Вокзал для двоих (киноповесть) - Брагинский Эмиль Вениаминович - Страница 17

По радио объявили отправление ташкентского поезда.

Андрей оценил благородство Платона.

— Ты хоть интеллигент, но парень неплохой.

Андрей взвалил на себя чемоданы и кинулся к выходу.

— Дура ты, Верка! — успел он крикнуть на бегу и кинул ей несколько купюр. — Оплатишь бой посуды!

Андрей исчез с заступинского вокзала. Вера подняла стол, постелила скатерть, а затем стала собирать с пола осколки.

— Николаша, ты иди. Все в порядке!

— Все в порядке! — подтвердил избитый Платон. — И я тоже в порядке!

Николаша, которому хватало других забот, охотно ушел.

— Пойду куплю тебе билет… А то смотреть на тебя тошно… — с грустной насмешкой сказала Вера. — Куда брать билет-то?

Платон недоуменно пожал плечами:

— Естественно, в Грибоедов. А оттуда я полечу в Москву.

— Я знаю. К той, которая по телевизору про погоду врет! — И, гордо вздернув голову, Вера зашагала прочь из ресторанного зала.

Затем проникла в билетную кассу, естественно, с заднего хода.

— Мне билет в Грибоедов!

— В какой вагон? — спросила кассирша.

— В самый что ни на есть мягкий. А то пассажир у меня весь раненный.

— Есть только общий!

— И тут ему не повезло, — покачала головой Вера.

В зале ожидания, проходя мимо междугородного телефона, Вера остановилась, подумала о чем-то, направилась к небольшому окошку, за которым разменивали монеты, и протянула рубль. Получив горсть пятнадцатикопеечных, Вера возвратилась к автомату, достала бумажку с московским номером Платона и набрала его.

— Это жена Платона Сергеевича?… Здравствуйте… Нет, вы меня не знаете… — И тут спокойствие оставило Веру, и она нервно спросила: — Скажите, вы хорошо спите? Совсем не идиотский вопрос! — Вера бросила в автомат очередную монетку. — Как вы можете отправлять в тюрьму ни в чем не повинного человека?!

— Но я-то знаю, что это не он… Вы сидели за рулем! Вы!…

— Что? — Вера изменилась в лице. — Я вам не верю!… — и издевательски добавила: — Чуть не забыла узнать — штакетник для забора вам завезли?

Вера повесила трубку и прислонилась к стене, будучи не в состоянии двинуться с места…

Так она постояла немного, а потом медленно побрела в ресторан.

Платон в гардеробе приводил в порядок пострадавший костюм.

— Вот ваш билет! — Вера протянула его Платону. — Поезд в Грибоедов отходит через сорок минут…

— Спасибо, — Платон поднял билет кверху, пытаясь разобрать на просвет цифры компостера. — Деньги я вам вышлю немедленно по приезде!

— Выйдем! Надо потолковать! — вдруг потребовала Вера.

Они шли по перрону. Молчали. Потом Вера нарушила молчание:

— Я говорила с твоей женой, — перехватила удивленный взгляд Платона и разъяснила: — По телефону, конечно. Она утверждает, что это ты сбил человека!

— Действительно такое сказала? — переспросил Платон.

— И каким убедительным тоном!

Платон остановился:

— Она же не может сказать правду никому, тем более первому встречному.

— Но она мне это брякнула сразу же, без промедления. Это у нее отработано.

— Может быть, она и права. В протоколе ведь так и записано!

— Но ведь это же подло! — воскликнула Вера.

— Вот видишь, изменить уже ничего нельзя.

— Господи, беда-то какая! — прошептала Вера.

Платон нежно посмотрел на Веру, обнял за плечи,

— А ну, посторонись! — раздался зычный крик.

Они отскочили друг от друга. Автокар-разлучник потащил между ними бесконечную вереницу груженых тележек.

Сначала Платон и Вера растерянно смотрели друг на друга, потом заметались вдоль состава, пытаясь соединиться. Казалось, этому дурацкому составу не будет конца. А когда звякнула последняя тележка, Платон кинулся к Вере и прижал ее к себе.

Они стояли и долго целовались посреди перрона. Кто-то оборачивался на них, а кто-то и нет. Теперь часто целуются на улицах, а на перронах тем более.

Потом Вера и Платон взялись за руки и пошли к пешеходному мосту, который был переброшен через пути. Они медленно поднялись по деревянным ступеням, сделали еще несколько шагов и остались стоять на мосту, облокотившись на перила.

Под ними раскинулась вся станция со всем сложным хозяйством, с платформами, с многочисленными путями, с самыми различными строениями, с беспокойными маневровыми паровозами и замершими товарными составами.

— Как же ты будешь ехать до Грибоедова без денег? — забеспокоилась Вера.

— Как-нибудь доберусь…

— Возьми вот десятку! — Вера протянула красненькую бумажку.

— Не унижай меня! Вера помотала головой:

— Женщина, которая любит, не может унизить. И не говори, пожалуйста, что ты мне немедленно вышлешь…

— Спасибо за царский подарок! — невесело улыбнулся Платон и принял деньги. — Я тебе и не могу вернуть, даже если захочу. У меня ни твоего адреса, ни твоей фамилии…

— Адрес простейший — Заступинск, ресторан на вокзале. А фамилия моя Нефедова. Минуточку… — протянула Вера. — А как твоя-то фамилия, я в паспорт не заглядывала…

— Зачем тебе? Лучше всего про меня забыть!

— Должна же я знать фамилию человека, которого должна забыть!

— Рябинин моя фамилия.

Вдали показался пассажирский поезд. Донеслось вокзальное радио, но что именно вещал диктор, здесь, на мосту, разобрать было невозможно. Внизу, на перроне, сразу стало полно людей.

— На Грибоедов, наверное, — догадалась Вера.

— Наверное, — Платон с горечью понимал, что через несколько минут ему придется уехать. — Если бы мне еще недавно сказали, что на промежуточной станции я полюблю вокзальную официантку…

— На прощанье ты меня оскорбляешь?

— На прощанье я тебе объясняюсь в любви!

Они снова начали целоваться. Поезд тормозил у перрона.

— Сейчас мы доцелуемся до того, — подытожил Платон, — что я опять опоздаю на поезд.

— Опоздай, пожалуйста!

Платон вдруг отстранил Веру и ринулся по ступеням вниз:

— Только не провожай меня! У меня больше нет сил!

— У тебя двенадцатый вагон! — крикнула вдогонку Вера. — К сожалению, общий!…

— У меня скоро в жизни все будет общее! — горько пошутил Платон. — Прощай!

Платон подбежал к двенадцатому вагону и сунул билет проводнику, не сводя глаз с маленькой фигурки, замершей на мосту.