил: у нас всегда утро, – напомнил Гум-гам. – И на каких цифрах стоят стрелки часов – все равно. Часы могут идти, а время не движется. Время делает круг и превращается в ветер. А ветер несет с собой дома, деревья, клумбы, и нас с тобой… Это верно, Максим, что ночью люди растут?

– Конечно, – убежденно сказал Максим. – Однажды я за ночь вырос на целый сантиметр. Отец измерял мой рост вечером и утром, и получился один лишний сантиметр.

– В моей стране никогда не бывает ночи, – печально сказал голуболицый мальчик.

Максим внимательно посмотрел на Гум-гама, словно видел его впервые. Сердце его тревожно стучало. Он чувствовал: сейчас он узнает что-то самое важное в жизни друга.

– Сколько тебе лет, Гум-гам?

– Мне? – Гум-гам помедлил. – Наверное, десять… А тебе, Максим?

– Мне семь с половиной. Я родился пятого декабря. А когда у тебя день рождения?

– Я не помню… В последний раз, когда был мой день рождения, мне исполнилось десять лет. Но это было очень давно, я забыл даже когда. Вот почему я говорю: наверное, десять.

Максиму стало страшно. Спокойное синее солнце холодно смотрело ему в лицо. В голубом просторе плыли куда-то дома-шары. И нигде не было видно земли.

– Ты будешь приходить на все мои дни рождения, – взволнованно сказал Максим.

– С удовольствием, – согласился Гум-гам. – Но я не смогу пригласить тебя на свой день рождения. У нас всегда «сегодня» и никогда, уже не будет «завтра».

– Почему так случилось?

– Я не знаю, – простодушно сказал мальчик с голубым лицом.

– Пусть это тайна, – горячился Максим. – Ее все равно кто-то должен знать. И тогда можно чтото сделать.

– Лучше не спрашивать, – успокаивал его приятель. – Давай веселиться.

– Я догадался!.. – воскликнул Максим.

– Максим!.. – оборвал его Гум-гам.

– Я догадался! Надо спросить Автука…

– Молчи! – закричал Гум-гам.

Но было уже поздно. Белый бант-пропеллер легко соскочил с волос Максима, и мальчик камнем полетел вниз, к заросшей диким лесом земле, к страшным зверям, которых никто никогда не видел.

Гум-гам сорвал с головы бант и нырнул вслед за падавшим другом. Он успел схватить его за рубашку, проскочив встречное облако, схватил очень крепко одной рукой, а другой стал нащупывать карман. Еще несколько мгновений – и Гум-гам выхватил синий камень путешествий, бросил его вниз, к приближавшейся земле…

Максима резко перевернуло в воздухе, и сразу наступила темнота. Потом темнота рассеялась, и, словно из тумана, выплыли лица товарищей – Мишки, Сергея, Зайчика. Кто-то крепко держал его за плечи. Это был Гум-гам. Он отпустил Максима только сейчас, когда увидел, что они пробились сквозь космос и очутились в знакомой беседке – нос к носу с тремя приятелями.

– Спасибо, Гум-гам, – устало сказал Максим и вздохнул: – Какой я тяжелый! – После внезапного падения у него подгибались ноги. Он сел на лавочку, моргая от яркого солнечного света. – Ну что вы уставились? сказал он товарищам. – Мы путешествовали.

– Играли в новую игру, в салочки, – уточнил Гум-гам и внимательно посмотрел на Мишку, Сергея и Зайчика. – Почему вы так странно глядите на меня? Что-нибудь случилось?

– Случилось! – хором ответили трое и наперебой закричали: – Вовка Коробков разболтал всей школе!.. У него есть лунад! Учительница ищет тебя, Гум-гам! Что теперь будет?..

– Кто такой Вовка Коробков? – тревожно спросил Гум-гам.

– Он из пятого «А».

Гум-гам забегал по беседке.

– Несчастные умники! – бормотал он. – Эти школьники вмешиваются в нашу игру! Хотят все испортить! Надо что-то придумать!

– Наказать Коробкова, – сказал Максим и погрозил кулаком: – Подожди, мы с тобой еще сразимся!

Никто из приятелей, даже Гум-гам, не догадался, что Максим грозил кулаком невидимому врагу, который сорвал с него летающий бант и чуть не разбил о землю.

Я ничего не знаю

Неприятности в жизни Вовки Коробкова начались с того, что он проспал два урока. Вчера вечером Вовка подслушал разговор маленькой сестренки Алены с подружкой: они говорили о каком-то Гум-гаме, о его чудесах и о том, что ночью будет праздник для ребят. Вовка тоже не лег спать, стоял в темной комнате у окна и смотрел во двор, а когда хлопнула дверь и Аленка выбежала из подъезда, Вовка бросился следом. Вовка был маленького роста, никто даже не подумал, что он учится в пятом классе, а на синей поляне он держался подальше от Аленки. Нет ничего удивительного, что утром Коробков проспал и опоздал на занятия.

Он пришел в школу, когда была перемена. К нему подбежали товарищи:

– Ты что, Вовка, заболел? Анна Семеновна уже спрашивала, а никто не знает.

– Братцы, – шепотом сказал Вовка, – я могу теперь не учить уроки. Я все умею. – И он рассказал приятелям про ночной праздник и показал лунад с таинственными словами: «Я ВСЕ УМЕЮ».

Прозвенел звонок, и Вовка сел за парту. Он втянул голову в плечи, когда учительница вошла в класс; но она его сразу заметила.

– Вова Коробков, – сказала Анна Семеновна, – ты почему сегодня опоздал?

Коробков встал. Тридцать голов повернулись к нему – ждали, что он ответит. Вова смотрел на белую стену, а видел круглую луну с отломленным краем.

– Я был на дне рождения у товарища, – медленно начал Вова, – и проспал. – Он облегченно вздохнул, потому что наполовину сказал правду.

– Почему же тебя не разбудила мама?

Вова отчетливо увидел, как мама будит его утром, а он брыкается и кричит: «Сегодня нет уроков!» Вот и докричался… Теперь весь класс будет над ним смеяться.

– Она сама проспала, – сказал он и покраснел.

Учительница покачала головой:

– В следующий раз, когда пойдешь на день рождения, ложись, пожалуйста, раньше. Видишь, что получается? Ты, наверное, и уроки не выучил…

– Выучил! – обрадованно ответил Коробков.

– Хорошо. Прочти, пожалуйста, стихи, – попросила Анна Семеновна.

Коробков встал лицом к классу, откашлялся. Уж что-что, а стихи он знал и потому будет читать громко, во весь голос. И он начал:

Лето наступило,

Высохли цветы,

И гладят уныло

Голые кусты.

Коробков читал выразительно и не понял, почему заулыбались ребята. Заулыбались и зашептали: