Эра чудес - Браннер Джон - Страница 5

Уолдрон подавил в себе негодование, вздохнул и сменил направление разговора. Не ее в том вина, что секс в наши дни чаще продается и покупается, чем просто дается; словно пренебрегая этими устаревшими амбициями, человечество предает и всю концепцию любви в черной тени захватчиков Земли.

Он спросил о ее версии происшедшего, и девушка рассказала ее вялым утомленным тоном. И снова все полностью совпадало с предыдущими вплоть до момента, когда человек заговорил. И тогда показалось, что в девушке снова забурлила жизнь: она придвинулась на стуле вперед, смотрела мимо него, вглядываясь в свою память, ее голос из безжизненного и бесцветного превратился почти в страстный.

– Он сказал что-то вроде, «это все ты со мной сделал, чертова сволочь!» Я посмотрела на Дена, в смысле, мистера Рэдклиффа. Еще никогда я не видела такого убийственного взгляда. Он схватил кувшин с водой и швырнул его в психа, хотя тот еще ничего не сделал, а всего лишь продолжал смотреть полными ненависти глазами, но Рэдклиффу было мало. Он швырнул бутылку, и она разбилась о голову психа!

Она закрыла глаза и откинулась назад. Когда Уолдрон посмотрел на нее, то заметил, как она судорожно сглатывает, словно ее вот-вот стошнит.

– Я говорю вам, я видела, как он разбил бутылку о голову того типа, а потом стал швырять в него все, что попадалось под руку, как лунатик, пытающийся разломать куклу. Тарелки, ножи, все, что угодно. Как будто совсем обезумел.

Уолдрон ничего не сказал. Он не мог понять, почему девушка так ненавидела Рэдклиффа, хотя практически не была с ним знакома.

– Когда включили газ, он вообще пытался швырнуть на него стол! Послушайте, почему он пытался все это сделать? – На сей раз, девушка была явно заинтересована. Она смотрела на Уолдрона широко распахнутыми глазами. – Конечно, этот псих выглядел отвратительно, но все же… Я вообще мало чего знаю об этих штуках, но мне всегда казалось, что психи всегда так получают, потому что они не сидят как все остальные и не позволяют, чтобы с ними обращались, как с паразитами эти, ну, в общем, кто бы они ни были. Они – те, кто пытались хоть что-нибудь сделать, даже если их за это довели до сумасшествия. Мне кажется, он говорил правду. Этот псих хотел получить свое, потому что Рэдклифф сделал с ним что-то ужасное. Может, обманул. В любом случае, как эти свободные торговцы получают все эти штуковины? На самом деле собирают? Или оставляют всю грязную работу другим, а потом выкидывают их на улицу, когда те, слишком часто рискуя, сходят с ума?

– Заткнись, – холодно сказал Уолдрон. Он откинулся назад. Уолдрон не был уверен, что вообще хочет слушать ее многословные комментарии, говорить о враге и то лучше, чем вообще игнорировать реальность.

– Вы встретили Рэдклиффа в тот вечер впервые? – спросил он.

Она мрачно кивнула.

– Тогда вы бы лучше дважды подумали, прежде чем высказывать поспешные сомнительные комментарии.

Внезапно она стала спокойной как лед.

– А вас не смущают ваши грязные инсинуации, что я проститутка, хотя вы знали меня и того меньше?

Казалось, он вот-вот потеряет терпение. Уолдрон приказал ей уйти. Дрожа, она бросила на него вызывающий взгляд и ушла.

Она не права… Но мысль не закончилась.

После допроса Хайсона и второй девушки, Сьюзан Вей, он почувствовал себя измотанным и эмоционально, и физически. Он бы мог рискнуть и вздремнуть до конца смены, конечно, в том случае, если расторопный Кэнфилда не припас для него еще чего-нибудь; но чтобы выяснить это, надо было спуститься снова в подвал. Черт подери этот интерком!

Когда он повернул за угол лестницы, то увидел, что добрая часть заключенных вышла из своей апатии и пристально смотрела на стол. Что-то было не так; Уолдрон поспешил вниз по лестнице и увидел, как Кэнфилд и Родригес держат под руки Рэдклиффа, а Мора Найт с припухшей губой и струйкой крови, стекающий из угла ее губ, все еще закрывается руками, словно защищаясь от него.

Глава четвертая

Уолдрон почувствовал, что события сыплются на него так же, как сыпались в Городе Ангелов на психа тарелки, которые швырял Рэдклифф (действительно ли он делал это словно лунатик, старающийся разломать куклу?), и от этого у него поплыло перед глазами. Когда он заговорил, ему показалось, что тяжелые сухие тарелки летят ему прямо в лицо.

