Бесчисленные времена - Браннер Джон - Страница 13

Хотя они плыли вниз по реке, гребцам приходилось туго — нужно было держать дистанцию с роскошным баркасом короля, а там на восемь гребцов больше, и он не так перегружен. Как жест почтения, идея казалась прекрасной, а воплощенная — была отвратительной.

Церемония — результат многомесячных дворцовых интриг. В этот предновогодний вечер обязанности хозяина исполнял принц Новой Кастилии и Гроссмейстер Службы Времени, а гостями считались его отец, старший брат и орава чужеземных вельмож, из которых высшим по рангу был посол Восточной Конфедерации. Конечно, Службе Времени выпала необычайная честь быть хозяевами праздника, но, как и все королевские милости, она имела свои минусы. Дон Мигель старался не обращать внимания на боль в руках. Коварство владык бывает и более изощренным. Короли Сиама, скажем, желая разорить своих подданных, дарили им священных белых слонов.

Куда приятней было бы провести новогодний вечер в кругу друзей, но — увы! После исполнения роли почетного гребца дон Мигель обязан был весь вечер опекать всяческих знатных идиотов во дворце Гроссмейстера в Гринвиче. Наварро знал, что он не единственный из молодых сотрудников на скамьях гребцов, кто разделяет его мнение.

Вероятно, людям, наблюдавшим с берега роскошную процессию на воде, и в голову не приходит, что кто-то участвует в ней вопреки желанию. Они разойдутся, завистливо вздыхая и мечтая побывать на великолепном празднестве у короля, и каждому захочется стать очень видным, чтобы получать такие приглашения.

А дон Мигель и его товарищи по несчастью сидели на веслах, потели и завидовали простым людям, которые могли разойтись в любую минуту, чтобы провести вечер в кругу семьи или окунуться в звонкое веселье на улицах.

— Я думал, — проворчал он, — что на баркасе принца сиденья вполне бы могли быть помягче!

Его коллега у другого борта, такой же рядовой сотрудник и ровесник, дон Филиппе Бассо сморщил нос.

— Мне кажется, Мигель, что сегодня вечером ты бы с удовольствием смылся из дворца, — предположил он.

— Да, в Македонии было лучше, чем здесь, — кивнул дон Мигель, имея в виду служебную поездку в век Александра Великого. Тогда-то он и познакомился с доном Филиппе…

— Дон Мигель! Держите ритм! — донесся с кормы пронзительный голос Артуро Кортеса. Тот восседал на золотом стуле в роскошнейшем плаще цвета павлиньих перьев, плаще и ослепительно белых бархатных панталонах. Он был Старшим сотрудником Службы, стоящих рангом ниже Генеральных сотрудников, и уже руководил несколькими экспедициями в прошлое. Все знали, что его прочат в преемники Красного Медведя на посту заведующего Выездным отделом. Артуро Кортес где-то раздобыл церемониальный жезл Генерального сотрудника, носить который не имел права, и отбивал им ритм, словно дирижировал гребцами.

Дон Мигель смолчал — он сидел слишком близко к павильону из гобелена, в котором находился принц, — и послушно налег на весло. Когда дон Артуро обратил внимание на другой объект, Филиппе Бассо прошептал:

— Кажется, он тебя недолюбливает, Мигель!

— Кто, дон Артуро? Тут у нас чувства взаимные. Я его тоже не люблю.

— Быстрее, немного быстрее — прокаркал дон Артуро, поднялся и взмахнул жезлом. — Мы отстаем!

Когда баркас мягко причалил к набережной напротив дворца Гроссмейстера, на ягодицах дона Мигеля были синяки, а ладони стерты до крови. Дон Артуро с привычно преувеличенной деловитостью руководил сошествием принца на сушу. Дон Мигель подумал, как противодействовать антипатии, на которую намекал Филиппе. Причина ее была понятна. Он искусно справился с аферой, связанной с контрабандой ацтекской маски, и сегодня надел знак благосклонности Гроссмейстера — воротник, украшенный драгоценными камнями, и звезду ордена Косы и Песочных часов, их старый циник Борромео изобрел лично в качестве эмблемы Службы.

Будь он немного умнее, использовал бы свою награду, чтобы избежать почетной обязанности сидеть на скамье гребца. Но особенно задумываться о том, что не сделано, было не в его натуре. Что толку махать кулаками после драки?

