Текла - Браст Стивен - Страница 14

– Ну? – сказал я.

Он кивнул.

Я произнес перед ним ту же речь, что и перед Баджиноком – о том, что бесполезно пытаться сбежать или звать на помощь. Похоже, он счел мои слова достаточно убедительными.

– Сядем и поговорим, – сказал я. Он снова кивнул. Либо он крайне перепугался, либо был хорошим актером.

– Несколько дней назад, – Сказал я, – был убит выходец с Востока по имени Франц.

Он кивнул.

– Это сделал Херт, – сказал я. Он снова кивнул.

– Это ты указал Херту на него.

Глаза его еще больше расширились, и он отрицательно покачал головой.

– Да, – сказал я. – Почему?

– Я не…

– Меня не интересует, предполагал ты, что его убьют, или нет. Я хочу знать, что ты сказал Херту насчет Франца. Говори быстрее, не раздумывай. Если я пойму, что ты лжешь, я тебя убью.

Он слегка пошевелил губами, и его голос, когда он заговорил, напоминал писк.

– Я не знаю. Я только… – Он сделал паузу, откашливаясь. – Я только рассказал ему про них. Про них про всех. Я рассказал, чем они занимаются.

– Херт хотел знать их имена?

– Сначала нет. Но через несколько недель он потребовал чтобы я рассказал ему обо всех выходцах с Востока – их имена, чем они занимаются, вообще все.

– Ты все это знал? – Он кивнул.

– Откуда? – спросил я.

– Я живу здесь уже почти год. Херт что-то услышал про эту группу и послал меня, чтобы я все выяснил. Я следил за ними.

– Понятно. А потом он требует от тебя их имена, а две недели спустя убивают Франца.

Он кивнул.

– Хорошо, – сказал я, – зачем ему было нужно, чтобы кого-то убили, и почему именно Франца?

– Не знаю, – ответил он.

– Подумай.

– Они всем мешали, всюду совали свой нос. Они постоянно здесь вертелись, понимаешь? И еще они давали уроки чтения. Когда выходец с Востока… – Он замолчал, глядя на меня.

– Продолжай.

Он судорожно сглотнул.

– Когда человек с Востока становится чересчур умным – думаю, никому от этого легче не станет. Но, возможно, было что-то еще, до того как я здесь появился. Херт осторожен, он бы не стал говорить мне больше, чем следовало.

– А Франц?

– Он был лишь одним из них.

– А как насчет Келли?

– Насчет него? Он никогда не делал ничего такого, что я мог бы заметить.

Я воздержался от комментариев по поводу его наблюдательности.

– Босс?

– Да, Лойош?

– Твой час почти закончился..

– Спасибо.

– Ладно, – сказал я. – Ты остаешься в живых.

Казалось, он с облегчением вздохнул. Я повернулся, вышел и как можно быстрее направился вдоль по улице. Никаких признаков преследования не было.

– Ну что ты об этом думаешь, Лойош?

– Он хотел убить одного из них, и Франц подошел для этого так же, как и любой другой.

– Да. Я тоже так думаю. Зачем ему надо было убивать одного из них?

– Не знаю.

– Ладно, что теперь?

– Босс, ты понимаешь, во что ты ввязался?

– Да.

– Я не знаю, что теперь делать, босс. Мы сейчас рядом с Восточным районом – если тебе там что-нибудь нужно.

Я направился в ту сторону, продолжая размышлять. Какой следующий шаг предпринять? Нужно было выяснить, собирается ли Херт и дальше следить за ними, или он уже выполнил то, что замышлял. Если Херт потерял к ним интерес, я могу успокоиться, и у меня остается одна забота – как, не дать ему убить меня.

Улица, по которой я шел, неожиданно закончилась тупиком, так что мне пришлось возвращаться, прежде чем я нашел знакомую мне улицу. Высокие дома без окон нависали надо мной, словно мрачные зеленые и желтые великаны, и балконы иногда почти соприкасались над моей головой, закрывая оранжево-красное небо.

Потом на поперечной улице под названием Две Лозы появились более старые дома, посветлее и поменьше. Улица стала шире, и я оказался в Восточном районе. Здесь пахло, как в деревне, сеном, коровами и навозом, особенно там, где на улице продавали молоко. По мере того как улица расширялась, ветер становился все более резким, швыряя пыль мне в глаза и пощипывая лицо.