– Что происходит?

Кэнфилд и Родригес отпустили Рэдклиффа. С каменным лицом Рэдклифф отошел на несколько шагов назад и накинул себе на плечи пальто. Кэнфилд указал на него пальцем.

– Я полагаю, Рэдклифф садится обратно в камеру, – сказал он. – Никогда не видел, чтобы мужик так бил женщину. Он не сломал тебе зубов? – обратился он к Море.

Она отрицательно помотала головой, и, почувствовав, что по щеке течет кровь, вытерла ее тыльной стороной руки.

– За что? – обратился Уолдрон к Рэдклиффу.

– Она не ожидала, что я буду ее здесь поджидать, – огрызнулся Рэдклифф. – Думала улизнуть отсюда потихоньку домой, но я бы хотел получить то, что причитается за мои два с полтиной.

– Можешь забрать обратно свои деньги, – закричала Мора. – Ты…

– Хочу получить то, за что заплатил. Иди-ка сюда, или приду я – решай сама!

– Тихо! – заорал Кэнфилд, – Понятия не имею, чем ты, к дьяволу, занимаешься на Земле Грэди, и, честно говоря, мне наплевать, но здесь ты сразу загремишь за решетку, как только она откроет свой ротик.

– Слушай ты, тупоголовый охотник на ангелов, – начал Рэдклифф, сжимая кулаки.

– Стоять! – прикрикнул Уолдрон, – Ты! Как тебя там? Мора – ты хочешь сделать заявление о нападении?

– Нет, я не хочу больше никогда его видеть, даже в суде. Пусть забирает свои грязные деньги. Теперь я понимаю, как он их добывает, лучше я поскорее от них избавлюсь, чем подхвачу…

– Чико! – закричал Уолдрон, и Родригес перехватил руку Рэдклиффа как раз вовремя – еще мгновенье и удар достиг бы своей цели. – Забирай свои деньги, Рэдклифф, и считай, тебе крупно повезло, что она не хочет отхватить свой кусочек мяса. Свободные торговцы не особенно-то здесь популярны.

Вся ярость Рэдклиффа испарилась в мгновение ока. Он расслабился и посмотрел на Уолдрона.

– Наверное, вы правы, – согласился он. – Тогда заберите у нее деньги сами, а то, как только я подойду к ней ближе, боюсь, я сразу забуду о своих хороших манерах.

Где вообще она могла прятать деньги в этом наряде? Ага: тот светлый золотистый жгут на затылке оказался шиньоном, она подняла его и достала оттуда купюры. Кэнфилд передал их Рэдклиффу.

– Теперь – вон отсюда, – проворчал он. – И запомни, что сказал лейтенант – тебе, будь ты проклят, крупно повезло.

– Разве вы не собираетесь охранять меня от него?– сказала Мора. – Вы же слышали, как он сказал, что предпочел бы взять то, за что заплатил, а не деньги.

Рэдклифф осклабился. Уолдрон видел, как на его лице появилась и пропала усмешка, но не мог определить, была ли она просто кривой или, как это называется? Патологической? Он закрыл лицо руками.

– Отправьте ее домой в нашей машине, черт возьми. Лишь бы она доехала в целости и сохранности! – приказал он.

В главном фойе Уолдрон остановился. Сквозь стекла дверей он смотрел на утренние улицы. Мимо проползал пылесос: его огромный вакуумный рот заглатывал свой диетический завтрак, а из противоположного конца лился поток моющих средств и воды. Казалось, его сознание отключилось. Шли минуты, как вдруг кто-то тронул его за плечо.

– Я ценю, что Вы для меня сделали, лейтенант, – сказал Рэдклифф. – Дома я, кажется, привык поступать, как мне вздумается, и к чертям собачьим все последствия. Не часто находятся люди, которые разговаривают со мной так же открыто, как вы. Я разберусь со своими делами как-нибудь иначе, а если не смогу, какая к дьяволу разница? В любом случае, я вас больше не побеспокою.

Рэдклифф отодвинулся на шаг назад и, словно пытаясь что-то разглядеть, посмотрел на Уолдрона:

– Не забывайте о том, что я вам сказал, хорошо? Мне по долгу службы приходится оценивать людей на скорую руку. Понимаете, по Земле Грэди постоянно шатается столько народу, что мне приходится после пятиминутного разговора решать, стоит ли нанимать этого человека, или пусть он идет к кому-нибудь еще. Я принял решение: у меня проблемы с безопасностью, а вы могли бы решить их именно таким способом, как мне надо. Дайте мне шанс отплатить вам добром за добро – выходите туда, где на самом деле рождается реальность. Вы сказали, что это весьма вероятно.