Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Кураж - Туричин Илья Афроимович - Страница 30


30
Изменить размер шрифта:

– Это, верно, Пантелея Романовича сыновья, - сказал Петр.

– Ага… - согласился Павел. - Вот этот, - он показал на старшего мальчика, - наш отец. - Он тихонько засмеялся, уж очень нелепо получалось: мальчишка такой же, как они, а вот на тебе - папа!

Над полками на стене висел портрет Ленина, вырезанный из какого-то журнала, но тоже в аккуратной деревянной рамке.

Дверь тихонько скрипнула. В комнату заглянул Пантелей Романович.

– Встали?

– Пантелей Романович, - начал было Павел, но старик сердито нахмурился. - Дедушка, Киню надо вывести.

– В сад выпусти. Не сбежит, чай… - Он подошел к полкам. - Это и есть мои сыны. Ваш родитель. Петя пойдет со мной на речку. За водой.

Они втроем вышли в сад. Киндер поднял ножку возле угла дома. Пантелей Романович поморщился, но ничего не сказал, загремел ведрами. И Петр взял ведро и пошел следом за стариком. А Павел остался на крылечке.

От забора к реке вела тропка. Впереди висела белая мгла. Она чуть приподнялась над водой. Вода была темной и тихо струилась.

Пантелей Романович хотел было зачерпнуть ведром, но какой-то предмет, плывший по реке, привлек его внимание. Он разглядел труп немца в мышином мундире. Река тихонько покачивала его.

Пантелей Романович плюнул, подхватил с земли пустые ведра и пошел обратно. Петр двинулся за ним и все оглядывался, словно немец мог вылезти из реки и зашагать следом.

– Запоганили реку, - сердито сказал Пантелей Романович. - До колонки дойду. А вы - марш в комнаты. И пса…

Братья послушно ушли в дом, позвав Киндера, обнюхивавшего углы сада.

А в это время на берегу появились парнишка с тощим рюкзаком за спиной и девочка с санитарной сумкой.

Если бы Петр и Павел выглянули в окошко, они бы узнали Ржавого и Злату. А может быть, и не узнали бы, потому что туман только начал отрываться от воды, солнце еще не пробилось сквозь него и видимость была плохая.

Василь и Злата торопливо разделись, положили одежду вместе с рюкзаком и сумкой на доску, найденную на берегу, бесшумно вошли в воду и поплыли к лесному берегу, толкая доску перед собой.

Город притаился и ждал.

Огненные столбы сникли, опустились, расползлись над городом едким дымом, от которого захотелось бы чихнуть, если бы кто-нибудь вышел на улицу. Но никто не выходил. Жители попрятались дома, выглядывали из-за штор и занавесок, просматривая пустые, мертвые улицы.

А гитлеровцы не торопились входить в город. Они знали, что город в кольце. Но боялись. Битые, они ждали подвоха. И только когда рассеялся над рекой туман и четко стал виден городской берег, они поняли, что окопы пусты, что полк Красной Армии, который они столько раз уничтожали, снова ускользнул.

Тогда в реку, ниже моста, осторожно сполз фашистский танк. И завяз на середине, уйдя в тину, в воду по самую башню.

Часть третья. РАЗЛУКИ И ВСТРЕЧИ.

1

Осень подкрадывалась к городу незаметно, словно и ей грозила опасность в опустевших унылых улицах, и ее пугали шаги патрулей, и для нее воздвигали на площади, недалеко от потрепанного брезентового цирка, виселицы из новеньких бревен и аккуратно оструганных досок.

Мелкие капли дождя извилистыми струйками текли по оконному стеклу, шептались на ржавом подоконнике.

Фличу и в окошко смотреть не надо, чтобы узнать, какая на дворе погода, загодя заломило поясницу. Да и смотреть не на что, из окна ничего, кроме крыш, не видно. Комната под самым чердаком четырехэтажного дома, того самого, где в подвале мастерская по ремонту замков, примусов и велосипедов.

Здесь Флич живет уже третий месяц вместе с одноногим сторожем из цирка.

…Флич вошел в город с беженцами, не успевшими уйти по шоссе, которое перерезали немцы. Беженцы торопливо исчезали в переулках и дворах, словно испарялись под солнцем. А он брел по городу куда глаза глядят. Где искать мальчиков, куда они могли направиться, если добрались до города, он представления не имел. И не знал, что в то же время с другой стороны в город входили немцы.

