Достигая уровня смерти - Брайт Владимир - Страница 17

— Видишь небольшое кафе на углу? — спросил он после некоторой паузы.

— Ни с чем не сравнимый аромат свежесваренного кофе, мягкие тёплые булочки с маслом и джемом.

— Кафе видишь? — В голосе моего собеседника звучало раздражение, которое было мне совершенно непонятно.

— Да, конечно же, вижу, потому…

— Зайдёшь внутрь и спросишь у бармена шляпу для мистера Смита, — в очередной раз перебил меня Вилли.

Впрочем, в данный момент я находился в таком состоянии, что не мог бы ни на кого обидеться, даже если бы очень сильно захотел.

— Шляпу для мистера Смита. — Меня настолько обрадовала и вдохновила перспектива передачи презента для таинственного мистера Смита, что я даже на какое-то время поражённо остановился, представив, как обрадуется неведомый мистер, когда я принесу ему головной убор. Или наоборот — когда я возьму эту шляпу в качестве скромного презента за…

— Поторопись, у нас мало времени.

«Этот В. Вилли всё-таки странный. — Мои мысли перескочили с увлекательной темы загадочного Смита на чудаковатого, но по-своему доброго изобретателя. — Играет в какие-то непонятные тайны, — думал я про себя, направляясь к указанному кафе. — Постоянно шифруется, ведёт замкнутый образ жизни, а всё почему? Да потому, что не осознает, как прекрасен и удивителен мир, окружающий нас. Сейчас мы встретимся — и я обязательно объясню ему, насколько он заблуждается, отвергая…»

— Вы что-то хотели? — Во взгляде бармена, буравящего взглядом очередного посетителя, читалось презрение.

Вся эта возвышенная одухотворённость вкупе с блестящими, словно бриллианты, глазами явно указывали на то, что клиент основательно подзаправился «Эссенцией счастья».

— Мне сказали, что я могу забрать шляпу для мистера Смита. — В моей душе было столько нерастраченной любви и восторга, которыми я хотел поделиться с окружающими и, особенно с этим угрюмым барменом, что от прилива эмоций на глаза навернулись неожиданные слёзы.

Бармену чрезвычайно хотелось коротко врезать этому уроду — так, чтобы тот, захлебнувшись кровью, перемешанной с осколками выбитых зубов, завалился на пол. Но бармен был на работе, а заведению не нужны неприятности. К тому же ему хорошо заплатили за эту небольшую услугу.

— Вот. — На стойку упала слегка помятая шляпа. — Забирай своё дерьмо и проваливай.

Эта примитивная животная грубость могла бы расстроить меня в любое другое время, но только не сейчас. Осознание причастности к большому и светлому чуду познания делало меня неуязвимым для выпадов и оскорблений. Я был огромным лучащимся от счастья солнцем, которое готово делиться своими животворящими лучами со всеми без исключения. Потому что главная составляющая счастья состоит именно в том, чтобы разделить его с ближним.

Трепетно прижав к груди шляпу таинственного мистера Смита, как будто это была какая-нибудь древняя священная реликвия, я вышел на улицу, оглядываясь в поисках старого доброго друга.

— Надень её себе на голову, — прозвучал отрывистый приказ в моей голове.

— Но это же вещь мистера…

— Надень её на голову!!!

Я хотел было спросить, чем вызван этот всплеск негодования, но передумал. Прямо сейчас я встречусь с В. Вилли и открою ему глаза на происходящее, покажу и расскажу, как глубок, интересен и многогранен окружающий мир, как удивительна и прекрасна жизнь, которую нужно прожить в гармонии и счастье, и потому что…

— Первый переулок по ходу движения. — Сделав всё как он просил, я свернул на узкую улочку, и почти сразу же вслед за этим меня бесцеремонно схватили за локоть и затащили в тёмное чрево какого-то подозрительного подъезда.

— Иди за мной и ни в коем случае не снимай шляпу. Она блокирует «жучок».

— Шляпа мистера Смита блокирует «жучок»!!! — Я в очередной раз захлебнулся от полноты чувств.

Как это чудно и замечательно! Блокировка жучка! Маленький безобидный жучок с разноцветными крылышками залетел и потерялся в каменных джунглях огромного города, а здесь очень кстати объявился В. Вилли и спасительная шляпа от великодушного мистера Смита, который не пожалел своего головного убора, чтобы спасти крошечное насекомое.

