Распутница с Аргуса - Браннер Джон - Страница 7

— Кто этот человек? — воскликнула Шарла.

Ландор с готовностью подхватил:

— Я его не знаю.

Однако незваный гость проигнорировал их вопросы. Обращаясь к управляющему, он подтвердил:

— Да, сиар Ландор, оплошность, — и попросил: — Позвольте сиару Баркашу самому вслух огласить этот документ?

Ландор молча протянул свиток. Баркаш сердито хмыкнул, развернул его и нетерпеливо, с нарочитым подчеркиванием каждого слова начал читать:

— «Сим объявляется о заключении брачного союза между Баркашем, правителем Меркатора, и Андрой, регентом Аргуса. Этот союз подлежит утверждению сразу…»

Он остановился, на его лице нарисовалось необычайное изумление. Он принялся пристально разглядывать написанное, в это время Шарла, в момент произнесения имени ее сестры раскрывшая рот от удивления, обменялась взглядами с Ландором, который тоже не мог справиться с растерянностью.

— Теперь вы видите, господин правитель, — маленький человек обратился к Баркашу, — что налицо ошибка. Или, если вам угодно, неточность. Сиар Ландор не зачитал имя принцессы, а в этом как раз смысл документа, так как брачный союз устанавливается между вами, господин Баркаш, как правителем Меркатора, и принцессой Андрой, выступающей в качестве регента Аргуса. В силу того, что принцесса Андра в настоящее время таковой не является, этот договор в действительности ничего не значит.

Баркаш некоторое время не мог слова вымолвить — стоял, откашливался… Его руки мяли свиток. Когда же он обрел голос, то уже едва сдерживал ярость. Он скомкал документ, швырнул его на пол, затем неожиданно вскинул руку, словно намереваясь пришибить маленького наглеца. Тот проворно отскочил в сторону.

Наконец он повернулся к Шарле и заявил:

— Прошу прощения, госпожа. Кажется, я на самом деле допустил ошибку. — Его голос сорвался на крик. — Но клянусь ветрами, дующими над Меркатором, Аргус еще не раз услышит обо мне!

Он круто повернулся и строевым шагом, под звон доспехов, зашагал к выходу. Как только он вышел, в зале тотчас спало напряжение. Герольд объявил, что аудиенция закончилась. Шарла поднялась, и гости стали расходиться. Принцесса попыталась отыскать взглядом маленького незнакомца, однако, к ее удивлению, обнаружила, что того и след простыл.

Как только она стала спускаться по ступеням, охрана начала перестроение, чтобы занять места для сопровождения царствующей особы. Шарла неожиданно остановилась и окликнула:

— Ордовик.

— Да, госпожа.

— Найдите этого человека и доставьте в мои апартаменты.

— Так точно, госпожа, — ответил тот, пристукнул каблуками и, повернувшись к страже, приказал: — Срочно отыскать человека, который только что был здесь. Доставить ко мне — я буду в покоях принцессы Шарлы. Исполняйте!

Те тут же, приставив алебарды к стене, рысцой побежали в разные стороны.

Большинство придворных уже толпилось у выхода. В зале, поблизости от трона, находилось только несколько рабов. На их долю выпало вынести государственные регалии, которые были выставлены возле трона. Ордовик краем глаза наблюдал за ними — в этот момент какое-то странное шевеление в углу привлекло его внимание. Он не подал вида, по-прежнему якобы следил за действиями рабов, а сам осторожно повернул голову. Наконец он смог видеть все происходящее.

Какой-то раб-неф, склонившись, искал что-то на полу. Неожиданно он что-то проворно схватил и сунул в сумку на поясе. Ордовик неслышно подобрался к нему и без всякого размаха, кулаком ударил раба по голове — тот без чувств упал на ковер. Ордовик сразу сунул руку в его сумку и извлек скомканный свиток. Это был пресловутый брачный договор. С каких это пор рабы стали интересоваться делами государственной важности?

Он привел раба в чувство и спросил:

— Как тебя зовут?

— Самсар, — мрачно ответил неф.

— Зачем тебе этот документ? — спросил Ордовик и, видя нерешительность раба, крепко тряхнул его.

— Это входит в мои обязанности, — ответил раб и потер скулу. — Мне поручено убирать мусор и следить за поддержанием чистоты.