Улица извивалась, другие улицы вливались в нее, и вдруг я увидел на углу Шерил и Пареша, которые держали в руках те же проклятые газеты и пытались заговаривать с прохожими. Я подошел к ним. Пареш холодно кивнул и повернулся ко мне спиной. Улыбка Шерил была более дружелюбной, но она тоже отвернулась, когда мимо прошли двое молодых выходцев с Востока, держась за руки. Я услышал как она говорит что-то о свержении Империи, но они лишь покачали головами и пошли дальше.

– Меня это не касается? – спросил я.

Шерил покачала головой. Пареш повернулся и сказал:

– Нет почему же. Хочешь купить экземпляр?

Я сказал, что не хочу. Его это, похоже, не удивило, и он снова отвернулся. Я постоял еще немного, прежде чем сообразил, что выгляжу довольно глупо и буду выглядеть еще глупее, пытаясь уйти. Я обратился к Шерил:

– Не могли бы мы поговорить за чашкой клявы?

– Я не могу уйти, – ответила она. – С тех пор как убили Франца, мы не работаем поодиночке.

Я прикусил язык, удерживаясь от замечаний по поводу «работы», потом у меня возникла идея.

– Как, Лойош?

– Конечно, босс. Почему бы и нет?

– Лойош может последить, – сказал я Шерил.

Она удивленно посмотрела на меня, потом на Пареша. Пареш какое-то мгновение смотрел на Лойоша, затем сказал:

– Почему бы и нет?

Итак, Лойош получил посвящение в революционеры, а я повел Шерил в клявную напротив. Это было длинное узкое помещение, более темное, чем я люблю, за исключением тех случаев, когда надо кого-то убить; все было сделано из дерева, удивительно хорошо сохранившегося. Мы прошли в дальний конец зала, и я оперся спиной о стену. Это не самый лучший способ самозащиты, но в данном случае я смог почувствовать себя несколько спокойнее.

Я обещал ей чашку клявы, но нам принесли ее в стаканах. Я обжег руку, когда брал стакан, потом, ставя его, пролил немного на стол и обжег ногу. Я добавил сливок, чтобы охладить напиток, что не слишком помогло, поскольку сливки они тоже подогревали. Однако на вкус было неплохо.

У Шерил были большие ярко-голубые глаза с крохотными веснушками вокруг.

– Знаешь, чем я занимаюсь? – спросил я.

– Не совсем, – ответила она, чуть улыбнувшись. Внезапно мне пришло в голову, что она может подумать, будто я пытаюсь за ней ухаживать. Возможно, это было бы не так уж и плохо. Она была определенно привлекательна, и в ней чувствовалось нечто такое, что действовало слегка возбуждающе. Но нет, не сейчас.

– Я пытаюсь выяснить, – сказал я, – почему убили Франца, а затем я намерен сделать все возможное, чтобы подобное не случилось и с Коти.

Все с той же улыбкой она покачала головой:

– Франца убили, потому что они нас испугались.

На это у меня нашлось бы немало энергичных ответов, но вместо этого я спросил:

– Кто испугался?

– Империя.

– Его убила не Империя.

– Может быть, не прямо, но…

– Его убил некий джарег по имени Херт. Херт не убивает для Империи. Он слишком занят тем, чтобы скрыть от Империи, что он убивает.

– Может, так только кажется…

– Ладно, ладно. Это бессмысленно.

Она пожала плечами, и на этот раз ее улыбка исчезла. С другой стороны, было не похоже, что она сердится, так что имело смысл продолжить.

– Чем он таким занимался, что это угрожало джарегу, пытавшемуся, в числе прочего, делать деньги?

Какое-то время она молчала, наконец сказала:

– Не знаю. Он продавал газеты, также как и я, выступал на митингах, как и я, давал уроки чтения и рассказывал про революцию, как и я…

– Погоди. Ты тоже даешь уроки чтения?

– Мы все это делаем.

– Понятно.

– Думаю, все из-за того, что он делал больше, чем все остальные. Он не знал усталости, был полон энтузиазма, и его действия всегда находили отклик – и у нас, и у людей, с которыми мы встречались. Когда мы путешествовали по окрестностям, он всегда лучше всех запоминал людей, а они всегда запоминали его. Когда он говорил, его речь была самой убедительной. Когда давал уроки чтения, казалось, что для него жизненно необходимо научить всех читать! Чем бы ни занималась группа, в которую я входила, он всегда был там, и чем бы ни занималась группа, в которой меня не было, – он тоже был там. Понимаешь, что я имею в виду?