Бесчисленные времена - Браннер Джон - Страница 30

— Очень тонко! — признал маркграф. — Прямо какое-то буквоедство.

— Неужели вы сознательно пытались нарушить Пражский пакт? — резко спросил падре Рамон.

— Естественно, нет! Как вы сказали, он составлен так, что практически не может быть нарушен.

— Но вы полагаете, что можно разрушить альянс между мохауками и Империей? — отреагировал иезуит.

Последовало ледяное молчание. Наконец фон Фойерштайн поднялся и с деланным смирением сказал:

— Ну, хорошо. Я прикажу очистить место и прерву операцию…

Как бы то ни было, но план иезуита сработал, хотя Наварро так и не понял — почему. Падре Рамон поручил ему наблюдать за эвакуацией снаряжения чужаков. Экспедиция Хронокомпании собиралась возвращаться в свое время с большой неохотой. Писари предоставили списки имущества, и дон Мигель ставил против каждого наименования птичку, пока в его голове не смешались буры, кирки, сита, лопаты, долота, ломы, пилы, топоры и топорики, карабины, патроны и пачки с порохом.

Желоба для промывки и отстойники были порублены на куски и сложены в огромный костер, палатки — свернуты; крепежные леса удалены из штолен, и даже гвозди выдернуты, откуда только возможно, и собраны в мешки для доставки в двадцатое столетие. Переругиваясь, люди с мрачными лицами вкалывали до седьмого пота, а когда наступили сумерки, исчезли туда, откуда пришли.

Задержались только падре Рамон и дон Мигель, у которого наконец-то появилась возможность задать вопрос, который мучил целый день.

— Падре, ради всего святого, что вы сделали для того, чтобы маркграф отказался от добычи серебра и золота? Я просто не могу понять, чего они хотели, и что вы имели в виду, когда сослались на альянс между мохауками и Империей. И почему они тут же сложили пожитки и отправились по домам, если нас было только двое, а их больше двухсот?

— Меня это не удивляет, — падре Рамон поморщился. — Хотя признаюсь, что и сам не ожидал такого блестящего подтверждения своей теории. Мои предположения о причинах авантюры Конфедерации были гаданием на кофейной гуще.

В темноте исчез последний чужак, лица имперцев обдала волна жара, побочный эффект перемещения во времени.

Падре Рамон стоял неподвижно, как статуя.

— Есть у вас списки? — наконец спросил он.

— Да.

— Тогда пойдемте со мной. Они направились ко входу в штольню, которую через тысячу лет Пора Псов показал дону Мигелю. Она была прикрыта каменной плитой, но камень был поставлен недавно, и потому сдвинуть его было несложно. Иезуит надавил плечом, и, прежде чем Наварро кинулся ему на помощь, каменный блок уже стоял в похожей на тарелку выемке.

— Зажгите спичку!

Дон Мигель повиновался, спичка зашипела в его руке.

— А теперь ступайте в штольню. Тщательно осмотрите пол вдоль стен по периметру.

Окончательно сбитый с толку, Мигель сделал, что было велено. Он не нашел ничего, кроме следов горнорабочих и отметин инструментов на стенах. Только вернувшись к выходу из штольни, он понял, на что намекал падре Рамон.

— Его здесь нет! — крикнул он, выбрасывая обгоревшую спичку и выходя наружу.

— Вы имеете в виду это? — падре Рамон извлек из кармана обломок бура, который Пара Псов передал дону Мигелю — ключ ко всей истории. — Этого я и ожидал. До отъезда из Лондреса я велел… скажем так, провести определенное расследование некоему достойному доверия агенту. Я могу с уверенностью сказать, что этот наконечник был куплен в позапрошлом году в аугсбургском магазине. В наше время, естественно. И приобрел его мохаук.

Он подбросил обломок и поймал на лету.

— Поставьте, пожалуйста, плиту на место, сын мой. Думаю, что пора задать пару вопросов вашему любезному другу, управляющему… Его имя, кажется, Пара Псов? Мне кажется, что он не тот человек, за кого себя выдает. Он намного опаснее, чем можно было предположить.

