В стране наших внуков (сборник рассказов) - Вайсс Ян - Страница 28

Самым интересным в этих книжечках были цветные иллюстрации, изображавшие фантастические нагромождения облаков.

Станислав охотно выслушивал Франины жалобы, но требовал того же и от Франи. Только одного он никак не мог понять - как это Франя, кроме сочинения своих стихов, ничего не делает.

- Работу ты найдешь, - говорил ему Станислав. - Хотя это и не так просто. Работа не растет на дереве, ее нельзя сорвать, как грушу. Ее и не придумаешь, как стихотворение. Но нельзя же все время только ходить, сидеть, лежать и смотреть на облака. Работать необходимо так же, как и дышать, без работы засохнешь, точно подрубленное дерево!

- А я не ищу никакой работы! Пойми, я ни к чему не приспособлен!

- Жить просто так? Бесплодно и впустую? Но ведь это бессмысленно!

- Я же поэт! - протестовал Франя обиженно.

- И я поэт! - сказал Станислав. - Что может быть прекраснее стада барашков на небе! - произнес он мечтательно. - Но это совсем разные вещи! Работа связывает человека с землей! Руки, - Станислав с признательностью посмотрел на свои большие ладони, - это часть земли! Стихи - это мечта, грезы об облаках, а работа - это подтверждение того, что я живу на земле. Писать стихи - это для меня развлечение, счастливая минута, а без работы я бы умер. Так-то! Все прекрасное на свете создано руками человека...

- И твои облака тоже? - насмешливо заметил Франя.

- Ничего ты не понимаешь, - опечалился Станислав.

- Я все понимаю. Но благодарю тебя, я обойдусь и без этого удовольствия!

- Делай как знаешь. Только не думай, что работа ждет тебя, как постель или еда. Придет и твоя пора, ты станешь искать работу... А потом, не находя ничего, ты будешь метаться как одержимый. Но ты не бойся. Когда тебе будет совсем плохо, когда ты не будешь видеть выхода, люди тебе помогут, как помогли и мне.

- А ты что делаешь? Что у тебя за работа? Похвастайся своей избранницей!

Станислав порылся в своей записной книжке и подал Фране визитную карточку-рекламу. На ней было напечатано:

НОСИТЕ ИНДИВИДУАЛЬНУЮ ОБУВЬ!

НАШ МАСТЕР ПРИДЕТ К ВАМ НА ДОМ И ВОЗЬМЕТ СЛЕПОК С ВАШЕЙ НОГИ! ПРИМЕРКА НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ. А ЕЩЕ ЧЕРЕЗ ДЕНЬ МЫ ДОСТАВИМ ВАМ ГОТОВУЮ ОБУВЬ! НАШ ТЕЛЕФОН № 7,9...

На обратной стороне карточки было много леcтных отзывов и перечислялись преимущества обуви, сделанной на заказ. Франя вернул карточку, в душе презирая Станислава.

- Спасибо! Я ношу фабричную обувь и вполне доволен.

- Я к тебе не приду, не бойся,- рассердился Станислав.- Ты же хотел знать, что я делаю...

- Когда-то это называлось сапожничать...

- Мы хотим восстановить это архаическое слово и употребить его в нашей рекламе. Мы работаем полных четыре часа, продогавь себе!

- Хвала и честь труу! - поклонился Франя.Однако давай лучше поговорим о поэзии...

Но у Станислава уже пропало желание говорить о поэзии. Франя почувствовал, что облачный поэт, шьющий ботинки, заметно охладел к нему. Они распрощались очень вежливо, долго пожимали друг другу руки, славно взаимно просили прощения или про щали друг другу что-то, но, несмотря па это, Франя понял, что они больше не встретятся.

Прошел год, и Франя выпустил новую, третью книгу стихов. И снова зловещее молчание- ни одного звука в ответ! Пусть бы уж осуждали его, поносили, смешивали с грязью - все это было бы лучше, чем такое равнодушие, такое полнейшее молчание!

Весь мир как будто замкнулся в себе.

Франя разослал свои книжки множеству людей, но - о ужас! - книжки понемногу стали возвращаться к нему обратно. "Благодарю!" - писали одни. "Это плохие стихи!" - писали другие. Кто-то даже рассердился: "Бросьте вы это дело!" В большинстве же случаев книжки возвращались без всякого ответа. Но еще более жестокими оказались те, кто выражал сочувствие и сострадание. Эти добрые души утешали и подбадривали его, советовали не падать духом, ведь на свете так много прекрасных вещей, которые могут дать человеку радость и счастье.

В конце концов у него выбили перо из рук, заставили его замолчать!

В общем ничего не изменилось. Франя продолжал вести беспечный образ жизни и чувствовал себя ничуть не хуже и не лучше, чем остальные граждане. Он смирился со своей судьбой, с тем, что никогда не будет поэтом, с легким сердцем перескочил через этот факт. Оказалось, что и без лавров можно хорошо и легко жить; Франя быстро разделался с честолюбием. Утешители действительно правы: жизнь так интересна, так увлекательна, так щедра и заботлива и, к сожалению, так коротка! Зачем же ее отравлять? "Я не призван,- успокаивал себя Франя,- раздавать красоту, но я согласен ее принимать! Буду наслаждаться своей молодостью и всеми дарами, которыми в таком изобилии осыпает .меня жизнь, что даже не хватает времени на все: дни слишком коротки, чтобы вместить все удовольствия, глаза слишком малы, а сердце слишком тесно - всего не охватишь,- и не стоит вспоминать об одной жизненной неудаче..."

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Так представлял себе Франя жизнь, так он и жил, по-прежнему беспорядочно и легкомысленно.

Жил и наслаждался...

Однако, как ни странно, не все шло так гладко, как хотелось бы Фране. Иногда его планы и намерения натыкались на препятствия, которых он не ожидал и которые вызывали у пего недоумение Его словно преследовал по пятам какой-то злой дух. Он словно дразнил Франю и выдумывал всевозможные неприятные неожиданности. Он словно заигрывал с его хорошим настроением, а потом старался испортить его. И количество этих неприятностей со временем, пожалуй, увеличивалось, а но уменьшалось. В чем дело?

Иногда Фране казалось - правда, он не мог этого с достоверностью утверждать,- что знакомые по дому избегают его. При встрече с ним они хоть и разговаривают, но как-то неохотно и скупо, вечно куда-то торопятся, извиняются, что их ждет очень важная работа, и уходят. Теперь только Ф|раня радовался этим встречам, во время разговоров только он сохранял прежнюю сердечность...

Франя тянулся к своим знакомым, хотел вместе с ними развлекаться, готовиться к вечерам, запoлненным пением и танцами, играми и другими видами развлечений, импровизированных или подготовленных заранее; эти вечера устраивались или для жителей дома, или для более широкой публики.