Текла - Браст Стивен - Страница 23

В этот момент дверь дома Келли открылась, и оттуда вышел сам хозяин в сопровождении Пареша, Коти и нескольких незнакомых мне людей. Не знаю, что он такое сделал, но внезапно наступила невероятная тишина. Вся улица мгновенно смолкла. Это было нечто сверхъестественное. Все собрались вокруг Келли и ждали, буквально затаив дыхание, чтобы производить как можно меньше шума.

Он не поднимался на какое-нибудь возвышение, да и был невысокого роста, так что толпа полностью скрывала его от меня. Лишь постепенно я начал осознавать, что он что-то говорит. Казалось, его речь началась с шепота, а затем стала звучать все громче и громче. Не слыша его слов, я пытался оценить реакцию толпы. Что-либо определенное сказать было трудно, но все внимательно его слушали.

По мере того как его голос становился громче, я начал разбирать отдельные фразы, затем более крупные куски его речи.

– Они требуют от нас, – вещал он, – чтобы мы платили за их излишества, а мы отказываемся это делать. Они утратили все права управлять нашими судьбами, которые, возможно, когда-то имели. Теперь мы обрели право решать свою судьбу. – Тут его голос внезапно понизился, но чуть позже снова зазвучал громче. – Вы, собравшиеся сейчас здесь, лишь авангард, и эта битва – лишь первая из многих. – И еще чуть позже: – Мы не должны недооценивать их силы, как они недооценивают наши, но мы должны знать и их слабости.

Он говорил что-то еще в том же духе, но я был слишком далеко, чтобы понять, что происходит. Тем не менее они размахивали в воздухе оружием, и я видел, как улица все больше заполняется народом. Стоявшие в задних рядах слышали не больше, чем я, но энергично напирали на стоящих впереди. Атмосфера была почти карнавальная. Люди поднимали вверх свои палки, ножи и тесаки и с воплями размахивали ими. Они хлопали друг друга по плечу, обнимались, и я видел, как один выходец с Востока чуть не перерезал горло текле, который пытался его обнять. Они не понимали и не уважали своего оружия. Мне стало страшновато, и я решил уйти. Я вышел из своего угла и отправился домой – без каких-либо приключений.

Когда около полуночи Коти вернулась домой, глаза ее сияли. Собственно, не только глаза. Казалось, легкое сияние исходило изнутри ее головы, из под ее кожи. На лице играла улыбка, и в каждом ее движении, когда она снимала плащ и доставала бокал из буфета, ощущалось оживление и восторг. На голове у нее все еще была черная повязка.

Когда-то она уже так смотрела на меня.

Коти налила себе бокал вина, прошла в гостиную и села.

– Что случилось? – спросил я.

– Мы наконец переходим к делу, – ответила она. – Мы выступаем. Это самое восхитительное из всего, что я помню.

Я постарался по возможности ничем не выдать своей реакции.

– И что же вы намерены делать?

Она улыбнулась, и огонек свечи заплясал у нее в глазах.

– Мы закрываем его.

– Закрываете что?

– Весь Восточный район – всю Южную Адриланку.

Я моргнул.

– Что значит – закрываете?

– Никто не сможет ни войти в Южную Адриланку, ни выйти из нее. Всем торговцам и крестьянам, идущим с запала, придется обходить ее стороной. Вдоль Плотницкой улицы и улицы Две Лозы возводятся баррикады. Утром на них будут люди.

Какое-то время я боролся сам с собой. Наконец вопрос «Зачем это нужно?» одержал победу над вопросом «Как вы собираетесь это сделать?»– Ты имеешь в виду в ближайшей перспективе или чего мы вообще хотим добиться? – спросила она.

– И то и другое, – ответил я. – Вы разве не собираетесь привлечь крестьян на свою сторону? Вы только доведете их до бешенства, если им все время придется путешествовать в обход Южной Адриланки.

– Прежде всего, большинство из них не захочет идти в обход, так что им придется либо продавать свой товар выходцам с Востока, либо возвращаться назад.

– И это должно привлечь их на вашу сторону?

– Они с самого рождения на нашей стороне, – сказала она. У меня были на этот счет некоторые сомнения, но я не стал ее перебивать. – Мы вовсе не пытаемся завербовать их или показать, какие мы молодцы. Мы просто сражаемся.

