Бастионы Дита - Чадович Николай Трофимович - Страница 48

Обе эти стихии, затейливо переплетаясь, и образуют мировую ткань, в которой Мировремя – уток[7], а Миропространство – основа. Как и любая другая ткань, она остается целой лишь до тех пор, пока не повреждена ни одна из ее составляющих. Если сильно потянуть за нитки основы, сместится также и уток. Прорыв в Мировремени вызывает Сокрушение – деформацию Миропространства. Пробой межпространственной перегородки локально влияет на темп и направление течения времени.

Как может помочь мне эта теория, пока не ясно. Лишенный ног человек прекрасно знает, как именно следует ходить, бегать и прыгать, но без протезов или коляски не одолеет даже сотню шагов. А где те «ноги», на которых я буду шагать по ступенькам эпох? Какой орган в человеческом теле способствует передвижению во времени? Селезенка, гланды, предстательная железа? Какая разница между прошлым и будущим? Ведь если оба они одинаково доступны, то и разницы в физическом смысле между ними никакой нет. Как измерить путь, пройденный во времени? Годами, пядями, суткокилометрами? И вообще – кто именно будет двигаться: я через время или время мимо меня? Черт-те что! Голова кругом идет.

Я встал – злой и голодный. Ни одна из хвостатых тварей даже и не подумала накормить меня. Или плевать они хотели на волю своего властелина, или не могли взять в толк, что же именно мне нужно. Впрочем, когда я сорвал с нижней ветки дерева гроздь безвкусных и волокнистых, но сытных плодов, никто возражать не стал. Кое-как перекусив, я снова лег, поудобней устроив больную ногу.

Разбудили меня истошные разноголосые вопли. Можно было подумать, что, пока я спал, начался лесной пожар. Орали все – самцы, самки, детеныши.

– Иди! Иди! Отец ждет! Иди! Иди! Отец ждет…

Чертыхаясь про себя, я залез в дупло, уже очищенное от его исконных обитателей, но от этого не ставшее менее душным.

Отче по-прежнему плавал в своей ванне, словно морж в бассейне зоопарка.

– Если ты чувствуешь себя сытым и достаточно отдохнувшим, мы можем начинать. – Сказано это было так, что сразу становилось ясно: к плотской стороне человеческой жизни старик равнодушен в той же степени, что и его покровители.

– Я готов, Отче.

– Знаешь, что отличает человека от животного?

– Думаю, разум.

– Не совсем. В разных формах разум встречается во Вселенной не так уж и редко. Некоторые его обладатели влачат довольно жалкое существование, другие вообще вымерли. Разум сам по себе не способен превратить животное в нечто совершенно иное, в Бога, например. Разумная корова так и останется коровой, хотя и сумеет построить для своих нужд сенокосилку. Человек же, кроме всего прочего, должен быть наделен еще и Духом. Это отличает его от всех других существ более основательно, чем живая материя отличается от мертвой. Дух – это мост, перекинутый между скотом и Богом. Дух выше разума и неподвластен ему. Все великое, что когда-либо совершалось людьми, совершалось единственно силой духа. Себе на помощь он может привлечь разум, волю, чувства, физическую силу, что угодно, но основа, первопричина всего есть только Дух. Ты спросишь, а что это такое? Я честно отвечу – не знаю. И так же честно попытаюсь объяснить тебе все, о чем могу только догадываться. Дух – это дивный, еще не востребованный человечеством дар, в котором есть все: бессмертие, вечная молодость, власть над временем и пространством, власть над самим собой, способность жить в согласии с окружающим миром, дар предвидения, сострадания и всепрощения. Заложен ли зародыш Духа в природу человека изначально, достался ли ему по ошибке или недосмотру создателей, об этом можно только гадать. Но из всех качеств, явно или неявно присутствующих в каждом из нас, именно Дух ближе всего к природе Мировремени. Прежде чем научиться управлять Мировременем, следует научиться управлять собственным Духом, вычленять его из тела и разума.

– Но возможно ли это, если Дух непознаваем уже по своей сути?

– Ты видел Забытую Дорогу? Замыслы ее создателей, материал, из которого она сделана, силы, которые все еще живут в ней, остаются тайной для нас. Однако обыкновенный деревенский кузнец за пару дней может соорудить тележку, которая безо всяких помех будет бегать по Дороге. Бессмысленно вдаваться в глубинную сущность непознаваемых явлений, намного разумнее просто пользоваться их плодами.