Флич решил зайти в цирк. Ведь и мальчики могли найти приют в цирке! И потом, куда-то надо идти. Пугаясь тишины и настороженности улиц, Флич зашагал к центру. Иногда ему начинало казаться, что он в городе один, совершенно один. Он озирался затравленно и ускорял шаг.

Как же он обрадовался, когда увидел возле знакомого входа живую душу, старика сторожа! Тот сидел на табуретке в привычной позе, опираясь на крепкую клюку, и солнце играло на его солдатских "Георгиях".

Флич замахал ему рукой еще издали и почти побежал.

– Здравствуйте!

Сторож глянул на него из-под козырька красноармейской фуражки и, ничуть не удивившись, буркнул:

– Здравия желаю!

– Здравствуйте, дорогой друг, - с жаром повторил Флич и неловко пожал вместо его руки клюку. Появилось ощущение, что раз сторож на своем месте, значит, и все остальное на месте. Павел и Петр, верно, в своем вагончике, а под вагончиком - Киндер, он любит поваляться в тени.

Флич смотрел по сторонам посветлевшими глазами, все еще тряся дружелюбно клюку сторожа. И вдруг сообразил, что даже не знает, как старика зовут. Столько раз здоровался и прощался!… Нехорошо.

– Простите, как ваше имя, отчество?

– Филимоныч.

– Просто Филимоныч?

– Куды проще.

– Ну, хорошо… Филимоныч, - повторил Флич и спросил: - А где мальчики?

– Это какее-такее?

– Лужины, - пояснил Флич. - Павел и Петя.

Сторож глянул на Флича озадаченно.

– Вот-те… Вместе ж уехали!

– Да… Но они же сбежали обратно в город. Они должны быть здесь.

– Не видел, - задумчиво покачал головой старик.

– Странно. Может быть, они спят у себя в вагончике? Филимоныч, голубчик, пойдемте посмотрим.

Сторож молча поднялся, накинул на калитку крючок и пошел к цирку, постукивая деревянной ногой. Взволнованный Флич шел рядом, дергал головой, озираясь. Ни одной вещи не валялось на площадке. На вагончиках висели замки. Служебные ворота тоже на запоре. Словно в цирке выходной. А завтра с утра заснуют по цирковой улице артисты, униформисты, осветители и прочий трудовой люд, готовясь к представлению.

Флич остановился, сжалось сердце.

– У меня порядок. Имущество, оно казенное… - сказал сторож, постучав клюкой по стенке желтого вагончика Лужиных. - Нету тут твоих святых, Петра и Павла.

Они вошли под купол цирка. Вокруг большого серого пятна манежа толпились темные скамейки для зрителей.

– Петя… Павлик… - тихо позвал Флич.

– Нету. Я б увидал. У меня дальнозоркость, - сказал Филимоныч.

– Может, спят где? - Флич не хотел расставаться с надеждой.

Они обошли цирк. Заглянули под козлы, на которые был настелен пол. Зашли в конюшню. В осиротелых стойлах дрались воробьи.

Потом снова вышли к вагончикам, сощурились: солнце ударило в глаза.

– Теперь куда?… - участливо спросил Филимоныч.

– Не знаю.

Флич и в самом деле не знал. Идти было некуда. В это время на улице раздался треск мотоциклов.

– Что это? - спросил Флич.

– Видать, германец пожаловал, - нахмурился Филимоныч. - Идем на пост, - старик одернул пиджак с крестами и зашагал ко входу. И деревянная нога его и клюка стучали решительно и грозно.

Флич побрел следом, даже себе не признаваясь, что он попросту боится остаться один.

Старик уселся на свою табуретку. Флич встал рядом.

Немцы ехали на мотоциклах медленно, выставив в стороны черные дула автоматов. Едко запахло бензином.

За мотоциклистами показались пешие. Они шли двумя редкими цепочками, по обеим сторонам улицы, прижимаясь к домам, заглядывая в подворотни и подъезды.

От ближайшей цепочки отделились двое, подошли к ограде.

Филимоныч встал, откинул крючок, открыл калитку, словно приглашая автоматчиков войти.