Морская Дама, Узор из лунного света - Уэллс Герберт Джордж - Страница 16

Стихи, как и он сам, были изящны, и в них, как и на его лице, проницательный взгляд мог заметить признаки некоторой недоговоренности и нерешительности. В них сквозила та утонченность, которая в общественном деятеле оборачивается слабостью. Однако поскольку общественным деятелем он пока еще не стал, то считался достаточно энергичным, а его произведения, обнаруживавшие явные способности, а иногда и талант, привлекали все большее внимание. Тетки считали, что он быстро движется к зрелости, а некоторый недостаток целеустремленности объясняется незавершенностью этого процесса, и решили, что ему следует отправиться в Америку, которая изобилует и целеустремленностью, и возможностями ее приложения. Но там, насколько мне известно, он потерпел нечто вроде фиаско. Что-то у него там произошло. На самом деле там у него много чего произошло. Вернулся он холостым - и притом через Тихий океан, Австралазию и Индию. А когда вернулся, леди Пойнтинг-Маллоу при всех назвала его ослом.

Даже изучив американские газеты того времени, крайне трудно понять, что именно произошло с ним в Америке. Там фигурировала дочь какого-то миллионера и что-то вроде помолвки. Если верить "Нью-Йорк йелл" - одной из самых ярких, живых и типично американских газет, там фигурировала и еще чья-то дочь, интервью с которой, действительное или вымышленное, газета напечатала под шапкой:

"БРИТАНСКИЙ АРИСТОКРАТ

позволяет себе вольности

С НЕВИННОЙ АМЕРИКАНСКОЙ ДЕВУШКОЙ.

Интервью с жертвой

ЕГО ЛЕГКОМЫСЛИЯ

И БЕССЕРДЕЧНОСТИ".

Однако эта чья-то дочь, несмотря на ее живописно набросанный образ, на самом деле была, как я склонен думать, всего лишь блестящим приемом современной журналистики: "Нью-Йорк йелл" прослышала о неожиданном отъезде Чаттериса и выдумала ему собственное объяснение вместо того, чтобы выяснить истинную причину. Уэнзлидейл говорил мне, что на самом деле Чаттериса побудила к бегству сущая мелочь. Та дочь миллионера, девушка умная и бойкая, дала интервью, посвященное своему предстоящему замужеству, проблеме брака вообще, различным социальным вопросам и взаимоотношениям между британским и американским народами. А он, кажется, обнаружил это интервью в утренней газете, когда сел завтракать. Оно застало его врасплох, и он потерял голову, а потом уже не нашел в себе сил передумать и вернуться. Помолвка была расторгнута, семья оплатила еще кое-какие его долги, уклонившись от оплаты других, а через некоторое время Чаттерис снова появился в Лондоне, окруженный несколько потускневшим ореолом, и напечатал серию статей о политике империи, предпослав каждой эпиграф: "Что знают об Англии те, кто Англию только и знает?"

Конечно, о подлинных обстоятельствах дела английская публика так ничего и не узнала, однако было очевидно, что он съездил в Америку и вернулся оттуда с пустыми руками.

Вот как получилось, что через несколько лет он познакомился с Эделин Глендауэр, о чьем особом даре быть помощницей и вдохновительницей уже слышал от миссис Бантинг. Когда состоялась их помолвка, его семья, давно мечтавшая простить его - что леди Пойнтинг-Маллоу уже сделала, - пришла в восторг. И после разнообразных закулисных маневров он объявил себя сторонником Филантропического Либерализма с весьма широкой платформой и счел себя готовым для начала испытать на прочность консервативный Юг.

В момент появления Морской Дамы он нахолился в отъезде, ведя различные важные предварительные переговоры в Париже и других местах. Для окончательного решения дела должна была состояться его встреча с неким выдающимся общественным деятелем, после чего он должен был вернуться и рассказать все Эделин. И все ждали его со дня на день, в том числе, как теперь не подлежит сомнению, и Морская Дама.

