Ступени из пепла - Бояндин Константин Юрьевич Sagari - Страница 4

— Сию минуту, — отозвался голос.

Возвращаться в постель не хотелось. Майтенаринн прислонилась лбом к стене, глядя на равнодушно мерцающий сенсор. Менее чем через минуту с той стороны поскреблись.

Девушка погладила замок ладонью и, не глядя, сделала шаг в сторону кровати. Дверь отворилась и закрылась. А… ну конечно. Майтенаринн сделала жест, означающий, что можно идти и дверь вновь открылась и закрылась. На полочке у двери появился высокий бокал и две тёмных таблетки. Новые, что ли? Никогда таких не видела.

Таблетки оказались неожиданно приятными на вкус. Почти сразу же в голове стало проясняться, а отвратительное ватное состояние мало-помалу заместилось обычной дневной усталостью. Девушка вернула бокал с водой на полку, присела на уголок кровати.

Закрыла глаза. Поразительно, но сонливость тоже проходила. Досчитаю до ста… может быть, снова захочется спать. Досчитала и поняла, что спать не хочется вовсе.

Слабый шорох слева. У самого окна.

Майтенаринн вскочила на ноги. Канделябр поблизости, одно мгновение — и он в руке. Вот и дождались. Грабитель. Или кто? Как сумел пробраться?

Не сводя глаз с сутулящейся фигуры, девушка отступила к двери. Прикосновение к сенсору — и через десять секунд здесь будет охрана. Если бы вторгнувшийся захотел напасть, давно бы уже напал.

Человек бесшумно, словно переломившись, упал на колени. Коснулся пола поочерёдно каждой щекой и замер, простирая руки перед собой, ладонями вверх.

Майтенаринн замерла. Жест означал, что человек просит о последнем слове. О таком, после которого всё равно, что с ним сделают. Последняя милость.

Девушка не сразу осознала, что делает. Отставила канделябр и, сделав шаг вперёд, велела сухим голосом:

— Поднимайся и говори.

— Слушаюсь, — отозвался нежданный гость. Медленно поднялся с колен и замер, прикрывая лицо ладонями, сложенными лодочкой.

Майтенаринн побледнела.

Дядя Хельт.

Следующие несколько реплик были столь же ритуальны.

— Прошу соизволения взглянуть на край одеяния вашего, Светлая.

— Встань и говори со мной, как равный.

— Не смею подняться с колен, повелительница.

— Встань и говори, и ничто не повредит тебе.

Он отнял ладони от лица, всё ещё склоняясь. А я была настолько потрясена происходящим, что никак не могла поверить в то, что вижу, слышу и говорю.

— Дядя Хельт?

— Да, Светлая, — он наконец-то взглянул мне в глаза. Только глаза оставались теми же. Прочее… одежда под стать ночному вору — такую в магазине не купишь, у портного не закажешь: сливается с окружением, маскирует владельца. Не стало запаха дешёвого вина, речь стала ровной, выговор — правильным.

— Я пришёл попрощаться, — он вновь опустил взгляд. — И вернуть то, что должен.

Я уселась на край постели; дядя немедленно опустился на колено. Да что же это!

— Прошу сесть в кресло, — проговорила я настолько ровно, насколько можно.

Он повиновался. Неудобно разговаривать с человеком, от которого тебя отделяет не менее десяти шагов, но я, признаться, стала побаиваться.

Я молчала, глядя в его сторону. И терпение моё было вознаграждено.

— Ты сможешь уплыть, куда захочешь, — произнёс он, не поднимая головы.

— Я помогу тебе, Светлая, — выговорила Майтенаринн одними губами. Дядя кивнул.

— Помнишь шторм пятого Вассео? — голос его оставался бесстрастным.

Майтенаринн встала. О чём он? О каком… И память словно взорвалась — рухнула, как перегруженная плотина. Образы, яркие и живые. Много образов. Девушка сглотнула, стараясь держаться на ногах.

— Я так тогда испугалась, — голос стал не её, звучал теперь, словно бы с той стороны планеты.

— Ты сделала мне подарок, — подтвердил дядя.

— Да, — новый шквал воспоминаний. В голове звенело, но ясность и острота чувств, последовавшие после приёма таблеток, сохранялись.

— Прошу, Светлая, — дядя протянул ладони вперёд, — забери его.

