Королева Семи Палачей - Брайт Владимир - Страница 10

Но молодые герои тоже не спешили вступить в бой. Осторожный Билли прислонился к стене напротив меня. Правда, в отличие от нас с Компотом он не лежал, а стоял, готовый в любую минуту отразить возможное нападение. При этом его руки сжимали рукояти коротких клинков – очевидно, он озаботился подобрать оружие поверженных «обезьян». В общем, воин остается воином в любой ситуации. А выжившие из ума колдуны и псевдопринцы, как обычно, щемятся по углам, словно трусливые крысы.

– Я бы попросил не оскорблять меня подобными сравнениями, – обиженно отозвалось мое ненормальное подсознание.

– А я бы попросил тебя умерить свои амбиции и замолчать хотя бы до тех пор, пока все это не кончится.

– После того как это кончится, мы можем замолчать уже навсегда, так что я хотел бы высказаться, пока еще не поздно.

– Ты уже высказался, и я принял к сведению твою позицию.

– Нет, я еще…

В этот момент обороняющиеся ангелы-демоны потеряли еще одного бойца. Хотя если быть до конца точным, то не совсем потеряли – ему лишь перерезали сухожилия на ноге и он упал на одно колено, продолжая отбиваться даже в такой неудобной позиции. Но всем, включая и самого раненого, было предельно ясно – эта агония не может продлиться долго. После того как число воинов сократится до трех, у них не останется не единого шанса избежать окружения.

Мои мысли в панике заметались, ища выхода из совершенно безвыходной ситуации. Но единственно возможным вариантом при подобном раскладе было нырнуть в темное чрево портала, из которого пришли создания, в чьих жилах текла черная кровь

Может быть, в конечном итоге я именно так бы и поступил, но воплотить в жизнь этот безумный план не удалось.

Раздался резкий гортанный крик – и в следующее мгновение воин с перерезанным сухожилием резко оттолкнулся здоровой ногой, бросив свое тело назад. Во время полета с него каким-то непостижимым образом слетели доспехи, но это было еще не самое удивительное.

Девушка-демон, являющаяся предводителем небольшого отряда, также отпрыгнула назад, а двое оставшихся бойцов шагнули вперед, в самую гущу визжащего яростного клубка, состоящего из множества тел. Это было явное самоубийство, причины которого я понял чуть позже. Но в эти мгновения меня поразило даже не безрассудное самопожертвование двоих воинов, а то, что отскочившая назад девушка со всего размаха ударила локтем своего раненого товарища в область груди. Удар был настолько мощным, что пробил грудную клетку несчастного, после чего изящная рука погрузилась внутрь забившегося в предсмертной агонии тела.

Девушка стояла на коленях, опустив голову, как будто прислушиваясь к последним затухающим ударам сердца, и я видел человеческую половину ее лица. Это было настолько завораживающе прекрасное создание, что на какое-то мгновение я даже перестал дышать, совершенно забыв обо всем на свете.

Но очарование момента разрушилось, уступив место беспощадно жестокой реальности.

Хладнокровная убийца резко повернула голову, так что мне стала видна другая половина ее лица. А затем выбросила вверх руку (вторая по-прежнему оставалась в теле несчастного), издав еще один длинный гортанный крик.

Именно после того, как я увидел ее демоническую сущность, я, наверное, впервые в жизни в полной мере осознал смысл выражения «кровь застыла в жилах». Может быть, в этом был виноват чудовищный контраст во внешнем облике, или ситуация, мягко говоря, складывалась не совсем удачно. Но как бы там ни было, я вдруг превратился в замерзшую бесчувственную сосульку, не способную даже пошевелиться, не говоря уже о чем-то другом.

Хотя, может быть, это было и к лучшему. То, что произошло вслед за тем, как женщина-демон закричала, лучше было вообще не видеть. Или, на худой конец, лицезреть именно в таком полузамороженном-полузаторможенном состоянии.

