Достигая уровня смерти - Брайт Владимир - Страница 58

— Да. Объяснишь, что со мной произошло, и спросишь, какие соображения он имеет по этому поводу.

— Хорошо.

Герда пошла в ванну, где валялась моя разбросанная по полу одежда.

— Первый раз в жизни рад, что мои мысли кто-то может читать.

— Я тоже польщена, что мой талант наконец-то оценён по достоинству, — отозвалась она уже из ванны.

— Ну что, нашла?

Я не возлагал особых надежд на сумасшедшего В. Вилли, тем не менее, эта неопределённость с моим состоянием откровенно действовала на нервы.

— Да, — коротко ответила Герда и сделала вызов Национальной библиотеки.

По-видимому, на том конце провода быстро взяли трубку, потому что не прошло и пары секунд, как обволакивающий голос красавицы очень интимно и мягко спросил:

— В. Вилли? Дорогой, ты всё ещё хочешь увидеть нечто особенное? Нечто такое, о чём потом ещё очень долго будешь вспоминать? Не понимаешь, о чём идёт речь? Не смеши меня. — Она буквально гипнотизировала собеседника звуком собственного голоса.

Немногие обладают подобным даром, но Герда владела им в совершенстве. Если бы я не пребывал в состоянии бесчувственного бревна, то наверняка только от одного этого голоса задрожал бы всем телом, как перевозбудившийся подросток.

— Всё ты понимаешь и обо всём догадываешься. У нашего общего друга чуть глаз из орбиты не вылез, когда ты управлял им, стараясь увидеть, так ли я хороша без одежды, как в ней. И знаешь что? — Она выдержала долгую эффектную паузу после, которой почти прошептала: — Без неё я намного лучше.

А чтобы не оставалось никаких сомнений в абсолютной правдивости этих слов — слегка прищёлкнула языком.

«В. Вилли готов, можно выносить,» — подумал я, причём это было не предположение, это была уверенность, потому что в этом лёгком звуке было больше сексуальности, чем во всей порнографии мира, вместе взятой.

Псионик без труда прочитала мою мысль — и продолжила:

— Если у тебя сейчас небольшой перерыв, то мы можем кое-что обсудить, а затем перейдём к самому интересному.

Звуки этого чарующего голоса могли заставить потерять голову кого угодно. Даже гения, привыкшего мыслить космическими категориями не подвластными пониманию обычного смертного. И каким бы гением ни был В. Вилли и чем бы он там ни мыслил, сейчас его можно брать голыми руками и намазывать на хлеб — до такой кондиции расплавила его Герда.

«Женщина — самое совершённое оружие. По крайней мере, для мужчин. Одним движением пальца она может низвергнуть в прах империю, создававшуюся веками, а какое-нибудь её мимолётное желание может изменить историю мира», — печально подумал я, чувствуя, что в отличие от разума, тело моё остаётся глухим к волшебным токам, исходящим от голоса и тела этой удивительной королевы.

— Так ты готов? — Псионик задала явно риторический вопрос и, получив на него утвердительный ответ, продолжила уже деловым тоном: — Наш общий друг пролежал в ледяной ванне около часа, затем я извлекла его и попыталась растереть тело, чтобы разогнать кровь. Быть может, я перестаралась. Как бы то ни было, сердце его остановилось и реанимировать его мне не удалось.

«О чём я говорю? — Она была удивлена до глубины души. — Да ведь…»

— Если В. Вилли почувствует, что ты обычная женщина, а не сексуальная богиня, твои чары развеются! — Моя отчаянная мысль-крик пыталась исправить положение, пока не стало слишком поздно и загипнотизированный тушканчик не вышел из-под контроля королевской кобры. — Он гений, привыкший видеть во всём рациональное зерно. Ещё пара таких не слишком умных с научной точки зрения фраз — и мужчина придёт к выводу, что та сладкая нервная дрожь, что разрывала его тело на части, была банальным сексуальным возбуждением. А как только он скатится до подобной обыденности, всё — пиши пропало. ты можешь лично заявиться к нему полностью обнажённой и предложить всё, что только его душе будет угодно, этот повёрнутый гений рассмеётся тебе в лицо и назовёт примитивной самкой.

— О чём я говорю? — Герда вновь переключилась на гиперсексуальный голос: — Только о том, что рядом со мной лежит обмороженный мужчина, не способный пошевелить ни ногой, ни рукой, а я…

«Если она сейчас прищёлкнет языком, как в первый раз, это уже будет лишним — и В. Вилли её элементарно расколет», — промелькнуло у меня на периферии сознания.