III

Встреча мисс Глендауэр с женихом по его возвращении из Парижа - один из тех эпизодов этой истории, о подробностях которых я не имею почти никакого представления. Чаттерис приехал в Фолкстон и остановился в "Метрополе", поскольку в доме Бантингов места не было, а "Метрополь" ближе всего к Сандгейту. После обеда он пришел к ним и спросил Эделин, что было с его стороны очень мило, хотя и не совсем корректно. Насколько я знаю, они встретились в гостиной, и судя по тому, что Чаттерис закрыл за собой дверь, вероятно, они обменялись кое-какими ласками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Должен сознаться, что завидую свободе, с какой романист может ввести вас за подобную закрытую дверь и показать все, что говорят и делают там его персонажи. Но как бы мне ни хотелось слить разрозненные обрывки фактов, имеющиеся в моем распоряжении, в последовательный рассказ о событиях, в данном случае я бессилен. И вообще я познакомился с Эделин лишь после того, как все это кончилось. Теперь это довольно высокая, беспокойная и энергичная женщина, с жаром принимающая к сердцу общественные дела и охотно в них участвующая, - но в ней как будто что-то сломалось. Перед Мелвилом она однажды на мгновение предстала такой, какой была тогда, - но ему она никогда особенно не нравилась: у нее был слишком широкий взгляд на вещи, и он ее немного побаивался. По какой-то непонятной причине ее нельзя было воспринимать ни как хорошенькую женщину, ни как светскую леди, ни как гранд-даму, ни как полное ничтожество, и поэтому она никак не укладывалась в представления Мелвила. Он так и не смог почти ничего рассказать мне о той, прежней Эделин. "Она постоянно становилась в какую-нибудь позу, говорил он. - Слишком увлекалась политикой". И еще - она постоянно читала миссис Хамфри Уорд.

Последнее обстоятельство Мелвил рассматривал как тяжкое личное оскорбление. Одна из слабостей моего троюродного брата, и не самая меньшая, состоит в том, что, по его глубокому убеждению, эта великая романистка оказывает на интеллигентных девушек в высшей степени развращающее действие. Она учит их быть Добродетельными и Серьезными некстати, говорит он. Эделин, как он утверждает, целиком и полностью находилась под ее влиянием и постоянно пыталась стать воплощением Марчеллы. Именно он внушил подобные взгляды миссис Бантинг.

Однако я ничуть не верю в то, что девушки способны подражать литературным героиням. Дело здесь в избирательном сродстве, и, если только какой-нибудь навязчивый критик или проповедник не собьет нас с толку, каждый из нас выбирает себе романиста по своему собственному вкусу - как души в системе Сведенборта попадают каждая в свой собственный ад. Эделин взяла себе за образец воображаемую Марчеллу. (Сведенборг Эмануэль (1688-1772) - шведский философ-мистик, создавший теософское учение о потустороннем мире и о судьбах бесплотных духов). Мелвил говорит, что у них было удивительно похожее душевное устройство. Обе отличались одними и теми же недостатками: стремлением к превосходству, одинаковой склонностью к навязчивой благожелательности, одинаковой глухотой к тонким оттенкам чувств, заставляющей человека постоянно говорить о "Низших Классах" и думать в том же духе. У обеих, безусловно, были и одни и те же достоинства: добросовестно и сознательно воспитываемая в себе цельность, суровое благородство без малейшей примеси вдохновения, деятельная дотошность. Больше всего Эделин восхищалась дотошностью этой романистки, отсутствием у нее каких бы то ни было признаков импрессионизма, терпеливой решимостью, с какой та, описывая какой-нибудь эпизод, заглядывала во все уголки и выметала сор из-под всех ковров. Поэтому нетрудно подыскать аргументы в пользу того, что Эделин вела себя в точности так же, как вела бы себя в аналогичных обстоятельствах эта типичная героиня миссис Уорд.