Кураж - Туричин Илья Афроимович - Страница 21

Окопы были вырыты аккуратно, в полный рост. С внешней стороны подсыпана земля. Возле дороги понаставлены сваренные из обрезков трамвайных рельс ежи. Население из прибрежных домов выселено, и сами дома добротной кирпичной кладки превращены в маленькие крепости. Деревянные же избы растащили по бревнышкам, укрепляли окопы.

– Разумно, - одобрил Зайцев работу. - Спасибо. Приступайте к минированию.

– Есть! - лейтенант Каруселин козырнул и побежал к своим саперам.

А через мост на городскую сторону все шли и шли усталые пропыленные бойцы. Несколько снарядов разорвалось на том, лесном, берегу. Несколько в городе.

Василь и Толик видели и подполковника с перевязанной рукой, и знакомого лейтенанта-сапера, и бойцов, бредущих через мост. Видели водяной фонтан, рассыпавшийся сверкающими брызгами на середине реки. И земляные фонтаны на том берегу, поднятые разрывами снарядов.

Они пробрались сюда, минуя дежурных с красными повязками и строгих милиционеров. Проползли огородами, пролезли только мальчишкам знакомыми щелями в заборах.

И вот забрались в пустой двухэтажный кирпичный дом на самом берегу реки.

Удивительная и даже жутковатая штука пустой дом.

Двери в квартиры открыты. В комнатах будто ураган прошел: бумажки, тряпки, мусор, опрокинутые стулья. Зловещи железные скелеты кроватей с провисшими сетками. Угрюмы старые точенные жучком шкафы. Стены в темных пятнах - следах картин, фотографий, словно переболели оспой. На кухнях, в коридорах валяются смятые, прокопченные кастрюли, погнутые ложки и вилки, поломанные детские игрушки.

В другое время здесь можно было бы подобрать столько полезных вещей! Шарики от подшипников, колесики от игрушечных грузовиков и брошенных "ходиков", цветные стеклышки, склянки, разбитое зеркальце, заплывший стеарином подсвечник с остатками свечи…

В то другое, мирное время сколько бы мальчишки подобрали добра! А сейчас… винтовку найти или хотя бы гранату!…

Василь и Толик сидели на чердаке, возле маленького окошка без стекол. Над головой дышала жаром пропеченная солнцем железная крыша. С нее свисают клочья старой пыльной паутины. Душно.

В окошко видны мост и оба берега.

Вот по мосту пробежал знакомый лейтенант, следом несколько бойцов с ящиками. Лейтенант привязал к перилам веревку, спустился под мост. Что-то делает там возле бетонного быка. Ищет что?

Лейтенант отсюда, с чердака, кажется маленьким, игрушечным, и игрушечные бойцы спускают ему под мост на веревке совсем уж игрушечный ящик.

– Взрывчатку закладывает, - сказал Василь сдавленным шепотом.

– Взрывчатку? - не понял Толик.

– Взрывать мост будут.

– Зачем? - удивился Толик.

Странно было даже представить себе, что вот мост, который он помнит столько же, сколько себя, мост, по которому ходили в лес за грибами и отец, и дед и прадед, - он же вечно стоял здесь, мост! - и вдруг исчезнет. Трах-тарарах, и моста не станет, совсем не станет.

– Зачем?

– Чтоб немцам в город не войти, - пояснил Василь.

А лейтенант уже выбрался наверх, отвязал веревку и с бойцами побежал на городской берег. У одного из бойцов крутилась в руках катушка с проводом.

– За Катькой пора, - сказал Толик.

– А сколько сейчас?

Толик, щурясь, взглянул на солнце.

– Часа два-три… Крольчиха ругаться будет.

– Ничего. Она все равно дома сидит. Ее на улицу не выпускают.

Катька была оставлена у Златы "на часок", не брать же девчонку на самый фронт. А что "часок" затянулся, не беда, ведь война ж…

Снаряды стали рваться чаще.

Толику было не по себе. А ну как попадут в чердак? Василь тоже чувствовал себя неуютно. Но как уйдешь, когда вот-вот что-то должно начаться. Что-то неведанное, необыкновенное. Казалось, жаркий, застоявшийся воздух, и вздрагивающий от разрывов дом, и река, и люди в окопах - все ждут этого чего-то.