— И поэтому ты решил сразу спрятать это?

Ордовик ухватил нефа за одежды, рывком поставил на ноги.

— Бумаги, на которых стоят государственные печати, не мусор! Тебе следовало знать об этом, если ты следишь за чистотой.

Он коротко ткнул кулаком в зубы рабу и, неожиданно перейдя на воровской жаргон, на котором он изъяснялся куда лучше, чем на аргианском, и который, по мнению Ордовика, рабы тоже должны понимать, — принялся расписывать ожидавшие того пытки. При этом он упомянул, что в нижнем городе он знает нескольких специалистов по таким делам. Самсар, по-видимому, понял, о чем идет речь, и с неожиданной силой рванулся из рук Ордовика и бросился вон из зала.

IV

Как только Ордовик приблизился к апартаментам принцессы Шарлы, часовой, стоявший у дверей, отдал ему честь. Начальник королевской гвардии недовольно нахмурился.

— Повтори! — приказал он. Его аргианский язык стал еще хуже, чем был до сих пор.

Часовой отсалютовал еще раз, на этот раз куда более четко.

— Вот так, — заметил начальник. — Сейчас лучше. Кто-нибудь из гвардейцев, присутствовавших на аудиенции регентши, появлялся здесь?

— Нет, сэр, — доложил часовой.

Ордовик кивнул, постучал костяшками пальцев в дверь. Спустя мгновение хорошенькая девушка-рабыня чуть приоткрыла створку. Изнутри донесся голос Шарлы:

— Кто там?

— Капитан королевской гвардии, госпожа, — ответила девушка, наряженная в красное вельветовое платье.

— Проси.

Рабыня распахнула дверь и поклонилась.

Ордовик отодвинул в сторону портьеру и шагнул через порог. Здесь и остановился, сделал поклон и замер в оцепенении. Небывалая роскошь, которая присутствовала в гостиной, ввергла его в столбнячное состояние.

Ландор, стоявший в углу, коротко рассмеялся:

— Что, опомниться не можешь? Согласись, у госпожи Андры изысканный вкус.

— Что да, то да, — растерянно отозвался Ордовик. Теперь он начал озираться. Вокруг преобладала гамма багряных, золотистых и шафранных тонов. На матерчатых обоях, которыми были обиты стены, чередовались полосы этих, придающих особую прелесть пространству, тонов. Занавеси на окнах, обивка диванов отсвечивали золотом. На столах и в резных горках были выставлены серебряные вазы и кубки — там лежали фрукты, от самых распространенных до самых диковинных, пирожные удивительной выпечки. Канделябры были вырезаны из цельных кусков горного хрусталя — все они были преподнесены в подарок могущественному королевскому дому Аргуса. На полу огромный ковер, на стенах картины, одна стена была задрапирована прекрасным гобеленом.

Наконец Ордовик сделал шаг и, все еще вертя головой, приблизился к кушетке, на которой прошлым вечером располагалась Андра. Здесь он невозмутимо уселся, взял из ближайшей вазы сирианскую сливу. Откусил, зажмурился от удовольствия… Ландор подошел к стене и указал на вделанное в камень кольцо.

— Обрати внимание, — сказал он, — на этот предмет. Знаешь, зачем оно? Мне сказали, что Андра держала здесь сирианскую обезьяну. Она была ее любимицей.

— Дикая тварь, — пробурчал в ответ Ордовик. Он достал измятый пергамент и спросил: — Где госпожа, сиар Ландор?

— Согласно дворцовому распорядку, отправилась на торжественный обед. Это скорее официальная церемония… — Он тоже с удовольствием принялся лакомиться сирианской сливой.

Ордовик протянул ему свиток:

— Вот он, злополучный брачный договор или что там еще. Я в этих делах разбираюсь плохо, но мне кажется, что здесь дело не чисто. Какой-то раб по имени Самсар подобрал его с ковра и попытался спрятать. Пришлось врезать ему хорошенько…

Он вновь перешел на непонятный язык, на котором предпочитали разговаривать на дальних мирах. Сказал, что намекнул рабу насчет пыток. И тут же улыбнулся, словно мальчишка…

Ландор в ответ удовлетворенно рассмеялся, принялся разглаживать пергамент. Неожиданно на его лице появилось удивленное выражение.