Сначала с руки, а затем и с обезображенной части лица начала осыпаться плоть. Создавалось впечатление, что ее туловище состоит из мелкой пыли или песка. Корпус был защищен доспехами, поэтому я не мог с уверенностью сказать – коснулось ли разрушение только руки и лица или же всего тела. Впрочем, лично мне хватило и того, что рука и половина черепа потеряли всю свою плоть до самых костей…

Зловещего чернокнижника Антопца можно было назвать олицетворением древнего зла, но при этом он имел какой-никакой внешний облик – пусть ужасный, но все же облик. Что позволяло мне хоть как-то удерживать в узде свой непередаваемый ужас во время наших непродолжительных встреч.

Однако в данном случае перед моими глазами предстало не древнее зло, а скорее наглядное олицетворение смерти. И я очень пожалел о том, что оказался в ненужное время в ненужном месте и увидел весь этот кошмар воочию.

Впоследствии из объяснений Компота выяснилось, что обороняющаяся сторона использовала какое-то невероятно древнее заклинание, связанное с перекачкой жизненной силы. Именно поэтому обреченный на смерть воин позволил убить себя.

Но об этом я узнал позже, а сейчас просто лежал и смотрел, как женщина-демон сначала стремительно теряет свою плоть, а затем наращивает ее заново. Двое шагнувших вперед воинов пожертвовали собой, но выиграли необходимые для заклинания секунды.

После чего их предводительница попросту смела всех врагов.

Все выглядело так, будто наводящая порядок хозяйка смахнула крошки в совок, а затем выбросила весь мусор в ведро – и захлопнула крышку.

От горы наваленных трупов осталось несколько обезображенных тел, а портал, через который чудовища проникали в наш мир, бесследно исчез. Все завершилось настолько быстро, что даже не верилось – еще секунду назад помещение было наполнено болью и яростью бушующего сражения. Сейчас об этом напоминали только несколько кровавых ошметков и обильно залитый кровью пол.

Если бы в этот момент я мог говорить или думать, то наверняка выдавил бы из себя нечто наподобие: «Bay!!!»

Но ни говорить, ни думать я был не в состоянии, поэтому просто лежал и зачарованно смотрел, как женщина-демон обрастает плотью, встает, спокойно подходит к Билли и коротким, хлестким ударом клинка рассекает ему горло…

Затем поворачивается и идет к старику.

Словно зачарованный, я не мог оторвать от нее глаз, а в голове не было не то что испуга – абсолютно ничего. Даже слабого намека на какое-либо чувство или хотя бы самую простую мысль.

Мелькнула в воздухе молния-лезвие – и несчастный старик повторил судьбу мужественного Билли, а хладнокровная убийца направилась ко мне, чтобы разделаться с последним из оставшихся в живых.

Нельзя сказать, что голова Гарха чувствовала себя плохо. Это было бы в корне неверно. Выражение «плохо себя чувствовать» обычно употребляется, если что-то не ладится или идет не так, как планировалось изначально. В данном же случае более уместным было определение «непередаваемо отвратительно». Потому что ни о каких глупых «ладится – не ладится» речь вообще не шла. И если бы несчастная голова могла грызть землю от ярости, то, скорее всего, нашла бы отдушину в этом увлекательном занятии. Но беда заключалась в том, что она лежала на затылке, и до земли ей зубами было не достать. Поэтому грызть было нечего, а дикое бешенство, затопившее пропитанные ядом мозги, могло свести с ума кого угодно.

Но даже и это было еще далеко не все. И без того безнадежную ситуацию усугубляло беспощадно палящее солнце, как будто решившее жестоко посмеяться над обреченным полусмертным.

Но полусмертному (точнее, его жалким останкам) было совсем не смешно. Может быть, именно поэтому первые два дня голова сходила с ума молча. Затем громко кричала и выла, потом опять замкнулась в себе. На пятый день пришло неожиданное просветление, и голова поняла, что если не хочет основательно прокоптиться, превратившись в некое подобие высохшей мумии, то нужно что-нибудь срочно предпринять.

Идея, вне всякого сомнения, была свежей и актуальной, но не более того. Так как лежащая на затылке голова не могла совершать никаких действий, то выхода из сложившейся ситуации не было.