— Но ведь я этого не знал! — пылко сказал дон Мигель, упираясь плечом в каменную плиту. — Я держал в руках список снаряжения и проверил, совпадает ли число наконечников буров, которые они сюда завезли, с числом увезенных!

— Да, я внимательно следил за этой фазой вашей проверки. У вас есть много достойных восхищения качеств, и среди них — способность восстановить общую картину по паре деталей. Но вы часто невнимательны к мелочам… Разве не так? — он подмигнул. — А сейчас поторопитесь. День и так был достаточно длинным, а ведь нужно еще перевалить кряж, вернуться в свое время и глянуть в глаза Паре Псов.

Глава седьмая

Человеку, который отправляется на тысячу лет назад, но в более позднее время дня, кажется, будто он движется вперед, а если при возвращении из позднего времени перемещается в более раннее, то создается впечатление, что он движется назад. Это одно из непривычных свойств путешествия во времени. Именно поэтому появление в сияющем полуденном свете 1989 года из вечерних сумерек 904 сбивало с толку.

Их уже ждали сотрудники Службы во главе с доном Родриго, который, возможно, чтобы загладить вчерашние споры с падре Рамоном, не стал с места в карьер пускаться в расспросы, а усадил их в тенечке и послал людей за вином и едой.

Это было весьма кстати. Сделав большой глоток вина, охлажденного в ручье, Наварро почувствовал прилив сил. Он отклонил навязчивые предложения дона Родриго закурить трубку и осмотрелся. Рядышком сидели дон Артуро и дон Филиппе, инквизитор брат Васко и еще несколько, а возможно, что и все сотрудники-мохауки. Еще бы — был убит Серый Конь, один из них. Дон Мигель припомнил, что убийство даже не упоминалось в беседе с маркграфом, и подумал, что индейцам это не понравится.

— Итак, падре Рамон, чем нас порадуете? — надменно спросил дон Родриго.

— Дело улажено, — доложил иезуит. — Интервенты прекратили работы, и дело закрыто.

Все молча ожидали, что он продолжит рассказ. Когда стало ясно, что продолжения не будет, дон Родриго сказал: «Однако».

— Никаких «однако», сын мой. Я уже сказал — дело закрыто.

Мохауки обменялись удивленными взглядами, а один что-то пробормотал соплеменнику, и тот быстро удалился. Дон Мигель пытался проследить за ним взглядом, но его отвлек брат Васко.

— Однако… падре! — взорвался он. — Вы даже не сказали, кто они были!

— Группа дезориентированных авантюристов из Конфедерации. Когда их разоблачили, они бросились по домам с поджатыми хвостами, словно дворняжки, которых наградили пинком. Они наверняка больше не станут нас беспокоить.

Дон Мигель видел, что иезуит с трудом сохраняет спокойствие, но понимал и слушателей, которые жаждали узнать, получили или нет интервенты по заслугам.

— Этого недостаточно! — прошипел мохаук, который недавно отослал соплеменника с неведомым поручением. — Как быть со смертью Серого Коня?

— Личность убийцы известна. Мы потребуем от Конфедерации полного удовлетворения.

Люди загудели, недовольные. Мохаук заговорил снова.

— Это позор! Какое может быть удовлетворение за жизнь доброго друга и храброго мужа?

Его слова поддержали одобрительными выкриками.

— И, кроме того, падре, — вмешался дон Филиппе, — остается кража золота, что является темпоральной контрабандой.

— Да к черту ваше золото и серебро! — заорал мохаук. — Нас интересует судьба человека, которого самым жестоким образом убили!

И тут дона Мигеля осенило. Единственным оправданием того, что он дважды в день не заметил очевидного, служила жуткая усталость.

— Филиппе! — крикнул он, вскакивая, и Бассо резко повернулся. — Меч, быстро! Идем со мной на гору!

Он грубо оттолкнул прочих сотрудников. Приятель шел за ним вплотную.

— Погодите, вы, там! — взревел мохаук и загородил дорогу дону Мигелю. — Мы хотели бы услышать, а что скажете вы!

Наварро потянулся к мечу, но пока он не имел никаких доказательств, поэтому просто уперся в грудь индейца, сделал подсечку и швырнул его на землю. Все оторопели, только дон Родриго, похоже, что-то сообразил.