Королевства, проигранные в карты - Брайт Владимир - Страница 22

– Ну, насчет котенка это, по-моему, чересчур.

– Да нет, пожалуй, в самый раз.

В этот момент я, безо всякого на то моего желания, взмыл в воздух и поплыл к ложе короля. Правда, не вниз головой, а сохраняя нормальное стоячее положение. За сегодняшний день я насмотрелся достаточно паранормальных явлений, поэтому эти детские фокусы с левитацией меня уже не могли удивить.

Приблизившись, я наконец смог как следует рассмотреть Фромпа Второго, который с такого расстояния, как это ни печально, выглядел еще хуже, чем издалека. Годы явно не пощадили этого старого, испорченного властью и деньгами, до мозга и костей порочного сластолюбца. Бывают люди, которые вам не слишком нравятся с первого взгляда[72], но к ним со временем привыкаешь и уже не так остро замечаешь их недостатки. Однако есть и другая, правда немногочисленная, категория хомо сапиенс, при одном взгляде на которую вас сразу же начинает тошнить – и это уже навсегда. Дело тут даже не в облике. Просто вы чувствуете, что этот человек вам противен, и ничего не можете с собой поделать. Может быть, это инстинкт или что-то другое, не знаю. Единственное, что мне известно наверняка, – местный король на все сто процентов относился именно ко второму типу, и этим все сказано. Впрочем, откровенно говоря, я ему тоже не понравился. С самого начала наше чувство антипатии было взаимным.

Поэтому, всего лишь окинув его мимолетным взглядом, с трудом подавив в себе естественное желание задушить его на месте, я, не теряя времени, сразу же подошел к принцессе.

«Вот и наступил момент истины», – совсем не к месту промелькнуло в сознании.

Конечно, нельзя было назвать ее божественной Клеопатрой или вышедшей из пены морской Афродитой, нет, это было бы неправдой, но красивой молодой девушкой не старше восемнадцати лет она была точно. И еще. Было в ней что-то неуловимое, различимое, может быть, на уровне подсознания, не знаю, как это объяснить, одним словом, можно назвать ее загадочной, хотя...

А впрочем, я не такой знаток женщин, чтобы с первого взгляда все понять и объяснить. Одно я знал наверняка: лучше бы она училась в школе, ходила на танцы и целовалась со сверстниками, чем выходить замуж по политическим мотивам за местного коронованного негодяя с холодными безжалостными глазами и черной жестокой душой.

Но ничего этого вслух как истинный джентльмен я, конечно же, говорить не стал, потому что принцесса и без того выглядела не самой счастливой невестой на свете. Вероятно, девушка не обольщала себя тщетной надеждой обрести покой и счастье, соединившись священными узами брака со злобным испорченным властью стариканом. Поэтому, отбросив в сторону все эти невеселые мысли, я наконец приступил непосредственно к «изюминке» своего номера, то есть вручению миллионного «подарка».

– М-м-м, – начал я несколько неудачно, потому что немного занервничал: во-первых, мне никогда прежде не доводилось общаться с коронованными особами, а во-вторых, ситуация была не совсем обычной, слишком уж много народу пристально следило за моими маневрами.

– Если ты так а будешь стоять а мычать, как недоенная корова... – начал было внутренний голос, но закончить ему не удалось, потому что я пришел в себя, собрался и, прочистив горло, сказал слегка прерывающимся от волнения голосом:

– Прошу извинить меня, принцесса, за беспокойство, которое доставил вам своим заявлением, – начал я издалека, стараясь как-то сгладить предстоящее вручение свадебного подарка.

Мне было неловко, поскольку подарок несколько не соответствовал ни по форме, ни по содержанию тому, что было обещано в предварительном официальном заявлении.

Но, подняв глаза и встретившись с принцессой взглядом, я запнулся, смешался и почувствовал, что начинаю краснеть. Это не на шутку разозлило меня, потому что стоять и наливаться здоровым румянцем, как маленький, чувствительный мальчик, на глазах у многотысячной толпы было совсем не так здорово, как может показаться с первого взгляда. К тому же наверняка со стороны это выглядело ужасно по-дурацки.