– Я могу напрячь любую мышцу своего тела, могу заставить сердце биться быстрее или медленнее, могу даже обострить работу ума, но скажи, как управлять Духом?

– Ведь однажды такое уже вроде бы случилось?

– Это произошло непроизвольно. Смертельная опасность, наверное, может заставить человека выполнять и не такие трюки.

– У новорожденного ребенка есть способность к ходьбе, но нет навыка. Научиться ходить нелегко, сразу не получится. Во сто крат сложнее научиться передвигаться в Мировремени. Но у тебя, как почти у каждого человека, есть к этому способность. И, судя по всему, незаурядная. Нужно только превратить ее из бессознательной в сознательную. А навык – дело наживное.

Я не понял, что произошло в следующий момент. Меня словно схватили сотни сильных рук – сдавили не только все члены, горло, глазные яблоки, язык, но и проникли сквозь плоть к сердцу, желудку, легким. Сразу утратив способность видеть, слышать, говорить и двигаться, я погрузился во мрак, разрываемый огненным фейерверком. Боль вливалась в меня, как расплавленный свинец, тяжелым молотом плющила тело. Смертельный, неосознанный ужас объял меня и, едва не вывернув наизнанку, швырнул неведомо куда – в спасительную даль, к свету, к воздуху, к жизни.

– Уф! – пробормотал я, все еще сотрясаемый жутью пережитого. – Что это было со мной?

– Если бы я не придержал тебя, ты мог бы оказаться далеко в будущем, за пределами срока, отмеренного этому миру.

– Не думал, что меня можно так легко одолеть, – еле переведя дух, выдавил я.

– Что значит одолеть? – едва заметно улыбнулся старик. – Это наша первая прогулка в Мировремени, и ты по неопытности слегка ушибся. Привыкай. Подобных шишек и синяков набьешь еще предостаточно. Когда я перенимал это искусство у Предвечных, терпел и не такое. Человек для них – мягкий воск. Мимоходом они способны и уничтожить, и возвеличить любого из нас.

– Я действительно смог сейчас переместиться в будущее? А как далеко?

– В моем понимании, ты успел сделать два-три неверных шага, прежде чем я вернул тебя на место. Для первого раза совсем неплохо.

– Но меня толкало что-то неосознанное. Стремление выжить, страх смерти, боль… Не знаю…

– Страх и боль не самые худшие из учителей. И, наверное, самые действенные.

– Не хотел бы я пережить все это снова…

– Страх перед страхом тоже способен заставить твой Дух трудиться.

И вновь неведомая сила безо всякого предупреждения навалилась на меня отовсюду – даже изнутри. Новая мука была ничуть не меньше той, которую испытывает человек, не получивший очередную дозу зелейника. Но на этот раз я был уже начеку – ушел, вывернулся, ускользнул, оттолкнувшись от самого себя, размазался по потоку Мировремени.

– Уже лучше, – похвалил Отче.

Старик вытаскивал меня из будущего, как утопленника тащат за волосы из омута, и снова безжалостно швырял обратно в боль, в страх, в агонию.

– Все, хватит, Отче! – взмолился я наконец. – У меня, кажется, на теле живого места не осталось.

– Да тебя даже пушинка не коснулась, – возразил старик. – Все это тебе лишь кажется. Но, если устал, передохни немного.

– Ты ничего не узнал о той женщине, которая шла с нами?

– Ответ получишь перед тем, как покинешь мое жилище. Ничто не должно отвлекать тебя от наших занятий.

– А куда запропастился твой сын?

– Бродит, наверное, где-то поблизости. Вы непременно увидитесь. Когда я закончу с тобой, он явится за обещанным вознаграждением. А теперь иди и набирайся сил. Постарайся сам позаботиться о себе. Живущие в дуплах существа не в состоянии усвоить простейшие законы гостеприимства. Даже сытые, они никогда не станут делиться пищей с чужаком. Но не смей даже пытаться самостоятельно повторить наши уроки! Будь осторожен, иначе мы потеряем друг друга. Пока еще ты можешь ходить, только уцепившись за мою руку.