– И вас не волнуют жертвы среди мирного населения?

– Перестань. Конечно, волнуют.

– Тогда почему вы лишаете средств к существованию этих крестьян, которые лишь пытаются…

– Ты все искажаешь. Послушай, Влад, пришло время нанести ответный удар. Мы просто вынуждены это сделать. Мы не позволим им считать, будто они безнаказанно могут угнетать нас. Единственная наша защита – поднять массы, чтобы те защитили себя сами. Да, некоторые могут пострадать. Но крупным торговцам – оркам, тсалмотам, джагалам – понадобится скот для боен. Они пострадают больше. А титулованным особам, которые привыкли есть мясо каждый день, это скоро очень не понравится.

– Если это им действительно не понравится, они просто потребуют от Империи, чтобы та вмешалась.

– Пусть потребуют. И пусть Империя попытается. В наших руках целый район, и это только начало. Им не хватит драконов в их страже, чтобы отнять его у нас.

– Почему они не могут просто телепортироваться через ваши баррикады?

– Могут. Пусть. Посмотрим, что произойдет, когда они попытаются.

– Что произойдет? Стражи Дома Феникса – обученные воины, и даже один из них может…

– Ничего он не может, когда ему противостоят десять, или двадцать, или тридцать. В наших руках уже вся Южная Адриланка, и это только начало. У нас есть поддержка и в остальной части города, и среди крупных поместий вокруг него. Собственно, именно этим я собираюсь заниматься начиная с завтрашнего дня. Я собираюсь посетить некоторые из этих боен…

– Ясно. Ладно, тогда скажи зачем?

– Наши требования к императрице…

– Требования? К императрице? Ты серьезно?

– Да.

– Гм… ладно. В чем они заключаются?

– Мы потребовали полного расследования убийств Шерил и Франца.

Я уставился на нее, сглотнул, потом снова посмотрел на нее.

– Этого не может быть.

– Конечно, может.

– Вы обращались к Империи?

– Да.

– Ты хочешь сказать, что вы не только обращались к Империи по поводу убийства, совершенного джарегом, но теперь требуете, чтобы оно было расследовано?

– Совершенно верно.

– Это же безумие! Коти, я могу понять, когда с подобными идеями выступают Келли или Грегори, но ты же знаешь, как мы поступаем.

– Мы?

– Перестань. Ты была в организации много лет. Ты знаешь, что происходит, когда кто-то обращается к Империи. Херт убьет вас всех.

– Всех нас? Каждого из тысяч выходцев с Востока – и драгейриан – в Южной Адриланке?

Я покачал головой. Она знала это лучше меня. Никогда, никогда, никогда нельзя обращаться к Империи. Это одна из немногих вещей, которые могут привести джарега в такую ярость, что он наймет кого-нибудь, владеющего клинком Морганти. Коти это знала наверняка. И тем не менее сейчас она с сияющим видом рассказывала о том, как все они только что положили свои головы на плаху.

– Коти, ты что, не понимаешь, что вы делаете?

Она твердо посмотрела на меня:

– Да, я прекрасно понимаю, что мы делаем. Не думаю, что ты это понимаешь. Ты, похоже, считаешь Херта неким богом. Он не бог. Ему определенно не хватит сил, чтобы одержать победу над целым городом.

– Но…

– Но дело не в этом. Мы не рассчитываем на справедливость Империи. Тысячи людей идут за нами не потому, что любят нас, но потому, что сами нуждаются в освобождении. Революция стала им необходимой – они готовы за нее умереть. Они следуют за нами, потому что мы не лжем им. Это лишь первая битва, но она начинается, и мы побеждаем. Вот что важно, а вовсе не Херт.

Я уставился на нее. Наконец я сказал:

– Сколько тебе потребовалось времени, чтобы заучить эту тираду?

В глазах ее вспыхнул огонь, и меня захлестнула волна гнева; я пожалел, что не придержал язык за зубами.

– Коти… – сказал я. Она встала, надела плащ и вышла. Если бы Лойош что-нибудь сказал, я бы, наверное, его убил.

9

«… И НАЧИСТИТЬ ДО БЛЕСКА»