О доне Артуро ходила дурная слава, что он завидует любому молодому сотруднику Службы, если тот достигает громкого успеха. Сегодня дон Мигель убедился, что слухи возникли не на пустом месте. Для собственного благополучия следовало, пожалуй, слегка позаискивать перед доном Артуро, но не сейчас же — поведение Кортеса на баркасе было слишком вызывающим.

— Ты что, собрался просидеть здесь целую ночь, Мигель? — спросил дон Филиппе и хлопнул приятеля по плечу.

Дон Мигель со вздохом поднялся и мрачно осмотрел свои ладони.

— Надо было надеть кожаные перчатки, а не рядиться в шелковые, теперь их можно выбросить. Ну, как бы там ни было, но все кончилось, и на том спасибо. Пойдем, выпьем.

Вместе с Филиппе они ступили на сходни…

Набережная была устлана красным ковром; лестницу, которая вела вверх через зеленые газоны к колоннаде дворца, покрывала ковровая дорожка. По сторонам ступеней стояли гиганты-гвардейцы с пылающими факелами. На ветвях деревьев качались стеклянные шары со свечами внутри, пылая красным, синим и голубым в искусственной листве. Все окна дворца были ярко освещены, лишь окошки двух верхних этажей, где под крышей размещались слуги и рабы, оставались темными. Не светились и окна огромной центральной башни, где стояла личная хроноаппаратура Гроссмейстера. У дона Мигеля было предчувствие, что этой ночью, по крайней мере, одного сотрудника СВ уговорят провести гостя королевской или дворянской крови в башню, дабы показать увлекательную игрушку, а назавтра достойные жалости техники будут вынуждены заняться скучной работой по настройке сложной аппаратуры.

Из дворца доносились звуки музыки. В моде были монотонные мелодии мохауков, сопровождаемые барабанами, а Гроссмейстер как принц Новой Кастилии, естественно располагал лучшими американскими музыкантами.

Через гигантские окна возле входной двери в главный зал дон Мигель видел Генеральных сотрудников Службы, приготовившихся приветствовать короля. Падре Рамона не было, он собирался прийти попозже.

Оба брата королевской крови и кронпринцесса, окруженные щебечущей толпой придворных, проследовали за королем во дворец, а речники Службы собрались отчаливать, чтобы перегнать баркасы в ангары. Они внимательно осматривали снаряжение, как будто высокотитулованные новички нанесли их драгоценным баркасам страшные повреждения. Временные экипажи судов тянулись вслед за королем, словно на буксире.

— Давайте пошевеливайтесь, вы, двое! — дон Артуро деловито шагал по набережной, размахивая рукой. — Не видите, нужно освободить трап? Подходит баркас посла Конфедерации, нельзя заставлять его ждать!

Сейчас, когда Гроссмейстера поблизости не было, дон Мигель мог бы дать отпор, но дон Филиппе благоразумно удержал его от дерзости, крепко сжав пальцами локоть. Оба повиновались дону Артуро, а речники принялись поспешно отгребать от причала.

— Пошли, Мигель, — потащил его дон Филиппе, — иначе угодим в свиту посла. Мы же не хотим, чтобы на нас сердились, верно?

— Я уже достаточно рассержен, — дон Мигель оторвал взгляд от залитого огнями судна, приближающегося по реке. — Тебе бы хотелось сегодня вечером хорошенько повеселиться, Филиппе?

— Мне? Мне везде весело. Но ты выглядишь так, словно на тебя навели порчу.

— Вот как? Тогда я точно знаю, куда ее навели, — вздохнул дон Мигель и потер ягодицы.

Дон Филиппе хохотнул и взял приятеля под руку, увлекая вверх по склону холма к огням дворца.

Глава вторая

Огромный дворцовый зал для торжественного приема был роскошно украшен. Тут было тепло — а это в глазах молодых сотрудников СВ крупное преимущество, но вовсе не потому, что они так уж любили жару. Дело в другом: прелестные девушки могли показаться здесь в самых тонких вечерних платьях. Но дон Мигель, которому после гребли было и так жарко, о девушках не думал и злился. Гости все прибывали. Они заходили со стороны дороги и с набережной. Через каждые полминуты зал в том или другом направлении пересекала группа служащих с гвинейцем во главе, чтобы приветствовать прибывших согласно протоколу.