Через мост уже бежали одинокие фигурки. Двое, пригибаясь, тащили за собой станковый пулемет.

Потом мост опустел. И что-то оглушительно грохнуло неподалеку. Раз, другой… Наши орудия открыли огонь.

Из-за леса с воем стали прилетать мины, рваться в реке и на берегах. Вода зарябилась, словно ее раскачивали. Противный, резкий вой мин наводил жуть, стыло сердце.

– Идем, - позвал Толик.

Василь, может быть, и ушел бы, но стало страшно покидать чердак. Горячая крыша с дрожащей пыльной паутиной казалась надежной защитой. Надежней открытого белесого от дыма неба.

Меж деревьев за мостом на том берегу почудилось движение.

– Смотри, танки! - Василь замер у окошка, глаза его расширились и глядели неподвижно на тот берег.

Из-за деревьев выползли два танка, двигались к мосту. Один вздрогнул, остановился, словно наткнулся на невидимую преграду. Из него пополз черно-сизый дым.

– Подбили! - заорал Толик.

– Тихо, - толкнул товарища Василь. - Не привлекай внимания.

Чьего внимания не привлекать, Толик не понял. То ли своих, что занимали окопы внизу, то ли немцев, что горохом высыпали из леса на берег вслед за танками. Фигурки немцев бежали к реке, падали, подымались, снова бежали и снова падали. Некоторые оставались лежать.

Подполковник Зайцев сердился.

– Синица, мост!… Где сапер? Быстро!…

Младший лейтенант крикнул бойцам, стоявшим в окопах рядом:

– Прикрыть подполковника!

И побежал по траншее к мосту.

Лейтенант Каруселин сидел в окопе и яростно крутил ручку взрывной машинки, от которой тянулись два провода к мосту. Лицо его было бледным и мокрым.

– Что ж вы!… - закричал Синицын.

– Обрыв… Верно, провод перебило…

Каруселин рванул провода от машинки, выскочил наверх, пригнувшись побежал вдоль лежащих на земле проводов, сжимая в руках машинку.

Василь и Толик увидели его, когда он уже вбежал на мост, распластался на досках, стал возиться с проводами. Потом лейтенант приподнялся - на колено, дернулся, словно от удара, привалился к перилам и замер.

– Убили, - прошептал Василь и прикусил губу.

И вдруг какая-то страшная сила приподняла мост. Он словно встал на дыбы, повис в воздухе и начал оседать в реку. Река в том месте закипела от множества осколков. Над ней повисли дым и пыль. А когда они рассеялись, мальчики увидели будто срезанные сверху мостовые быки, погнутые рельсы, торчащие из воды, в которой крутились доски настила и обломки перил. Целой осталась только часть моста с городской стороны. Она висела изломанными краями над рекой. А к остаткам перил все еще прижимался лейтенант, и в пальцах у него чернела зажатая машинка. Потом машинка выпала. Тело лейтенанта сползло, свесилось с моста и упало в воду, в живую кучу досок и щепок. Задержанная взрывом река словно ждала лейтенанта, она подхватила его, завертела и потащила.

– Бежим! Быстро! - крикнул Василь.

– Куда?

– Может, он живой еще!…

– Стреляют же, - жалобно сказал Толик.

– Может, он живой еще… - повторил Василь и бросился с чердака вниз по лестнице. Толик побежал за ним.

Во дворе было пусто. Невдалеке подымался столб сизого дыма. Горел какой-то дом. Василь перелез через забор в соседний двор. С треском порвалась штанина. Он даже внимания не обратил. Толик перебрался следом.

– К повороту! - крикнул Василь.

Толик понял. Тело лейтенанта вынесет к повороту реки.

У них даже игра была такая: входили в реку возле моста, ложились на воду, замирали и их несло по течению, словно легкие бревнышки. Только нельзя давать воде сносить себя к берегу, ненароком напорешься на ветлу или топляк.

Мальчики бежали под прикрытием прибрежных домов. И река за домами бежала. Она всегда здесь бежала, спешила к повороту. А за поворотом разливалась в широкую пойму. И город отходил за заливные луга, за высокую густую траву, подальше от воды. А лес на противоположном крутом берегу спускался к самой реке.