Тайна огородного пугала - Блайтон Энид - Страница 2

Нэнси выглядела не лучше, и остальные стали подшучивать над девчонками, которые "мало каши ели".

- Пойдемте метать дротики, - предложил Джек. - Все, кроме Пэм и Нэнси. Если у них так кружится голова, то они будут мазать! Пэм и Нэнси яростно запротестовали. Пэм быстро пришла в себя и оказалась самой ловкой - выиграла коробку конфет и тут же поделилась с друзьями.

В ярмарочном тире призами служили кокосовые орехи. Здесь самым удачливым был Питер: он покрыл себя славой, завоевав целых три штуки, - к большому неудовольствию владельца тира, который предпочел бы иметь дело не с такими меткими стрелками.

- Как это тебе удается, Питер? - спросил Джек не без зависти. - Ты всегда приносишь с ярмарки кокосовый орех. А сегодня у тебя даже три.

- Невелика премудрость, - ответил Питер. - Надо только прищуриться, чтобы точно определить дистанцию, и дело в шляпе!

Колин с Джеком решили еще раз попытать счастья, но Джордж покачал головой.

- У нас не так много денег осталось, - сказал он. - Побережем их для других развлечений.

После небольшой дискуссии ребята остановили свой выбор на качелях. Владелец тира простился с ними, не скрывая радости.

- Давайте сначала избавимся от кокосовых орехов, - предложил Питер. Они такие тяжелые! Пусть их Скампер стережет.

Пес страшно обрадовался приходу Семерки. Лежа возле велосипедов, он бдительно провожал взглядом всех, кто проходил мимо, а если какой-нибудь человек пытался приблизиться к нему, вскакивая и рычал. Две другие собаки на почтительном расстоянии следили за подвигами спаниеля. Скампер был преисполнен сознанием собственного достоинства.

Питер сложил кокосовые орехи на траву и приказал:

- Стеречь, Скампер!

Пес тявкнул, что-в переводе с собачьего должно было означать:

- Слушаюсь, хозяин. Ты можешь положиться на меня.

Обнюхав орехи, он занял свое место и покосился на двух дворняг, взиравших на него. Очень скоро деньги растаяли без следа. И именно в этот печальный момент донесся такой соблазнительный запах, что слюнки потекли. Маленькая пухлая женщина выпекала вафли-на переносной печурке. Дети не могли отвести от них глаз.

- Хотите попробовать? - спросила торговка. - У нас уже денег нет, вздохнул Питер.

Толстуха засмеялась и протянула ребятам стопку вафель, более поджаристых, чем остальные.

- Они слегка подгорели, и я не буду их продавать. Возьмите!

- Спасибо, мэм, вы так добры! - воскликнул Питер и раздал вафли друзьям.

Рядом с торговкой стояла старая и грязная коляска. Лежавший в ней младенец также не отличался чистотой, но у него были такие розовые щечки и такая счастливая улыбка, что ребята подошли поближе и сгрудились вокруг коляски, поедая свои вафли. Славная женщина пояснила, что ее дочке всего десять месяцев от роду. Дженет принялась атукать, и девочка радостно засмеялась в ответ.

- Вы путешествуете в фургоне? - спросила Пэм у матери ребенка.

- Нет. Я живу с детьми в домике на Заячьем холме, - ответила толстуха. - А вот мой муж, тот действительно переезжает с места на место. Он служитель при карусели. Когда ярмарка работает в Блейнтауне, я продаю вафли.

И она закричала, призывая посетителей:

- Вафли! Вкусные вафли! Кто хочет горячие вафли? Питер посмотрел на часы.

- Пошли, - сказал он. - Мы еще успеем посмотреть фейерверк, а потом надо возвращаться.

- Какая жалость! - вздохнула Дженет.

- Мы с Нэнси еще побудем здесь, - объявила Сьюзи. - Ты не против, Нэнси? Вечером на ярмарке очень красиво.

- Да, да! - взвизгнула Нэнси, и нос у нее зашевелился еще больше. - Тут так все интересно! Давай останемся, Сьюзи, а остальные пусть идут домой. Я попробую сочинить стихотворение, пока мы будем гулять.

- Нэнси сочиняет стихи, - с гордостью пояснила Сьюзи. - Если бы вы только слышали, как здорово у нее получается. Хотите, она что-нибудь прочтет?

Подобная перспектива привела Семерку в ужас. Нэнси уже открыла рот, но Питер поспешил вмешаться.

- Нам пора возвращаться, понятно? - заявил он категорическим тоном. Ты пойдешь с нами, Сьюзи, и Нэнси тоже. Вам нельзя оставаться без нас.

- Нет, можно! Я не принадлежу к твоему дурацкому обществу, - фыркнула Сьюзи. - И вовсе не обязана выполнять твои распоряжения! - Зато обязана выполнять мои, - отрезал Джек. - Мама велела мне присматривать за тобой, так что мы вернемся вместе.

Сьюзи ничего не ответила брату, но надулась. - Она еще придумает какую-нибудь пакость, чтобы отомстить нам, - тихонько шепнул Джек Питеру. Хорошо, что сейчас мы не собираемся. Она непременно заявилась бы к нам со своей драгоценной Нэнси.

Ребята направились домой, освободив Скампера от возложенной на него обязанности. Когда они стали взбираться на горку, прозванную Заячьим холмом, Джордж вдруг остановился, заметив слева какой-то яркий свет.

- Смотрите! - крикнул он. - Пламя! Дым! Что-го горит!

- Верно! - воскликнул Питер. - Надо что-то делать! Тут рядом кафе - в нем есть телефон. Я вызову пожарных. А вы бегите туда и посмотрите, чем можно помочь. Быстрее!

Восемь ребятишек, изо всех сил нажимая на педали; устремились к месту пожара. Горел чей-то дом. Огонь полыхал так сильно, что подойти ближе было уже невозможно.

Тем временем Питер помчался в кафе, где застал только одну старушку. Объяснив ей в двух словах, что случилось, он снял трубку.

- Алло? Пожарная команда? На заячьем холме загорелся дом. Очень сильное пламя. Хорошо, ждем вас!

Глава 3. Пожар на заячьем холме

Выбежав из кафе, Питер вскочил на велосипед и помчался вслед за своими друзьями. Глазам его предстало столь жуткое зрелище, что он едва не потерял дар речи.

- Чей же это дом? - спросил он, прикрываясь ладонью от слепящего пламени. - Надеюсь, там никого нет?

- Мы заметили только рыжую кошку, - мрачно отозвался Джордж. - Она убежала. Как сильно полыхает! Ты вызвал пожарных, Питер?

- Да, но вряд ли они успеют что-то сделать, - сказал Питер. - Не плачь, Дженет. Я уверен, что там никого нет.

- Это не дом, а деревянный сарай, поэтому он и сгорел так быстро, заметил Колин. - Барбара, держись подальше от искр!

Питер с Джеком обежали вокруг догорающего дома и вскоре убедились, что помочь здесь уже невозможно. Пламя постепенно затихало, зато повалил густой дым, заволакивая жалкие обломки того, что еще недавно было человеческим жилищем.