Майтенаринн медленно подняла голову. На ладонях его лежали три камушка. Те, которые можно подобрать на морском берегу. Камушки, которыми забавляется Владычица Морей, придаёт им формы, позволяющие избранным судить о прошлом и будущем.

Медленно подошла на расстояние вытянутой руки. Подняла в замешательстве взгляд. «Забери его». Их же три! Который? Замерла, вглядываясь…

Три почти неотличимых камушка, каждый походил на морского конька.

Крайний слева был с отломанным кончиком хвостика. Девушка моргнула несколько раз. Морской конёк… оберег от смерча, шторма, обитателей пучины. Она протянула ставшую ужасно тяжёлой руку и подняла крайний слева камушек.

— Пароль, — глухо произнёс дядя, не поднимая головы.

— Ч-что? — я взглянула ему в глаза. В правой руке его появился… пистолет. Зрачок ствола смотрел мне в лицо.

Мне стало страшно.

— Пароль, — повторил он. Взгляд его оказался ледяным. Что-то звонко щёлкнуло. Дядя Хельт всего лишь развёл локти в стороны и… Что там у него, под курткой?

Я ощутила, что призрак, тот самый, стоит сейчас за спиной. Из круговерти памяти постепенно проступили горящие кровью буквы.

— Ma es matafann ka, — проговорила я бессмысленно звучащие слова. Нараспев, со странными интонациями. Что это за язык?

— Es foar tan es mare, — отозвался дядя и улыбнулся. Лоб его мгновенно покрылся капельками пота. — Пожалуйста, Май, с этого момента делай только то, что я скажу. Ради жизни нас обоих.

Он разжал пальцы, и пистолет упал на ковёр.

«Май!»

Я готова была броситься ему на шею, как тогда, в автобусе. Зачем он играл этот дикий спектакль?

Но только кивнула. Дядя был испуган. Но боялся не за себя, я читала это в глазах. И… в запахе. О, как меня выучили разбираться в запахах…

— Оставайся на месте, — продолжал он. — У нас мало времени. Что бы ты ни делала, не пытайся отойти от меня. Выполняй всё в точности так, как я говорю.

Я вновь кивнула.

— Спрячь талисман.

Я медленно опустила конька в кармашек ночного платья.

— Сними перчатки. Брось их на кровать.

Вот так дела! Когда я успела надеть их?

Сделала.

— Подойди ко мне на шаг. Мне нельзя шевелиться. Старайся не толкнуть меня, девочка.

Сделала.

— Расстегни куртку. Снизу вверх.

Если бы мне сказали утром, что будет происходить у меня в спальне ночью…

Под курткой обнаружился толстый чёрный пояс. Что-то странное… запах пластика, кожезаменителя. Что-то попискивает, словно полицейская рация.

— Справа на поясе висит телефон. Осторожно сними. Мне нельзя шевелиться.

Я потянулась к поясу.

— Справа, Май, не слева.

Я поджала губы. Вот так всегда, стоит разволноваться…

— Не торопись, прошу тебя. Аккуратно.

Вот это да! Такие телефоны я только в выпусках рекламы видела. Видеосвязь, полная объёмная развёртка, управление голосом и М-датчиками… Мне не дали вспомнить все перечисленные в проспекте возможности.

Как он открывается? А, вот так.

— Набери: Яттан сто пять. Последнее цифрами.

«Абонент ожидает», сообщил телефон повисшими в воздухе перед ним зелёными светящимися буквами.

— Абонент ожидает, — повторила я.

— Не нажимай кнопку вызова. Загляни мне за спину. Не толкни. На поясе должны мигать огоньки.

Да, действительно. Красный, два раза синий, красный и зелёный. Пауза. Всё то же. Пауза. Те же огоньки.

— Запомнила?

— Да.

— Нажми кнопку вызова. Если отзовутся, назови наш с тобой пароль и то, какие огоньки видишь.

Сигнал. Ещё один. Дядя закрыл глаза. Третий сигнал.

На восьмом с той стороны взяли трубку. Ни «слушаю вас», ничего. Просто тишина.

Май, ты сошла с ума!

— Ma es matafann ka, — сообщила я тишине. — Красный, синий, синий, красный, зелёный.

Молчание. Затем, чётко и спокойно.

— Два один восемь два три пять шесть. Повторите.