Особый отдел и пепел ковчега - Чадович Николай Трофимович - Страница 20

– Братом, – соврал Цимбаларь. – Двоюродным.

– Понятно… Это я к тому, что прежде родня не очень-то баловала его своим вниманием.

– Так уж вышло. Отец давно умер. У матери своя жизнь. С братом отношения не сложились. В семье разлад… – Последняя фраза была домыслом чистой воды. – А он нуждается в общении с близкими?

– На данном этапе болезни в общем-то нет. Более того, люди, от которых Сопеев успел отвыкнуть, могут влиять на него негативно, в чём вы сами только что убедились.

– А чем он болен, если не секрет? – осведомился Цимбаларь.

– У него так называемый амнестический синдром, для которого характерны нарушения памяти, особенно на текущие события. Он не помнит, что делал вчера, а провалы в памяти заменяет событиями, происходившими в другое, подчас весьма отдалённое время. Проще говоря, прошлое и будущее перемешались для него самым причудливым образом. Известны случаи, когда амнестический синдром приводит к глубокому распаду личности.

– Каковы же причины этой болезни?

– Причины могут быть самые разные. Алкоголизм, опухоль мозга, сильное нервное потрясение. В истории болезни отмечено, что несколько лет назад Сопеев был подобран в бессознательном состоянии. На его теле имелись многочисленные следы побоев и даже пыток. Причём обнаружили его сторожа Воскресенского кладбища. Как я понимаю, милицейское расследование не проводилось. Вы не в курсе случившегося?

– К сожалению, нет… Скажите, каковы перспективы на выздоровление?

– Об этом судить рановато. Сопеев должен пройти полный курс стационарного лечения. Но будем надеяться на лучшее. Медицина не стоит на месте. За последнее время появились чрезвычайно эффективные препараты нового поколения. Хотя, сами понимаете, это потребует дополнительных расходов. Именно поэтому я к вам и обратился. Передайте, пожалуйста, мои слова всем родственникам Сопеева. Если они желают видеть его здоровым и дееспособным, придётся, как говорится, раскошелиться.

– Хм. – Цимбаларь напустил на себя удручённый вид. – Кругом одни расходы… А ведь раньше душевные болезни лечили холодными ваннами, голодом, розгами и молитвами. Между прочим, весьма помогало. Мой прадед после такого лечения ударился в общественно полезную деятельность и дослужился аж до комиссара Губчека.

– В те времена различные психопатические личности шли просто нарасхват. Трудно провести грань между паранойей и революционным энтузиазмом. Никто так не умеет зажечь народные массы, как маньяк-шизофреник. История смутных времён – это в чём-то и история психиатрии. Сейчас ситуация изменилась. Не забывайте, что мы живём в двадцать первом веке. Всё решают деньги, а не припадочные кликуши.

– Хорошо, я постараюсь выполнить вашу просьбу, – пообещал Цимбаларь. – Заодно хотелось бы узнать, когда с Анатолием Григорьевичем можно будет поговорить спокойно, без эксцессов.

– Не раньше чем через две-три недели. Сейчас он находится в кататоническом состоянии, доходящем до неистовства, а дальше возможен ступор. Знаете, наверное, что это такое… Только вы сами больше не приходите, – доцент глянул на Цимбаларя в упор. – Ваше присутствие вызывает у Сопеева крайне отрицательные эмоции.

– Почему? – Цимбаларь сделал удивлённое лицо. – Мы ведь до этого виделись с ним от силы пару раз, причём довольно давно.

– Я уже говорил, что для больных амнестическим синдромом не существует разницы между «давно» и «недавно». Они живут в своём собственном иллюзорном мире, концентрируя память и внимание на вещах, для других людей кажущихся малозначительными. Зачастую у них вырабатывается весьма тонкая, я бы даже сказал, изощрённая интуиция. Позвольте привести пример. В своё время у нас на излечении находился пациент, ставший жертвой систематических издевательств жены. Да-да, бывает и такое. И вот, представьте себе, он невзлюбил одну медсестру, очень милую и спокойную женщину. Завидев её или даже заслышав шаги, бедняга был готов голову себе расшибить. В результате разбирательства выяснилось, что медсестра прежде работала в театре. То ли гримёршей, то ли костюмершей. А жена нашего пациента была по профессии актрисой, со всеми вытекающими отсюда последствиями. И он сразу заподозрил между ними какое-то сходство. Что это могло быть: неистребимый запах кулис, манера говорить, какие-то специфические жесты или нечто совсем иное – мы никогда не узнаем. Но факт остаётся фактом. Примерно то же самое и с Сопеевым. Он интуитивно видит в вас некий символ зла.

