Первые шаги по Тропе: Злой Котел - Чадович Николай Трофимович - Страница 64

Я перевернул Храпа на бок и увидел, что под его левой лопаткой торчит рукоять стилета, того самого, с которым совсем недавно красовался покойный ныне прытник. Живуч был Храп Непогода – даже с ножом в сердце продолжал разговаривать.

– Плохо дело, – он поперхнулся кровью. – Видно, отгулял я свое… Никогда не думал, что от своих смерть приму.

– Это я во всем виноват. Зря ты меня спас из застенка.

– Никто ни в чем не виноват. Такая у меня, значит, судьба… Ты к Костолому иди… Через кочкарник. Все прямо и прямо. До самого Слюдяного озера. Привет от меня передавай. Пусть приютит тебя… Сам он по натуре добрый, только очень корыстолюбивый. Подари ему что-нибудь на дружбу… Уходи сразу, моей смерти не дожидайся… Соседи скоро сбегутся…

Но я оставался с Храпом до конца и сам закрыл ему глаза.

Все люди разные. Оказывается, то же самое касается и вредоносцев. Храпа Непогоду я бы не задумываясь взял в побратимы. Да только поздно…

Хоронят чревесов в озере. А потому пусть вода будет ему пухом…

Дерево, в дупле которого хранились мои сокровища, почти не пострадало при пожаре, и спустя полчаса я был уже далеко от догорающей кузницы.

На первых порах я не думал ни о Костоломе, ни о Слюдяном озере – лишь бы только подальше уйти от рокового места, отмеченного сразу пятью смертями.

Кочкарник – вещь весьма коварная, хотя со стороны напоминает собой заброшенную бугристую пашню. Но уже самое первое знакомство с ним настораживает. Почему здесь ничего не растет, кроме скудных мхов? Что это чавкает под ногами? Откуда взялся стойкий запах гниения?

А потом начинается что-то похожее на бег с препятствиями, причем при каждом следующем шаге нужно попадать точно на намеченную кочку, иначе рискуешь оказаться по пояс в холодной воде. Кочкарник – это еще и средоточие ключей.

Прыг – скок, прыг – скок, прыг – скок. Потом, хлюп – хлюп и бух – бубух. И опять бесконечное прыг – скок, прыг – скок. Вокруг стелется туман, звенит мошкара, квакают лягушки… С ума можно сойти.

Когда кочкарник кончился, а Слюдяное озеро так и не появилось, я понял, что заблудился. В безбрежных плавнях, простиравшихся впереди, не селились даже амфибии.

Впрочем, этого и следовало ожидать. Ориентиры, указанные Храпом, были очень уж приблизительными. А главное, в соответствии с законами диалектики, за чередой удач всегда следует полоса невезения, лучшее средство от которой – запереться в четырех стенах и пуститься в запой.

Средство что надо, спору нет, да только нынче оно мне не по карману.

Выручил меня худющий, словно шахтерская кляча, чужак, добывавший в плавнях руду.

Черпая деревянным корытом рыжую грязь, он потом терпеливо выискивал в ней крохотные ноздреватые кусочки бурого железняка.

О его незавидном, но зато вполне определенном статусе невольника свидетельствовал обруч с замысловатой насечкой, надвинутый на самые уши. Имея такой отличительный знак, можно было не опасаться встречи с сыщиками, повсюду выискивающими крамолу.

Он не владел ни одним из известных мне языков, а может, и вообще был нем, что среди невольников не такое уж и редкое явление, однако на имя Костолома Маеты сразу отреагировал. Вне всякого сомнения, подобная личность (как-никак, а первый кузнец среди чревесов) должна была иметь известность у всех, кто причастен к выделке железа.

Пользуясь мимикой и жестами, мы пришли к следующей договоренности – я помогу ему в работе, а он потом проводит меня к Костолому.

Не прошло и пары часов, как я убедился в правоте вещуна, говорившего, что добыча болотной руды равносильна смертному приговору.

Тело деревенело от холодной воды, здоровенные пиявки сосали мою кровь, как пьяницы – дармовую брагу, а корыто с грязью весило побольше, чем двуручная кувалда. Не позволяя себе ни минуты отдыха и постоянно рискуя жизнью (ямы с зыбучим илом встречались здесь на каждом шагу, а заполучить укус ядовитой змеи было даже проще, чем прихлопнуть комара), мы вдвоем собрали едва ли пуд руды. Такого количества могло хватить максимум на пару ножей.