— Мы направляемся за черту города, чтобы выпустить на волю чудесного жучка? — задал я совершенно невинный вопрос.

Идущий впереди Вилли остановился так резко, будто со всего ходу налетел на невидимое силовое поле.

— Что за…? — зло спросил он, повернувшись ко мне. — И какого… ты приходишь на встречу, не только сменив внешность и засунув в голову радиомаяк, но и обширявшись наркотиками в полный ноль?!

— Мы же должны были спасти несчастное насекомое, ты что, забыл? — Я чуть наклонился вперёд, очень доверительно и нежно положив свою правую руку ему на плечо. — Всё дело в гармонии с природой, в счастье познания и…

Лицо моего спутника исказила брезгливая гримаса, как будто в него только что плюнули.

— Ты позволишь мне кое-что проверить? — притворно-ласково, как будто разговаривая с маленьким ребёнком, спросил он.

— Конечно! — Лёгкая тучка, омрачившая было наши дружеские отношения, мгновенно развеялась. — А пока ты будешь проверять, я расскажу…

— Помолчи пять секунд, — вежливо попросил Вилли, и я оборвал фразу на полуслове.

В конце-то концов, у нас впереди столько времени, что его хватит и на освобождение несчастного жучка, и на проверку чего-то там, и на всё остальное.

Маленький непонятный прибор размером с обычную зажигалку был ненадолго прижат к моей руке, после чего Вилли положил его в карман своей куртки и вытащил оттуда же баночку с монпансье.

— С детства не лакомился этими замечательными конфетами! — Если до этого момента я был просто счастлив, то теперь пребывал в совершеннейшей эйфории.

— Положи одну под язык… — Он будто и не замечал моего ликования.

Конфета, выглядевшая как обычный леденец, оказалась слегка горьковатой на вкус.

— Только не глотай и не разгрызай её.

Я утвердительно кивнул, всем своим видом показывая, что готов сделать для друга всё, что угодно, не говоря уж о такой малости.

Прошло меньше минуты — и вдруг огромный мир, блиставший всеми цветами радуги, померк и съёжился до размеров небольшого тёмного полуподвального помещения.

— Вижу, приходишь в себя… — В чуть хрипловатом голосе В. Вилли слышалось усталое удовлетворение.

— Кажется, да.

— Тогда приготовься услышать не слишком приятные новости.

За последнее время на меня обрушилось столько неприятностей, что одной больше или одной меньше — уже не играло особой роли.

— Приготовился.

— Я не знаю, с какой целью ты напихал в себя столько всякой дряни, что с лихвой бы хватило двум или трём конченым наркоманам, но это не моё дело. Главное, что на данный момент твоя кровь представляет собой нечто среднее между серной кислотой и выжимкой из трупного яда. Или, если говорить проще, без полного переливания крови тебе конец.

Я хотел было спросить, не виноваты ли отчасти в этом несколько полурасплавленных имплантатов, но не стал этого делать. Сейчас это уже не важно.

— И какой у меня выход? — задал я вполне уместный вопрос.

— Леденец, который ты сейчас сосёшь, является нейтрализатором. Действие его продолжается в течение пяти часов, при условии, что ты не выплюнешь и не проглотишь его. Потом можешь принять ещё два, с каждым разом чувствуя себя всё хуже и хуже, после чего тебя уже ничто не спасёт, кроме немедленного медицинского вмешательства.

Я посмотрел на часы, которые показывали половину девятого вечера и прикинул в уме, что если завтрашнее ограбление банка, назначенное на восемь утра, пройдёт удачно, то к часу дня я уже смогу лежать на операционном столе одной частной клиники, лечащих врачей которой интересуют только деньги клиента и ничего более.

— Хорошо, спасибо за информацию и леденцы. Но я пришёл сюда не за этим.

— Да, действительно, ты же собирался рассказать, как прошли испытания «Костыля», — радостно встрепенулся он.

На какое-то мгновение мне показалось, что мы поменялись ролями и теперь уже В. Вилли закинулся жизнеутверждающей порцией «Эссенции счастья», но эта мысль быстро ушла, потому что я вспомнил, что значили для этого человека его изобретения.