– Учту на будущее и постараюсь здесь больше не появляться, – сказал Цимбаларь. – А теперь, если вам больше нечего сказать, разрешите откланяться.

Уходя, он насвистывал мелодию из мюзикла «Кабаре»: «Деньги, деньги, деньги, деньги…»

К проходной Цимбаларь постарался подойти так, чтобы охранники заметили его в самый последний момент. Этот замысел почти удался, но коварная автоматика зарезала без ножа – когда до наружных дверей оставалось всего ничего, челюсти турникета с лязгом захлопнулись. Одновременно заверещал зуммер тревоги.

Двое охранников, сидевших по сторонам, вскочили, а третий, самый вредный, уже и так истрепавший Цимбаларю нервы, загородил выход.

– Какая встреча! – поигрывая дубинкой, воскликнул он. – Мы тебя, стервеца, в двери гнали, а ты, значит, в окно залез. Вопреки внутреннему распорядку и нашим предупреждениям.

– Ой, вопреки, – признался Цимбаларь. – И, кстати, нисколечко об этом не жалею.

– Ничего, скоро пожалеешь. – Голос охранника приобрел зловещие интонации. – Ну-ка, выкладывай всё, что есть в карманах!

– Щас! – Выхватив пистолет, Цимбаларь молниеносно перемахнул через турникет.

Охранник, поражённый такой прытью, сразу обмяк и даже дубинку выронил. Для его сослуживцев хватило и одного бешеного взгляда.

– Ты «Похождения бравого солдата Швейка» читал? – чуть ли не ковыряя пистолетным стволом в носу охранника, спросил Цимбаларь.

– Д-да-а, – еле выговорил тот.

– Тогда специально для тебя повторяю вопрос, который Швейку задали в гарнизонной тюрьме. Чем это пахнет? Я, ясное дело, имею в виду пистолет, а не кулак.

– Порохом, – выпучив глаза, ответил охранник.

– Не угадал.

– Могилой, – подсказал со стороны другой охранник, помоложе.

– Тоже мимо. Я ведь не тюремный смотритель… Последний раз спрашиваю!

– Оружейным маслом! – выпалил перепуганный охранник.

– Ладно, объясняю для особо тупых… Мой пистолет пахнет законом, поскольку служит ему вместе со мной. Для безукоризненного исполнения этого самого закона нас обязаны пропускать везде, за исключением особо важных государственных объектов, к числу которых ваш грёбаный дурдом уж никак не относится. Это понятно? И учтите, закон может не только защищать, но и наказывать. – Отодвинув охранника в сторону, Цимбаларь как бы невзначай заехал ему локтем под ложечку.

Глава 5

Могила маршала

Выслушав сообщения Кондакова и Цимбаларя, Людочка, на сей раз выполнявшая обязанности координатора операции, сказала:

– Всё указывает на то, что бетила у генерала Сопеева не было, по крайней мере в последнее время. Это касается и членов его семьи. Каждый из них по-своему счастлив, но данные случаи не относятся к компетенции особого отдела.

– Просто клиника какая-то, – вполголоса добавил Кондаков. – Не семья, а сборище шизиков.

– Если исходить из полученных сведений, подозрение падает на друга Сопеева, маршала Востроухова, ныне тоже покойного, – продолжала Людочка. – Вполне возможно, он унёс бетил с собой в могилу, что следует из сбивчивых речей его внебрачного сына, ныне страдающего амнестическим синдромом, то есть мозаичным выпаданием памяти.

– Нашли кому верить! Беспамятному придурку! – Ваня, как бы оставшийся не у дел, занимал сегодня сугубо критическую позицию.

В защиту повредившегося умом Анатолия Григорьевича Сопеева выступил Цимбаларь, успевший свести с ним личное знакомство, пусть и непродолжительное:

– Может, он и придурок, но сказал вполне отчёт– ливо: «Причина всему – пепел. Не нужно было брать его с собой в могилу…» Голову даю на отсечение, что под пеплом этот байстрюк подразумевал бетил. А свихнулся он от побоев, которые получил ночью на Воскресенском кладбище в двух шагах от могилы отца.