Гвоздь в башке - Чадович Николай Трофимович - Страница 75

Судя по всему, дорога сюда была для этой парочки столь же привычна, как маршрут «спальня – туалет». Последовательно преодолев несколько стеклянных дверей, украшенных загадочными пиктограммами, они оказались в просторном помещении, где имелось и гинекологическое кресло, и целая батарея капельниц, и много другого оборудования, явно имевшего отношение к медицине.

За столом, столешница которого представляла собой толстую полупрозрачную плиту, восседал минотавр, облаченный в зеленый прорезиненный комбинезон и защитную маску. На рукаве имелась эмблема, изображавшая двух свившихся вместе змей.

– Привет! – еще с порога поздоровалась дама. – Мы не рано?

– Нет, – глухо ответил санитар (по-видимому, так здесь называли всех служителей легендарного Асклепия). – Хотя сегодня вы первые. С каждым днем пациентов бывает все меньше и меньше.

«Выздоравливают, гады», – негромко буркнул минотавр, зато его подруга весело прощебетала:

– Самым первым посетителям полагается приз! Однако санитар пропустил ее намек мимо ушей.

– Вы нас часто посещаете? – спросил он.

– Чаще не бывает. Чуть ли не ежедневно. Можно сказать, постоянные клиенты. Тут, правда, до вас другой мужчина был… Он в отпуске?

– Он умер, – сообщил санитар безо всяких эмоций. – На что жалуетесь?

– На жизнь, – дама игриво передернула плечиками.

– Имя, фамилия?

– Зовите меня Камелия. А фамилию я забыла, – она капризно скривила бледные губки.

– Провалы памяти?

– Нет, эпидемический менингит. С последующими осложнениями.

– Как вы регистрировались здесь раньше?

– Так и регистрировались, – ответила Камелия.

– А ваш спутник? – санитар внимательно глянул на моего минотавра.

– Я, в общем-то, здесь случайно, – произнес тот с независимым видом. – За компанию заглянул. На здоровье не жалуюсь.

– Имя, фамилия?

– Это обязательно?

– Желательно.

– Настромо.

– А дальше?

– Просто Настромо.

– Его потому так прозвали, что он умеет будущее предсказывать, – затараторила Камелия. – И мысли читает. Хотите узнать дату своей смерти?

– Спасибо, не надо…

Санитар провел пальцем по столешнице, и в ее глубине стали зажигаться тусклые огоньки – словно елочные гирлянды, если смотреть на них сквозь заледеневшее окошко. Наверное, это было что-то вроде компьютера. Выходит, что минотавры все это время тоже не спали, а двигали технический прогресс вперед.

– Пациент Настромо, положите сюда свою правую ладонь, – санитар указал на малиновый круг, появившийся в центре столешницы.

– А я? – заволновалась Камелия.

– Вы пока подождите.

Мой минотавр, пожав плечами, исполнил эту просьбу, и огоньки в недрах столешницы замерцали живее.

– Когда вы принимали пищу в последний раз? – спросил санитар.

– Да только что, – минотавр по имени Настромо похлопал себя свободной рукой по животу. – Навернул дюжину бутербродов с лососиной, а сверху добавил свиной шницель.

– Вам необходимо срочно ввести хотя бы сто кубиков глюкозы и что-нибудь из витаминов. Иначе возможен вегетативно-сосудистый криз.

– Себе в задницу введи, – посоветовал Настромо, убирая ладонь со столешницы.

– Тогда вы пришли сюда зря. На этаминал натрия можете даже не рассчитывать. Ни вы, ни ваша спутница.

– Соглашайся, дурак! – Камелия яростно дернула Настромо за рукав. – Не убудет тебя от глюкозы. Зато бешенкой ширнемся.

Заскрежетав зубами, Настромо присел на трехногую больничную табуретку, закатал левый рукав и сдернул с предплечья плотную брезентовую манжетку. Под ней обнаружился вживленный в вену катетер.

Не сходя с места, санитар подтащил к себе капельницу, уже снабженную нужными флаконами, и подключил ее шланг к катетеру…

После этой лечебной процедуры моему минотавру лучше не стало, а головная боль даже усилилась – наверное, давал о себе знать легкий наркотик, введенный вместе с глюкозой.

Камелия, получив свою дозу, печально скривилась.