– Соберись и не распускай нюни!!! – подстегнул меня внутренний голос. – Это всего лишь девчонка, и если тебя смущает, что она принцесса, то вспомни: нас здесь тоже кое-кто считает принцем.

Может быть, это, а может, что-то другое, не знаю, вернуло мне присутствие духа, и я продолжил уже более спокойно:

– Иногда самые незначительные, на первый взгляд, вещи приводят к последствиям, которые в корне меняют всю нашу жизнь.

– Это ты к чему? – поинтересовалось по ходу дела мое второе «я».

– ... И вовлекают в стремительный водоворот событий, который несет нас со скоростью урагана, сметая все на своем пути.

– Ты вообще в своем уме?!

– А после того, как буря утихнет и мы выйдем из нее обновленными, все будет выглядеть уже не так, как прежде, и сама жизнь, сбросив старое платье, облачится в новые прекрасные одежды.

– Ты меня просто убиваешь...

– Именно поэтому, когда все кончится, мы будем уже другими, может быть даже не подозревая об этом, и мир изменится вместе с нами, и все, что не исполнилось, – исполнится. Так было, есть и будет. И никто, даже низвергнутые и проклятые боги, не в силах это изменить...

– С таким талантом надо было идти работать зазывалой в мясную лавку. Тебе просто бесподобно удается говорить чушь с умным лицом. – Мой вечный спутник всегда встревал в самый неподходящий момент.

Но что бы он там ни говорил, аудитория уже была у моих ног. Толпа внимательно слушала этот прощальный монолог, ловя каждое мое слово. Я даже в какой-то мере могу их понять. Наверно, это действительно интересно – услышать, как обреченный на смерть трогательно признается в любви за несколько минут до исполнения приговора.

Для полноты картины в этом театре одного актера оставалось сыграть последний акт, мощную шокирующую концовку, а потом дать занавес и быстро с достоинством удалиться, оставив публику забрасывать сцену цветами и неистово рукоплескать великому таланту.

Что я и сделал. В лучших традициях жанра.

Чтобы уйти красиво, я поставил точку, не закончив предложения. На заключительных аккордах этого вдохновенного экспромта я протянул руку и, вложив в ладонь Вей свой золотой, печально произнес:

– Поставьте его на нашу победу, принцесса, и, может быть, вам повезет. Кто знает. Все мы находимся во власти капризной судьбы, причуд которой не дано понять никому из простых смертных.

Затем я резко повернулся и, уже больше не оглядываясь, пошел к центру арены.

Красиво. Элегантно. Уверенно.

Как и подобает настоящему герою.

Во всем этом священнодействии не хватало только кровавого заката, который последними лучами, словно багряным румянцем, освещал бы этот гадюшник, и моего застывшего благородного лица вполоборота – крупным планом, на фоне титров и витиеватой надписи «The End».

Первый приз и полный восторг в Каннах, уже девяносто восемь вместо восьмидесяти миллионов только за первую неделю проката, двенадцать «Оскаров», включая и премии за спецэффекты. Полный безоговорочный успех.

И гробовая тишина...

Глава 8

Вот в такой несколько экспрессивной манере прошло мое первое по-настоящему большое выступление на публике. Не знаю, какова была сама игра, но резонанс после премьеры был достаточно впечатляющим.

Толпа, так легко попавшая под очарование пылкого юношеского бреда, который я вывалил на ее головы в неограниченном количестве, быстро пришла в себя и уже успела нахохотаться и насвистеться по поводу моего жульничества (впрочем, положа руку на сердце, в данном случае я был с ними полностью солидарен), а Компот выразить свои оскорбленные чувства (хотя и старался изо всех сил – посредством неограниченного количества нецензурных выражений) по поводу того, что я посмел представить его – великого и могучего волшебника (совсем крыша поехала у старика) – своим слугой. И горько раскаяться, что по доброте душевной так и не превратил меня в свое время, пока была возможность, в больную жабу, избежав таким образом позора на старости лет. Один только Билли одобрил мои действия, сказав, что я здорово выдал этим... Ну, в общем – гадам, так сказанное им приблизительно переводится на нормативный язык.