Только теперь я понял истинную цену здешнего железа. А мы-то в кузнице швырялись его кусками, словно бесполезным хламом.

Я уже хотел махнуть на все рукой и вновь отправиться в самостоятельный поиск, когда невольник подал знак, что работа окончена.

Усевшись в тростниковую лодку, мы взялись за шесты (весла сразу бы увязли в густой тине), и спустя какое-то время я учуял хорошо мне знакомый запах горящего угля и раскаленного железа – запах кузницы.

Зная со слов Храпа о пристрастиях Костолома, я заранее зажал в кулаке алмаз. Золотые ключи открывают любые замки, а алмазные – тем более.

– Так говоришь, Храп Непогода привет мне передает? – разговаривая со мной, Костолом продолжал сосредоточенно колотить молотком по заготовке ножа. – А больше ничего?

– Больше ничего, – я стоял перед ним, понурившись, словно напроказивший школьник.

– Как он сам поживает?

– Никак не поживает. Помер Храп Непогода. Прямо у меня на руках помер.

– Что так? В кузнице надорвался или с соседями повздорил?

– Повздорил… Только не с соседями, а с сыщиками, которые чужаков повсюду выискивают.

– Понимаю. У меня они тоже побывали. Все вокруг обшарили. Едва наковальню не перевернули. Хотел их турнуть, да не стал связываться.

– А вот Храп связался.

– Кузнецов, надеюсь, он не опозорил?

– Нет. Все сыщики вместе с ним полегли.

– Молодец… А тебе что от меня надо?

– Сам не знаю… Храп перед смертью велел мне сюда идти. Здесь приют искать.

– Здесь, говоришь? – только теперь я заметил, что Костолом лупит молотком куда ни попадя, раз за разом промахиваясь по заготовке. – Храп сам окочурился и меня вслед за собой тянет! Думаешь, я не догадываюсь, кто ты есть такой на самом деле? Сыщики все твои приметы подробно описали. Светлый, лохматый, стройный, руки до колен, а ноги еще длиннее рук.

– Под такие приметы каждый второй чужак подходит, – возразил я. – Да только не надо забывать, что тот кого они ищут, был глухим.

– Долго ли глухим прикинуться? Нет, меня не проведешь! Если бы не последняя воля Храпа, ты бы уже давно сидел в цепях. Но ради его памяти обойдемся без шума. Ступай своей дорогой, и будем считать, что мы вообще не встречались.

– Я и сам не хочу здесь задерживаться. Сейчас уйду. Но сначала ответь мне на несколько вопросов.

– Да ты, оказывается, смельчак! – Костолом резко выпрямился и поудобнее перехватил молоток. – Ищешь себе неприятностей?

– Я ищу только ответы на свои вопросы. И ничего больше. Взамен за них готов заплатить вот этим, – моя ладонь, в которой давно грелся алмаз, разжалась.

– Ну ты меня и удивил! – скептически скривился Костолом. – Можно подумать, что я камушков прежде не видал.

– Может, и видал, да не таких. Это камушек особенный. Драгоценный.

– Что из того? В наших болотах такое добро не в чести. Куда я его дену?

– Но ведь вы собираетесь покинуть болота и переселиться в Ясмень. Там начнется совсем другая жизнь и на смену прежним ценностям придут новые. Примерно вот такие… Да что я говорю! Ты и сам все прекрасно понимаешь.

– Дай взглянуть, – Костолом немного поостыл.

– Возьми. А я тем временем подержу твой молоток. Учти, что по крайней мере двое из троих сыщиков – на моем счету.

– Об этом я сразу догадался. В железе Храп разбирался, ничего не скажу, а вот бойцом всегда был никудышным.

Он посмотрел сквозь алмаз на огонь, а потом чиркнул его гранью по точильному камню. Дабы разжечь его алчность, я с видом знатока пояснил:

– За эту безделушку можно приобрести целую гору самого лучшего железа. Или десять кузниц, подобных этой.

– Может быть, – он продолжал рассматривать алмаз со всех сторон. – Но за нее не купишь Костолома Маету. Я не стану предателем. Ты зря соблазняешь меня.

– Никто и не предлагает тебе стать предателем. Меня не интересуют ваши секреты. Услышав мои вопросы, ты сам в этом убедишься. В любом случае, заподозрив подвох, ты можешь воздержаться от ответа.