– Не забирает меня уже бешенка, – пожаловалась она. – Это только для школьников. Может, что-нибудь покрепче имеется? Ледышка или чума?

– Ничего другого не держим.

– Держите! Ты вола-то не верти и темноту с чернотой не разводи. Все у вас есть, если за деньги.

– Я не собираюсь с вами пререкаться, – санитар помахал над столешницей рукой, и все огни разом погасли.

– Денег у нас нет, это я прямо говорю, – распаленная бешен кой Камелия уже не владела собой. – Но отработать могу. Услуга, как говорится, за услугу.

– Мне не до шуток.

– А кто здесь шутит! Я до любви знаешь какая горячая. На все способна. Тем более что бояться уже нечего. Лауреат, так сказать, всех существующих премий. В смысле имею полный букет вензаболеваний. Но ты не бойся. Две резинки натянешь – гарантия сто один процент.

– Венерические болезни – это понятно, – помолчав немного, сказал санитар. – А как насчет иммунодефицита?

– Полный набор. Не скрываю. Но ты ведь знаешь, как предохраняться. Соглашайся, милый, не пожалеешь.

Санитар явно колебался, все время протирая салфеткой стекла своей маски.

– Ладно, вы тут забавляйтесь, а я пока погуляю, – сказал Настромо и уже от дверей добавил: – А дату вашей смерти я могу сообщить почти точно. Первое число следующего месяца плюс-минус один день. Заявляю это как практикующий ясновидец.

Я, кстати, тоже ясновидец, – ответил санитар. – Лично вы не доживете и до полуночи.

Как видно, санитар остался доволен Камелией, иначе зачем было так накачивать ее наркотиками. Инвалидка хотя и пребывала в полной отключке, но гримаса блаженства не сходила с ее лица. Моего минотавра даже зависть взяла.

– У-у-у, тварь продажная, – пробормотал он, поправляя в коляске ее беспомощное тело.

Возвращаться домой не имело никакого смысла (там даже таблетку бензолки давно нельзя было сыскать), и Настромо, толкая перед собой коляску, двинулся на так называемую биржу, где иногда можно было перехватить какое-нибудь разовое поручение или даже найти работу, посильную для наркоманов и алкоголиков. Однако по причине раннего часа на бирже еще никого не было (тем не менее окурки и недопитые бутылки уже кто-то успел подобрать).

Силы Настромо почти иссякли, и он еле добрался до набережной. Выбранная им позиция имела то преимущество, что люди, спускавшиеся сюда с моста, не могли обойти его стороной. Развернув Камелию лицом к каналу (пусть «дурь» немного выветрится), Настромо стал поджидать потенциальных клиентов. Зажиточная публика здесь, как правило, не появлялась, но его сейчас устроила бы самая ничтожная сумма.

Завидев тучного немолодого быкочеловека, оказавшегося в этих местах явно случайно, Настромо попытался проникнуть если не в его душу, то хотя бы в самые простые страстишки.

– Вы идете не в ту сторону, – сказал он вкрадчиво. – Особа, с которой вы условились о встрече, живет не здесь. Вы просто ошиблись поворотом. Однако я бы не советовал вам рисковать. Вас ввели в заблуждение. Это вовсе не спальный район, как вы полагаете, а трущобы, где приличный человек может легко угодить в неприятную историю.

Толстяк остановился, словно налетев на невидимое препятствие. Физиономия его побагровела.

– Выследили все же… – пробурчал он, буравя Настромо ненавидящим взглядом. – Засекли… Ну ничего… Скажи той суке, которая тебя послала, что она занимается пустыми хлопотами. Я сам себе хозяин и гуляю там, где хочу.

Высказавшись подобным образом, толстяк лихо развернулся на месте и засеменил в противоположную сторону. Прежде чем скрыться с глаз Настромо, он приостановился и погрозил ему кулаком.

Вот и верь потом в быкочеловечью благодарность.

Некоторое время набережная была пуста, но затем ее заполнила публика, высыпавшая из туннеля подземки. Добыча, кажется, сама шла в руки Настромо.

– Эй, – крикнул он какому-то типу в широкополой шляпе. – Задержитесь на минутку. Предсказываю будущее, снимаю порчу, корректирую судьбы, диагностирую любые болезни. Вот у вас, например, артрит правого коленного сустава, гипертония, аденома простаты и недолеченный сифилис.