Впрочем, волновался я совершенно напрасно — Герда-искусительница знала, как удержать внимание мужчины.

— А я разговариваю с тобой, — с каким-то судорожным, едва ли не оргастическим, полувздохом произнесла она.

«Если бедняга В. Вилли по какому-то странному стечению обстоятельств не испытал оргазма в первый раз, то сейчас с ним это случилось наверняка!» — мрачно подумал я, начиная уставать от этого слегка затянувшегося цирка.

— Герда, — мысленно попросил я, — нельзя ли поближе к телу? В смысле — к моему делу. Пока ты развлекаешься сексом по телефону, доводя до исступления и без того не слишком уравновешенного гения, я тут терзаюсь неизвестностью.

Красивое лицо склонилось надо мной, а искрящиеся весельем глаза красноречивее всяких слов выражали её чувства.

Наркотики, полиция, погони, перестрелки, охотники и их жертвы, мощный выброс адреналина и чудовищный, не прекращающийся ни на минуту стресс преследовали нас по пятам, а она вдруг сделала шаг в сторону и вышла из порочного круга, на несколько кратких мгновений почувствовав себя молоденькой девчонкой, заигрывающей с парнем. Причём всё, чего она хотела, — вскружить ему голову, не более. Если бы Герда была толстой некрасивой домохозяйкой, издёрганной бытом и детьми, я бы ещё мог понять эту причуду. Но она то была величественной королевой и уж никак не нуждалась в самоутверждении — с её внешностью это было совершенно ни к чему.

Впрочем, женская логика — вещь особая. Ни понять ее, ни объяснить невозможно в принципе. Остаётся принять её такой, какая она есть, и по мере возможности постараться о ней не думать.

Герда просто играет, забавляется, а бедняга В. Вилли воспринимает всё всерьёз. Ещё немного — и эта коварная женщина доведёт его до такого состояния (если уже не довела), что он вообще не сможет ни о чём думать.

— Переходи к нашей проблеме! — мысленно гаркнул я.

— Так что же ты посоветуешь сделать с нашим обмороженным другом, который неподвижен, словно ледяная статуя? — Видимо Герда пришла к выводу, что игры закончились и настала пора заниматься делами. — Забыть о нём и примчаться к тебе? Что ж… это отличная мысль, но давай обсудим её чуть позже. В его теле столько наркотиков, что уже ничто не поможет? Это я знаю, а если всё же попытаться? Лучше не пробовать? Может быть, в этом есть резон, но я слышала, будто бы ты — гений! — Она опять перешла на свою неотразимо-эротическую интонацию. — А гении (очередная пауза) — о-очень интересные люди во всех отношениях.

Лично мне показалось, что тут она всё-таки перегнула палку, однако В. Вилли, по всей вероятности, так не считал. Видимо, до этого момента ни одна красивая женщина не говорила ему о подобных вещах, да ещё таким завораживающим голосом.

— Можно попробовать. Как? Это уже интересно. Не ручаешься, что сработает? Ну, это не страшно. Гении всегда такие скромные. А я буквально обожаю скромных мужчин. Перезвоню через десять минут. И я тоже.

Герда закончила разговор и склонилась ко мне, чтобы я мог видеть её лицо.

— Наш общий друг уверен, что ты практически покойник.

— Это я и без него знаю.

— Правда есть одно средство, которое — чисто теоретически — может вернуть тебя к жизни, но это скорее из области фантастики.

— Говори, я весь внимание.

— В. Вилли сказал, что дал тебе некий нейтрализатор.

— Да у меня остались ещё два его «леденца».

— Так вот если сделать инъекцию «Белого Джонга», через некоторое время ввести в организм «Бентаф», а спустя три-четыре минуты положить под язык нейтрализатор, то возможно, ты сможешь встать.

— Смогу встать? — Я с огромным трудом удержался, чтобы мысленно не рассмеяться — никто никогда не делает в течение одного дня двух инъекций «Белого Джонга», потому что, каким бы конченым наркоманом ты ни был, это дерьмо всё равно прикончит тебя. А «Бентаф» — это вообще хрен знает что и без каких либо «сопутствующих товаров», не говоря о смеси с убийственным «Джонгом». Такая гремучая смесь может поднять даже покойника из могилы, не то что обычного человека.